море, и кругом земли ни на столечко не видно. А ветер завывает — у-у! А волны подымаются — во-о! Качка там, чайки всякие кричат. На голову гадят. И матросы, оголодавшие за время пребывания в море без женской ласки, само собой, смотрят на девушку косо и даже неприлично. Ну, она терпела-терпела и заявляет: это не по мне. Что это за любовь такая?! Пока ты меня через сто морей до места довезешь, я состарюсь. И пошли у них ссоры! Принц ей слово, она ему — три. Принц ее увещевает, а она скандалит: не хочу с тобой ехать дальше, и все тут! Ну, он и высадил ее. Прямо на наш остров. Он тогда был такой. Не-о- би-та-е-мый. А сам — деру побыстрей, вместе с парусами! А девица ничего, обжилась потихоньку. Говорят, то место, где он ее высадил, теперь так и называется Морем Брошенных Дев. Вот. А потом оказалось, что в непроходимых лесах здесь давно живет один моряк, потерпевший кораблекр… круш… крушение. У него и хижина была. Из пяти комнат. Потому что он был не простой моряк. У здешних туземцев он считался королем и поэтому всегда ходил в высокой шапке из листьев и с говорящей пестрой птицей на плече. Ну, когда моряку девушка встретилась, он посоветовался со своей говорящей птицей и сделал бедняжке предложение — ведь у нее не было с собой никакого приданого! Они поженились, основали сначала колонию, а потом уж все здешние вотчины. Постепенно.
— Ты все перевираешь, — хмыкнула Энджи. — А почему тогда пишут, что наш первый король носил имя Аркатур Алые Паруса?
— Наш первый король носил имя Нозробин Руззо, Повелитель Прорицающих птиц, — вскипела Марджи. — Я читала об этом в летописи мессера Эродзини!
— Все знают, что летописям мессера Эродзини нельзя верить, потому что он выдумщик!
— Перестаньте вы ссориться! — урезонила служанок слегка утомившаяся от свалившейся на нее исторической правды Карина. — Мне вообще кажется, что историю про алые паруса я когда-то читала. И про отшельника на необитаемом острове — тоже…
Она утомленно потерла лоб. Ситуация, вместо того чтобы проясниться, стала еще более запутанной. Карине недаром показалось, что она попала в сказку. Только это какая-то неправильная сказка.
Хотя никто никого не предупреждал, что сказки должны быть правильными.
— Вам нехорошо, госпожа? — мигом встревожились девицы.
— Слабость… — пожаловалась Карина.
— Ах! — заквохтали служанки. — Вот не надо нам было тешить вас всякими историями. Тем более что герцог наверняка уже ждет вас за праздничным столом.
— Герцог?
— Да. Герцог Рено, наш господин.
Карина встала, поправила диадему. Негоже заставлять герцога ждать.
— А скажите, девочки, — неожиданно выдала она. — Что, герцог ваш очень стар? И страшный урод, наверное?
Служанки захихикали:
— Такого красавца, как господин, больше во всем Тарске не сыскать! А Тарск — самый славный и обширный город нашего королевства!
Это утверждение Карину заинтриговало. К тому же служанки упомянули про обед.
— Куда идти? — деловито осведомилась она и подхватила прозрачный шлейф, чтоб не путался под ногами.
Когда Карина, следуя указаниям служанок, пройдя небольшой крытой галереей, вошла в высокую полутемную трапезную, зазвучала музыка, словно кто-то подал знак незримым флейтистам и скрипачам.
Карина сделала несколько робких шагов по блестящему мозаичному полу и замерла: ей навстречу шли двое.
«Господи! — мысленно взвизгнула Карина. — Ужас какой!»
И лицо ее стало белоснежным, как скатерть.
Потому что кавалеры к ней подошли — один жутче другого.
Первый был выряжен явно по-парадному: в расшитые золотом штаны и камзол, темную переливчатую рубаху с пышным кружевным воротником, ботфорты и даже перчатки. Только вот головы у него не было. И шеи — тоже. Хотя, несмотря на отсутствие столь важной детали человеческого тела, двигался безголовый вполне прилично и даже разговаривал (неизвестно чем).
