времена частенько приводили из всяких набегов, то никого не должен был удивлять мой восточный разрез глаз.
Профессор затребовал себе варежки и вязаную немецкую шапочку с помпоном и завязками под подбородком. Я хохотала так, что пришлось отпаиваться валерьянкой. Но, к счастью, Пусик был слишком зациклен на своих проблемах, чтобы обращать внимание еще и на меня.
Итак, прихватив еще немного наличных царской чеканки соответствующей эпохи, мы нажали кнопку, даже не взяв с собой «переводчики». Ну в самом деле, зачем нам кулоны «переводчики» на Украине, бывшей в то время в составе Российской империи? К тому же у нас агент 013 харьковчанин… А вот о том, что говорящий котик может показаться среднестатистическому украинцу того времени весьма подозрительным, как-то не подумали…
– А не жарко здесь. – Я с удовлетворением выдохнула густой клуб пара, когда мы очутились посреди зимы в чистом поле, у разваленного плетня на окраине богом забытой деревушки.
– Ди-кань-ка, – по слогам прочитал мой муж на верстовом столбе. – Прибыли, напарники. Судя по дымкам из труб, здесь не более… тридцати – тридцати пяти хат плюс церковь, амбары, общественные помещения, мастерские и… вроде все. Как полагаете, где искать дом кузнеца Вакулы?
Кот насупленно молчал, а потом полез к Алексу на ручки. Конечно, с его короткими лапками прыгать по сугробам – удовольствие ниже среднего. Но командор, против обыкновения, тут же перепоручил кота мне, объяснив, что героический запорожец с кошкой на руках будет смотреться слишком комично и с нами никто не станет разговаривать всерьез.
Профессор нагло устроился у моей груди, изображая младенца, и мне пришлось тащить эту тушу полсела. Кузницу нам показали сразу же, а на вопрос любопытного селянина «шо вам там треба?» я сухо ответила, что кота подковать. Мужичок ахнул, почесал в затылке и побежал собирать свидетелей – полюбоваться на такое дело. Агент 013 даже не дернулся, а лишь сладко засопел, пытаясь упрятать от холода нос мне под полушубок, поближе к сорочке. Пришлось одернуть нахала за хвост…
В кузне горел свет. Не электрический, разумеется, а от горна. На наш стук в окошко никто не ответил, Алекс кашлянул в кулак, положил ладонь на рукоять сабли, молча толкнул дверь и шагнул внутрь. Минуту спустя он позвал нас с котиком…
– И що вы тут нэ бачылы, добри люды? Закрыта кузня, бо святый праздник ныне. А може, вы басурмане, коли и Рождество Христово не зустричаетэ?
– Ты на себя посмотри, нехристь, – тепло улыбнулась я. – Почему выпил на рабочем месте? В честь производственной травмы или из-за Оксаны?
– Що?! – изумленно приподнялся он, и командор поспешил перехватить инициативу:
– Мы пришли вам помочь.
– Що?
– Вы еще не продали душу черту?
– Що-о?!!
– Ну так, значит, в самое ближайшее время продадите.
Больше кузнец щокать не стал, а просто потянулся за самым тяжелым молотом. Подобного оскорбления, да еще накануне Рождества, он вынести просто не мог.
– Ах вы москали клятые… Да щоб я, православный козак, черту душу продал?! А ну щоб в единый миг и духу вашего в кузне моей не було! А то своей рукой такых дуль понавишаю, що у самого сорочинского заседателя в саду таких нет. Та годи, ты запорожец ли, брат? Може, ты и есть черт? Уж больно жинка твоя на басурманку похожа и говорит не по-нашему, так, поди, ще и ведьма, а?!
Командор невольно схватился за саблю, прикрывая меня спиной. Кот страдальчески вздохнул, спрыгнул на пол и взял нить дискуссии в свои лапы:
– Молодой человек, положите инструмент, сядьте смирно и слушайте меня с уважением, я все-таки гораздо старше вас по возрасту, буквально в папы гожусь.
