очень напоминавший шприц и действующий по тому же принципу. Вмещала эта пушка два литра святой воды и била струей на довольно приличное расстояние. Сперва кузнец смастерил «шприц» из обычной стали, но я, опробовав оружие, забраковал его на корню. Сами посудите – бандура без воды весит килограммов пятнадцать, поэтому держать ее крайне не удобно. При попытке же залить боезапас вода стала просачиваться через многочисленные щели. Я схватился за голову и наорал на кузнеца. Потом, приложив титанические усилия, успокоился и, поразмыслив, попросил пригласить в мастерскую мага, специализирующегося на стихии огня. Маг пришел довольно скоро, злой и сонный, и мы приступили к делу. Сперва кузнец под моим чутким руководством сваял новую модель. На этот раз из жутко дорогого, но прочного и легкого мифрила. Потом маг, страшно заинтересовавшийся этим делом, направленной струей пламени запаял все дырочки и – опять с помощью магии – придал «шприцу» лоск, сгладил швы и приделал аккуратные ручки в нужных местах. Когда же я поддал струей святой воды на пять метров, он пришел в окончательный экстаз и сказал, что это, цитирую, «великое и поистине гениальное» оружие можно поставить на производство. Оказывается, мифрил, помимо бездны полезных свойств, обладает еще одним – он неуязвим для любых, даже суперубойных зелий алхимиков.
Я идею подхватил мгновенно, и вскоре мы вместе с магом испытывали на импровизированном полигоне новые виды снарядов. Зелий этих было штук десять, но мне очень понравилось действие только трех. Первое мгновенно заморозило являющуюся мишенью бочку, превратив ту в кусок льда. Второе, словно кислота, разъело металлический панцирь, а третье в пыль разнесло тяжелый дубовый стол мощным взрывом. После этого я за бесценок продал патент на новое оружие магу. Кстати, окрестили пушку «ША-1», что переводится как «Шприц Антония-1». Так что в дорогу, помимо всего, мы везли бочонок со святой водой и три стеклянные бутылки с варевом алхимиков, а вышеупомянутый «ША» покоился у меня на плече, прикрепленный специальным ремешком и на всякий случай доверху заряженный «морозными снарядами»...
Рассказывать о длинном и нудном пути до предгорий нужного нам перевала бессмысленно. Все одно и то же – дорога, дорога и еще раз дорога. Она бежит вперед нескончаемой речкой, извиваясь, вздыбливаясь, петляя между такими же бесконечными лесами, полями. Леса. Они – особая страничка этого мира. Здесь очень много лесов и царит невообразимый простор, сравнимый с таковым только на моей Родине. Нигде, кроме России и Синзала, нельзя увидеть такой природы. Но если в моем времени даже самые сокровенные уголки изгажены человеком, то здесь... Это бесполезно описывать. Просто здесь все еще сочное, яркое, первозданное, что ли. И я все больше ловлю себя на мысли, что мне здесь нравится. Очень. Сюда бы я с радостью приезжал на отдых, но вот остаться навсегда... Не знаю. Несмотря на все достоинства этого мира, несмотря на то что здесь я приобрел хороших друзей и (тьфу- тьфу-тьфу через левое плечо) нашел ту – единственную, которой обязательно скажу о своих чувствах... несмотря на все это, я чувствовал себя здесь чужим. Ричарду проще, но и в его глазах я иногда вижу печать неизгладимой тоски. Видимо, понятие «родина» – это не выдумка. И она манит, тянет к себе, постоянно напоминая о моей чуждости здешней жизни...
* * *
Мелкий серый дождь скучно моросил за окном, наполняя тоской и без того тусклый и безжизненный пейзаж. Провинциальный городок в двадцать первом веке – это дома, сложенные из серых плит, будто из карт, это бредущие куда-то люди, большинство из которых – со сгорбленными спинами и опущенным взором, это чадящие на горизонте редкие заводские трубы, напоминающие просыпающийся вулкан.
Я отвернулся от заляпанного и пыльного окна, вздохнул. Скучная квартира, где единственным развлечением являются книги и уже старенький компьютер. Серый потолок, изодранный диван и ваза на столе. Издалека она кажется целой, но если подойти поближе, то увидишь паутину трещин, из которых то здесь то там выглядывают засохшие капельки клея...
