Меж тем Горыныч, завершив крутой вираж, сделал повторную попытку произвести посадку. О том, что демократия победила, Илья понял по взметнувшимся в небо бревнам частокола с левой стороны посада.
— У-у-у е-мое!!! — взвыл Горыныч, рванув вверх. — Говорил же, не лезь! Все! Я сажаю!
— Фигушки, моя очередь, — раздался голос справа. Это стоило посаду частокола с правой стороны. Третья попытка была более удачной. Сметя по дороге останки костра и чан, Горыныч затормозил в десяти шагах от крыльца, запаленно дыша всеми тремя головами. Илья, впрочем, в наступивших сумерках голов не разглядел, но конструкция странного «аппарата» его заинтересовала. Он хлебнул еще из кувшина, поставил его на крыльцо, крякнул и не спеша двинулся к «вертолету». Горыныч, при виде которого народ, как правило, разбегался и забивался по щелям да подвалам, был немного удивлен наглостью этой козявки. Головы переглянулись и дружно нырнули вниз. Илья тем временем подошел к тумбообразной лапе дракона, попинал чешуйчатые ромбические пластины, отливающие зеленью, вытащил тесак побратима и попытался подковырнуть одну. Лапа Горыныча нервно дернулась. Щекотки он не любил.
— Интересная облицовочка, — пробормотал Илья. Тут он заметил когти, глубоко вонзившиеся в плотно утрамбованную землю подворья. — Надо же, — восхитился капитан, — и фиксаторы на шипах. Очень оригинальное решение. Ну-с, а тут у нас что? — И Илья, освеженный квасом, с видом экскурсанта двинулся под брюхо чудовища, высоко задрав голову, осматривая фюзеляж «вертолета» неведомой конструкции. За ним по пятам молча ползли Правая, Левая и Центральная. Им тоже стало интересно. Тут Илья дошел до места стыковки фюзеляжа с частоколом посада. Из-под развороченных пластин сочилась желтоватая жидкость.
— Вот в чем дело, — хмыкнул капитан, — баки пробило. Горючее течет. Видать, вынужденная посадка. То-то пилоты нервничали. Ну, это поправимо. — И Илья, используя навыки боевого карате, занялся ремонтом, колошматя по пластинам ребром ладони. Пластины с резким щелчком фиксировались на своих местах, и вскоре Илья с удовлетворением отметил, что течь прекратилась. Горыныч был тоже удовлетворен и смотрел на новоявленного «доктора» уже более доброжелательно всеми шестью глазами. А экскурсия тем временем приблизилась к хвостовой части фюзеляжа, где Илья заметил нечто, отдаленно напоминающее бомболюк. Расположен он был высоковато, а потому капитан, к счастью для него и Горыныча, не стал изучать эту часть конструкции и вышел под звездное небо. Сделал он это очень вовремя, ибо в тот момент его соратник по борьбе с нечистью, отчаявшись найти морды, которые он так жаждал набить, доковылял до левого бока Горыныча и после громогласного «кукареку» заорал во всю глотку:
— Ну ты, червяк-переросток! Покажь харю! Я ее чистить буду!
Истошный вопль петуха заставил Левую рвануть влево, Правую вправо, а Центральную вперед. Левая шея подрубила левые ноги, Правая — правые, а Центральная боднула хвост. Многотонная туша ящера разом осела, припечатав длинные шеи к земле. С изумлением смотрел Илья на жалобно выпученные глаза Центральной, глядящие на него из-под хвоста. До него наконец-то дошло, что собой представляла конструкция странного «аппарата». Никита Авдеевич восторженно заквохтал, радуясь произведенному эффекту. Петуха явно штормило, но никакая качка не могла сбить воеводу с курса. Он увидел цель! Левая придушенно шипела, едва выглядывая из-под придавившей ее ноги. Никита Авдеевич попытался поставить ногу на голову поверженного врага, но она едва доставала до нижней губы. Потеряв равновесие, воевода шлепнулся на землю, очень обиделся и вновь заорал:
— Ваня! Бей его! Я свою уже уделал!