Второй, его спутник, в скромном черном одеянии, но с массивной золотой цепью, спускавшейся на грудь, был и при голове, и при всех остальных членах. Он учтиво поклонился Карине, но она, стиснув кулачки, застыла ни жива ни мертва.
Потому что этот учтивый красавец был с убитым Каринкиными сапогами маньяком просто одно лицо.
«Пропала я, — тоскливо подумала Карина. — Все-таки я или померла, или в психушку меня забрали, и это такие галлюцинации. Потому что по-настоящему такого просто быть не может!»
И упала бы бедная девушка в обморок, кабы не заботливо поддержавшая ее рука красавца маньяка:
— Вам дурно, сударыня? Вилли, будь добр, бокал вина нашей гостье!
Безголовый метнулся к столу, схватил здоровенный кубок и поднес его к губам Карины:
— Выпейте, госпожа. Вам станет легче.
Карина послушно глотнула. Ей показалось, что она пригубила вскипевшие духи «Сальвадор Дали» вперемешку с мандариновым соком и желе из фейхоа.
— Не надо больше! — простонала она, отталкивая бокал. — Я уже лучше себя чувствую. Да. Гораздо лучше.
— Вы слишком напугали бедную девушку, господа. — Откуда ни возьмись рядом очутилась Кириена — спокойная, уверенная, прекрасно смотрящаяся в своем прежнем скромном сером платье и с аккуратно убранными в прическу серебристо-пепельными волосами. Кириена Суорд самолично, не доверяя этой чести никому из присутствующих мужчин, повела Карину к столу и усадила в покойное мягкое кресло с высокой спинкой и подушечкой-подголовником.
— Успокойтесь, почтенная Карина, — улыбнулась она. — Хотя со мной произошло почти то же самое, когда я полчаса назад вошла в этот зал и имела честь лицезреть этих господ.
— Кто они? — слабо прошептала Карина. Безголовый и маньяк уже стояли возле ее кресла.
— Герцог Асбесто Бетонн Винилл Герметикс Дюбелье-Рено, Главный Советник Ее Величества, владелец этого поместья и прилегающих вотчин. — Маньяк слегка наклонил голову и посмотрел на притихшую Карину таким взглядом, от которого она почувствовала себя раздетой.
Точно, маньяк. Со скрытыми наклонностями к садизму, педофилии и антропофагии! А тот улыбался:
— Для краткости вы можете меня называть просто «герцог».
Карина кивнула и почему-то вцепилась в руку сидящей рядом Кириены.
— Позвольте представиться и мне! — громогласно воскликнул безголовый. — Меня зовут Уильям Магнус Гогейтис, я маг, ученый и немного стихотворец. Прошу вас не пугаться моего странного вида. В результате одного из своих научных опытов я стал невидимкой, но, поверьте, для моего организма невидимость ничего не значит. Я такой же человек, как и все.
Карине от этого объяснения стало легче на душе. Почему-то безголовый ученый вызвал у нее большую симпатию, нежели герцог с пятью именами и взглядом острым, как битое стекло.
— Прошу вас, милостивые дамы, не побрезговать этим скромным угощением, — приглашал меж тем герцог, а неведомо откуда взявшиеся слуги принялись накладывать в тарелки дам кушанья, на вид казавшиеся столь же съедобными, как яйца работы Фаберже.
Герцог и безголовый уселись за стол напротив дам и подняли бокалы:
— За наших прекрасных спасительниц! За тех, которые пришли к нам с обратной стороны зеркал!
— Ничего не понимаю, — пробормотала Карина и, чтобы не встречаться взглядом с герцогом, принялась рассматривать содержимое своей золотой тарелки. Потом принюхалась, взяла маленькую двузубую вилку и попыталась нацепить на нее темно-красный кусочек, видом напоминавший