Я кисло улыбнулся и взял вазу. Повертел перед глазами. Охнул. С изумлением поднес ее к лицу, но так и не увидел этих проклятых трещин!..
Я открыл глаза и тупо уставился в бесконечное небо с блестящими искорками звезд.
Из головы не выходила эта разбитая, а потом склеенная ваза, что действительно осталась там, в том мире...
– Что тебе снилось? – раздался неподалеку журчащий голосок Мечты.
Я повернул голову и увидел ее, такую прекрасную и нежную, сидящую рядом со мной. Лунный свет обрисовывал ее настолько четко, что на секунду она показалась мне ожившей картиной – видимой всем, но не доступной никому.
– Да ерунда всякая, – неуклюже ответил я, приподнимаясь.
– А мне не спится, – вздохнула Мечта. – Тревожно. Чувствую, случится что-то, а что – не пойму. Я раньше довольно четко видела будущее, а теперь все будто в тумане.
– Это плохо?
– Не знаю. – Девушка пожала плечами и посмотрела на меня своими чарующими глазами. – Этот туман не предвещает опасности. Он розовый, а вместо щупальцев распускает пушистые лапки... Но он угрожает моей свободе.
– В смысле? – не понял я. – Тебя что, похитят, пленят?
– Быть может, – грустно улыбнулась она. – Вот только чувствую, что сама пойду в руки этому похитителю...
Сказав это, Мечта легла, положив голову мне на плечо, и тут же уснула. А я лежал полено поленом, окончательно запутавшись в собственных мыслях...
На третий день пути наш небольшой отряд подошел к подножию гор. Теперь, по словам проводника, нам следовало подняться вверх по узенькой такой тропинке, а потом вновь спуститься, чтоб оказаться в желаемом месте. Однако тропинка эта не внушала доверия, и в душу отчего-то закрадывались самые плохие мысли. Интуиция просто сигналила о том, что лучше обойти это место стороной...
– Слышь, недомерок. А другого пути нет? – с присущей ему «вежливостью» поинтересовался Ричард у проводника.
Синему коту надоело разыгрывать немого ближе к вечеру первого же дня пути, и с тех пор он свободно общался со всем отрядом. Самое странное, что никого это особенно не удивило...
Мужичок на «недомерка» явно обиделся и буркнул:
– Нет и быть не может! Это, можно сказать, моя личная тропка – проверенная. Я за нее ручаюсь – подвести не может.
– Ну-ну, – скептически хмыкнул кот и замолк. Ну что, я тут вроде как главный? Поиграем в генерала...
– Дамы и господа, – откашлявшись, продекламировал я. – Если другого пути нет, значит, надо идти этим. Тем более что времени для поиска другой подходящей дорожки у нас попросту нет. Так что строимся в линию и гуськом вверх... Но только после привала!
Все облегченно вздохнули – кушать хотелось, и сильно. С утра не жравши, а время к трем подкатывает. Наспех расстелили самодельные скатерти, вывалили еду и начали подкрепляться. Мечта тихонько подсела ко мне справа.
– Знаешь, Антоний, – шепотом сказала она. – Давай-ка все же поищем другую тропку, а то... Не знаю, как объяснить, но у меня пренеприятные предчувствия.
– У меня тоже, – откликнулся я. – Но делать нечего. Времени действительно нет. Не хочешь же ты, чтоб из-за нашей задержки оборзевшая нечисть вырезала всех людей в Синзале?
– Конечно нет, – открестилась моя колдунья. – Просто... А, ладно.
Она махнул а рукой и стала деловито что-то жевать, а мне кусок в горло не лез. С Трупным городом все ясно – там нас будут ждать зомби, а здесь... Неизвестно кто, неизвестно что, а это и напрягает больше всего. Неизвестность, она гнетет.
Так что когда, в очередной раз повернув (отдыхали мало – минут пятнадцать), мы вышли на засаду орков, мне полегчало. Орки – это совсем нестрашно, орков мы уже видели, а двух я даже собственноручно зашиб.
Нас ждали на довольно большой каменистой «поляне» – площадке на подъеме скалы диаметром метров двадцать. Слева – обрыв, справа – пропасть. Впереди – на скорою руку возведенная деревянная стена из