– Ах ты, бес поганый, – в изумлении прошептал кузнец, но Профессор строго осадил его:
– Поаккуратней в выражениях. Ну-ка смотри сюда.
И агент 013 осенил себя широким крестным знамением.
– Видишь, я крещеный. Значит, не бес.
– Ага, – тупо кивнул кузнец. – А воны як?
Алекс тоже перекрестился без промедления. Взгляды присутствующих сошлись на мне.
– Не буду, – упрямо насупилась я. – Мусульманка. Имею право.
– Ах мусульманка, – с облегчением вздохнул Вакула. – Ну то хоть не ведьма. Мусульмане, чуял, тоже в единого Бога веруют.
– То есть теперь мы можем поговорить как интеллигентные люди? – спросил агент 013.
– Що?!
– Оксану любишь?
– Люблю, – неожиданно признался парубок.
– Говорил с ней? – уточнил кот.
– Та дурна вона, сказылась дивка, черевички ей подавай, як у самой царицы. Будут черевички, так я – твоя!
– Черевички мы берем на себя. Но мой тебе совет, сынок, не спеши жениться. Как она сказала? Привезешь черевички, я твоя? Ну вот, «я твоя» – это хорошо, а с женитьбой не спеши. – Кот мигом словил от меня подзатыльник и продолжил уже менее менторским тоном: – У мамы своей после этого разговора был? Из дома выносил что-нибудь?
– Та вроде да, два мешка.
– Те, что при входе? – хмыкнул кот. – Срочно затащи их в тепло. Замерзнут мужики на фиг. Останешься даже без приемного папы. Там в уголке случайно маленького мешка не завалялось?
– Был такой, шо с инструментом, – припомнил кузнец. – А только у меня палец дюже болит. Неудобно было взять-то.
– Так, напарники, – деловито развернулся к нам кот, – черт все еще находится в доме у Солохи.
– Выдвигаемся, – кивнул командор.
– А я-то шо? – приподнялся Вакула.
– А ты сиди и жди, черевички мы тебе доставим. Ну и подготовь там все чего положено в свою очередь. Колбасы кровяной украинской, караваев, пирогов, самогону, огурчиков соленых, сала опять же… Ну, в общем, сам должен понимать, как оно между добрыми людьми водится. Чего тебе за Оксанку не жалко.
После этого кот словил от меня и второй подзатыльник, но не успокоился. Хороший знак, значит, Профессор выздоравливает.
– Ясное дело, понимаем, не москали какие, – охотно откликнулся кузнец. – Вы нам черевички, а уж мы расстараемся и салом, и горилкой, и всем, что для престольного праздника честным христианам требуется. А мусульманке вашей пирогов с гречкою, кренделей маковых да пряников на меду отсыплем. Ей оно верой не заброняется?
Кот явно готов был сказать, что в плане истребления продуктов я полная атеистка, но не рискнул, боясь испортить имидж третьей затрещиной.
– Стало быть, по рукам, – подтвердил командор.
И мы вышли на улицу. Я не отказала себе в удовольствии пнуть сапожком два здоровенных мешка, стоящих у порога, удовлетворенно послушав, как кто-то там внутри шипит и матерится.
А по всей Диканьке шло предрождественское гулянье. Колядующие носились от дома к дому группами, разбившись по половому признаку и явно терроризируя местных жителей. Старые люди из дому вообще выходить не рисковали, откупаясь от угроз поджечь хату или свести корову со двора колбасой через окно.
Я так поняла, что в борьбе за добычу разрешались любые приемы. Мы видели, как стайка девушек оставляла зверски избитых одиноких парней, отобрав у них мешок с наколядованным. Неподалеку две подружки драли друг другу волосы, трое парубков ногами отбивались от толстой гарной дивчины, тянувшей к себе их связку бубликов. Над всей деревенькой стоял шум, гам, стон, визг, рев колядок и мат-перемат! О небо, неужели все это ради недогрызанных мышами сухарей, старых вареников и несвежей копченой свинины, ибо разве хоть одна нормальная хозяйка выбросит в окошко съедобные продукты?! Вот такое