— Щас, Горыныч, обожди чуток, — ошарашенный таким поворотом событий, засуетился Илья. — Ты потерпи, я что-нибудь придумаю.
Он, спотыкаясь, обежал вокруг дракона, оценивая обстановку, по пути схватил петуха за ногу, отволок в горницу, сердито шикнув:
— Сиди и не высовывайся, вояка! Это ж уникальное животное. В Красной книге хрен найдешь, а ты…
Илья махнул рукой и бегом рванул обратно. В голове у него созрел план действий.
— Горыныч! — заорал он, обращаясь преимущественно к Центральной. — Действуй по моей команде! Понял?
Глаза Центральной яростно заморгали, давая знать: все, мол, понял, только поторопись, а то дышать очень хочется.
— Крылья вверх! — С резким хлопком расправились крылья, затмевая звезды над головой капитана. — Хвост поднять!
Горыныч послушно поднял хвост.
— Как скажу «взлет», бей крыльями что есть силы! Понял?
Глаза Центральной вновь замигали, выражая полную готовность.
— Взлет! — рявкнул Илья и подкрепил свою команду, вонзив тесак в «бомболюк вертолета».
Воздушной волной капитана отшвырнуло метра на три. Горыныч взметнулся вверх и запрыгал по подворью, схватившись крыльями за «бомболюк». Удовлетворенный успешной операцией по спасению жизни редкого животного, настолько редкого, что его даже в Красную книгу занести не удосужились, капитан вернулся на крыльцо, стараясь по дороге не попасть под «танцующего» Горыныча. Последний вскоре устал прыгать и повернулся к «доктору». Шесть налитых кровью глаз впились в капитана, невозмутимо примащивавшегося на верхней ступеньке.
— Ну ты! Знахарь-недоучка! Коновал несчастный! Че, других способов нет?
— Э, братан. Да ты в этой глухомани от жизни отстал, — спокойно ответил Илья, с удовольствием отхлебывая из кувшина. — Самым продвинутым методом лечу. Китайская медицина. Иглоукалывание называется. Панацея от всех бед.
— Ты мне что, панацею туда засунул? — Центральная голова нырнула под хвост.
— Тащи ее оттуда, — загомонили Правая и Левая.
— Поздно, — успокоил их капитан, — теперь пока сама не рассосется…
— Дурацкий метод, — категорично заявила Левая.
— Зато эффективный, — возразил Илья.
— Непонятно только, как он работает. — Правая вопросительно уставилась на невозмутимого «доктора».
— Понимаешь, Горыныч, — с самым серьезным видом пустился в объяснения капитан, — вот, предположим, голова у тебя болит…
— Какая? — потребовала уточнения левая голова.
— Не важно, — отмахнулся Илья. — Так вот, китайцы в таких случаях берут иголку и втыкают ее себе в мягкое место.
— А нам куда? — Правая голова осмотрела свою бронированную шкуру. — У нас мягких мест нет.
— Ну а ваша подруга что сейчас изучает?
Правая и Левая посмотрели на Центральную, упорно ищущую панацею.
— Ну хорошо, — согласилась Правая, — укололи, а дальше что?
— А дальше, как и задумано. Головная боль проходит.
— Почему? — не поняла Правая.
— Я думаю, потому что в другом месте больнее, — дошло до Левой.
— Ну уж нетушки, — возмутилась Правая, — так не пойдет, у Центральной постоянно башка трещит, а мы страдать должны?
— С чего это она у нее трещит? — заинтересовался Илья.
— Так она у нас Центральная, — ехидно пояснила Левая.
— Вот и приходится иногда ее… одергивать, — дополнила Правая, — чтоб не зазнавалась шибко.
— Понятно, все как у людей. Тогда могу предложить французский метод. — Илья откровенно развлекался. — Старая добрая гильотина.
— И что, тоже полегчает? — Центральной надоело изучать бомболюк, и она вынырнула наружу.
— Стопроцентно.
— Это как?
Илья выразительно провел себе ребром ладони по шее:
— Болеть будет нечему.
