Странно, но ярость имеет вкус. Моя теперешняя ярость имела привкус ржавого железа и ямайского рома. Я развела руки...
... Распахнула крылья...
... Взлетела...
... Выдохнула пламя и раскаленный воздух...
И увидела, как на месте черных монстров корчатся в агонии крысы.
А тетка стоит, опираясь на стол, и смотрит на меня.
– И на дракона найдется стрела, – говорит она.
И тут она не лжет. Я слышу ее, эту стрелу, она уже в полете. Пусть эта стрела на самом деле выглядит как автомобиль с крепкими ребятишками, которые автогеном вырежут дверь нашей квартиры и просто перестреляют моих, ничего не успевших понять, родных. А значит, они убьют и меня.
– Останови их, – рычу я.
– Поздно, – торжествует Анастасия. – Я внушила им, что делать, и пока нахожусь в сознании, они выполняют мое задание.
– Ну так я лишу тебя сознания!
Что мне мешает одной струей пламени превратить эту старуху в факел? Она же иначе не остановится...
– Не могу! – простонала я. – Не могу!!!
Я-то – дракон. Но она – все-таки выглядит как человек, даже если ничего человеческого в ней не осталось.
И тут произошло чудо.
Иначе и не назовешь.
Самая пожилая из женщин вдруг схватила какой-то здоровый сосуд и с силой опустила его на голову моей тетки. Та рухнула, не издав ни малейшего крика.
– Это тебе за то, что назвала нас нахлебницами, сука! – отшвыривая сосуд, сказала женщина.
А я, превращаясь обратно в человека, почувствовала, что посланная теткой стрела изменила свой курс. И сейчас врезалась в пустой мусоровоз и взорвалась.
Я сидела на полу возле не подающей признаков жизни тетки. На нас смотрели женщины.
– Как вас зовут? – спросила я.
– По-русски или по-японски?
– По-русски... Должна же я знать, кто поселится на моей загородной вилле.
Из обиталища Анастасии мы выбрались все вместе, даже стукнутая мною Римма Пустякова проявила сознательность и больше не кричала про свободу и богатство. В гараже я обнаружила джип, мы погрузились в него, а шофером стала Тамара. Уже отъезжая, я глянула на коттедж и прошептала заклинание. Коттедж полыхнул как римская свеча. Женщины охнули.
– Там сгорит только все неживое, я так заклинание рассчитала. Не волнуйтесь.
... Глубокой ночью мы подрулили к окраине Переделкина, где стояла писательская дача Авдея – скромный деревянный домик в два этажа, с флигелем, выдававшимся вперед, как нос корабля.
Вошли мы тихо, не зажигая света.
– Располагайтесь. Если спросят, кто вы и откуда, скажете: Викины родственники, из Тамбова. Новый год встречать приехали. Продукты, деньги и одежду я вам завтра привезу. Машину оставляю.
– Доверяешь, значит, хозяйка?
– Доверяю. Устала я не доверять. Отдыхайте, а я домой полечу, проверю, как там мои...
– Как же ты доберешься?!
– Говорю же: полечу.
Я взяла метлу, прислоненную к крыльцу. Обычно я подметала ею садовые дорожки. Сейчас ей придется послужить мне в ином качестве.
– Ну все, девчонки! До скорого!
... Если честно, я впервые летела домой на помеле. Ощущение не из приятных, особенно потому, что невероятно хочется спать.
И еще хочется, чтобы дома все было хорошо...
Чего больше желать настоящей ведьме?
... Оставив метлу у подъезда (дворникам пригодится), я, стараясь не шуметь, подошла к дверям своей квартиры. Сунула ключ в замочную скважину...
Вот черт!
Кто додумался залепить замок жвачкой?!
– Хулиганье, – приглушенно заругалась я. – Узнаю, кто такое вытворяет, уши в трубочки скручу!
Пришлось надавить кнопку звонка. Я услышала, как по внутренностям квартиры прокатился звон, но что-то никто не спешил мне открывать...
О, святая Вальпурга! Попаду я наконец домой или нет?!
– Кто там? – раздался из-за двери голос моего супруга.
– Гиппопотам! – мрачно брякнула я. – Открывай, Авдей, это я, Вика.
Вместо щелканья замка я услышала неожиданное:
– Чем докажешь?
Я опешила:
– Что докажу?
– Понимаешь, тут до тебя звонили и просили незамедлительно себя впустить в дом девять Вик, три Баронета и даже один я сам. Причем «я сам» к себе пришел первым, чем и породил в нашей квартире здоровую подозрительность. К твоему сведению, замок жвачкой дочери залепили, хотя я убеждал их, что такая мера безопасности малоэффективна... Но я отвлекся. Теперь вот приходится производить контрольное тестирование на предмет истинности каждого просящегося в дом существа.
– Белинский, не валяй дурака, а? Я ведь разозлюсь и дверь снесу одним заклятием...
– Первые четыре Вики говорили го же самое.
Мне стало весело.
– Дорогой, а какие вопросы ты придумал для тестов?
– В общем, несложные, но никто из предыдущих визитеров на них правильно не ответил.
– Слушай, дорогой, а может и ты – не ты? Ой, здравствуй, здравствуй, моя шизофрения!
– Нет, я – это я, – твердо ответил из-за двери Авдей. – И такой вопрос мне задавали шестая и восьмая Вики.
Все страннее и страннее.
– Ладно, – зевнула я и присела на коврике с потускневшей надписью «WELCOME!». – Давай, задавай свои вопросы, а то я очень устала и спать хочу.
– Извини, Вик, считай это формальностью, но ты же сама предупреждала, чтобы мы были предельно осторожны...
– Давай, давай, не тяни.
– Ладно. Первый вопрос: на каком плече у меня родинка в форме сердечка?
Я прыснула:
– Нет у тебя никакой родинки, чучело!
– Хорошо. Другие этого не знали. Второй вопрос: в каком году я пошел служить в армию?
– Белинский, стыдись! Ты не служил в армии! Ты отлынивал от исполнения своего патриотического долга! У тебя же по справке – плоскостопие!
Муж стыдливо захихикал.
– Все-то ты знаешь... А какой был номер палаты, когда я лежал в больнице?
– Уточни, с какой именно своей очередной болячкой ты лежал. Если после аварии -то 212, а если ты имеешь в виду свой недавний простатит, то...
– Ладно, верю. Только не ори про мой простатит на всю лестничную клетку!
– Пусти домой, гад!
– Погоди, еще два вопроса осталось.
