— Дальше Демьян попытался меня связать.
— Судя по всему, три жуткие царапины на его лице твоих коготков дело?
— Моих. — Довольная улыбка осветила веснушчатое лицо. — Сколько себя помню, мечтала это сделать, а тут такая удачная возможность представилась — грех не воспользоваться.
— Ну, теперь со шрамами от тебя да с таким чудным носом от меня он уже вряд ли останется первым красавцем в Кипеж-граде.
— Да уж!
Мы дружно рассмеялись. Наконец-то спало накопившееся за последнее время напряжение, стало легко и весело.
— Ну, может, расскажешь, что ты задумал? Почему мы не продолжили путь?
— Мы потеряли очень много времени, братья раненые, ты уставшая, а Гордобор наверняка пошлет новую погоню, причем на свежих лошадях. Фрол с Федором уведут их за собой, а мы. тем временем напрямик направимся к моей Серафиме. Она меня расколдует, да и борьбе с Гордобором помочь сможет и словом и делом.
— А как же батюшка?
— С батюшкой пока придется повременить. Но обещаю, Сима наверняка найдет способ передать весточку твоему отцу. Да и я в человечьем обличье многого стою.
На всякий случай я дотронулся до перстня великого Сивила и на секунду представил себя в своем нормальном обличье. Как ни крути, если бы я мог использовать знаменитый артефакт, то показал бы Гордобору небо в алмазах.
— Ладно, — наконец согласилась Селистена. — Во всяком случае, пока твои на первый взгляд бредовые идеи всегда спасали мне жизнь.
— Ну наконец-то ты это поняла. По правилам с Гордобором сражаться очень трудно, поэтому я ему предлагаю вести игру на моем поле, а уж в смысле неожиданных решений мне равных нет.
— Это точно. А сколько путь займет?
И тут я чуть было не совершил ошибку — еще мгновение, и я сказал бы правду, мол, месяц, не меньше, если повезет, то недели три, но вовремя прикусил язык. Вот сказал бы я правду, и что? В лучшем случае скандал, в худшем — истерика и глупая попытка догнать братьев. И кому от этого лучше? Правильно, никому. Часть людей считает, что врать надо меньше, другие, что врать надо больше. Но по-любому и те и эти сходятся в одном: врать надо! Так что я не попер против мнения большинства и ответил правильно:
— Дней десять.
— Сколько? — не поверила своим ушам Селистена. — Десять дней пешком, по лесу.
— Ну девять.
— Ненамного легче.
— Во всяком случае, за две недели точно доберемся.
— Две недели?! Ты же только что говорил, что девять дней!
Боярышня была вне себя от ярости. Грудь вздымалась под сарафаном, словно волны на реке во время урагана. Хм, красивое зрелище, и как это я раньше не заметил? Надо будет ее злить почаще, это того стоит.
— Чего замолчал?!
Чего-чего, любуюсь. Вот интересно, смог бы я сейчас УСТОЯТЬ, будь я человеком, или сразу бы бросился целоваться?
— Куда ты уставился?!
— А? Ты что-то сказала?
— Я сказала, что раньше ты говорил про девять дней, а сейчас про две недели!
— Я соврал, — на этот раз абсолютно честно ответил я. Откуда же ей знать, что соврал я оба раза. Иногда и честность хороша, правда, в исключительных случаях.
— О боги, и за что мне такое наказание?
— За красоту, солнышко, за красоту!
Ну и за вредность, конечно.
Дальше минут десять мы продолжали свой путь в полном молчании. Она дулась на меня за маленькую ложь, а я вспоминал волны на реке. Ох и захватывающее зрелище! Может, ляпнуть что-нибудь и еще разок полюбоваться? Нет, пожалуй, пока хватит. Она так часто на меня злится, что еще не раз смогу насладиться зрелищем.
Как обычно, первой не выдержала она:
— Ты всю дорогу будешь в этой сетке ходить? Тяжело ведь.
Ну вот, замечтался и про подарочек Гордобора забыл. Вещичка, конечно, полезная и, откровенно говоря, от смерти меня спасла, но месяц (ой, пардон, две недели) по лесу шляться в ней я не собираюсь.
— Неужели ты думаешь, что я могу забыть о такой вещи?
— Так чего же ты не снимешь?
Я быстренько пораскинул мозгами и нашел подходящую версию, чтобы достойно оправдаться:
— Воды жду.
— Чего?
— Ну там озерца или речки, — окончательно запутал я свою спутницу.
— Зачем?
— Понимаешь, эта кофточка без колдовства не снимется. Колдовство будет связано с огнем, так что я предпочел бы творить заклинания рядом с водой на случай возгорания.
— Ты боишься в лесу пожар устроить? — понимающе проговорила Селистена.
— Нет, я боюсь остаться лысым. Ты что, забыла, что я весь в шерсти, знаешь как шерсть быстро горит? А я сейчас себе не принадлежу, ты без меня пропадешь.
— Пропаду, — тихо согласилась рыжая и шмыгнула носиком.
Мы продолжили свой путь. Я очень надеюсь, что никому не нужный водоем встретится пораньше. Эх, чего только не сделаешь ради поддержания имиджа.
Мне, как водится, повезло, впрочем, я и не сомневался, что это произойдет. На берегу малюсенького лесного озерца я приступил к расколдовыванию моей нынешней брони. Для нагнетания ситуации я прогнал подальше Селистену, мол, о ней же забочусь, вдруг пришибу. Воспоминания о милом крылатом щуренке добавили скорости ее действиям. И хорошо сделал, что отправил. Шарахнуло, конечно, на славу, и дабы не лишиться всей шерсти, я был вынужден прыгнуть в воду, это меня и спасло, только немного загривок опалил, и все. Ну видите, как я удачно всех запутал и в результате остался целым и лохматым. А кольчужка… Ну, в общем, в лесу появился неизвестный науке зверь, напоминающий кабана (а не фига подглядывать из кустов за колдующими собаками!), но в броне от кривенького хвостика до пятачка. Я сразу придумал для него имя — бронесвин. По-моему, неплохо. Да ну его, небось не пропадет, а может, еще маленькие бронесвинята по лесу захрюкают.
Далее потекли будни путешествия по лесным чащобам. Лично я чувствовал себя среди милых березок и стройных сосенок как рыба в воде или даже как собака в лесу. То есть просто отлично. В начале пути я, конечно, опасался погони и не мог расслабиться по полной программе, но уже спустя день стало ясно, что мы сумели обмануть черного колдуна. В стойкости братьев я не сомневался, даже если их и поймали, они будут держаться намеченной линии. Так что ничто не мешало мне повеселиться вволю.
Селистене же пришлось труднее. Ну что вы хотите: Домашний ребенок, городская жизнь, и полнейшее отсутствие хоть каких-либо навыков для походной жизни. К концу первого дня она была уже просто никакая: только я объявил привал, она вырубилась и проспала как младенец до утра. Я перетащил ее. спящую, на расстеленную конскую попону, которую мы прихватили с собой, и улегся рядом. В общем, утро мы встретили в объятиях друг друга. Мелкая, конечно, пробухтела что-то про мое врожденное хамство, но и второе наше утро в пути мы встретили все в тех же объятиях. Между прочим я тут ни при чем, это все она. Я только ложился рядом с ней и прижимался поближе, чтобы маленькая не замерзла, а это уже потом она лезла во сне со своими объятиями. Ну а я, как воспитанный мужчина, просто не мог отказать даме в такой малости.
