перечеркнувшего тысячи жизней.
– Идем, идем, – поторопил Рахметов. – Не надо стоять, идти надо!
– Погоди, Рахмет, – неожиданно осек подполковник. – Пусть док пару секунд посмотрит, попривыкнет. Не помнишь, как сам таращился в первом рейде на развалины ТЦ? Ускорение к пятой точке пришлось применять.
Кто-то утробно хохотнул и тут же утих, потому что смешного сейчас было в общем-то мало. Группа Якубовича не отзывалась, что с ней – никто не знал. Возможно, и в самом деле проблемы со связью, но почему тогда ребята не вернулись на пляж? Да и куда они могли двинуться без согласования с подполковником?
– Все, идем, – Гончаренко толкнул военврача в плечо. – На тамбур вообще лучше зря не глазеть. Всякое случается.
– Что именно, товарищ подполковник?
– Всякое, – многозначительно повторил Гончаренко. Тон сказанного был таким мрачным, что Володя поскорее отвернулся от холма, зажмурился и зачем-то даже потряс головой.
Они цепочкой двинулись среди высоких куч битого кирпича, перемешанного с галькой и древесной щепой. Аномалий-ловушек (вернее, их характерных признаков, изученных на специальном факультативе) Рождественский пока не замечал; впрочем, в Академзоне их по каким-то причинам было значительно меньше, чем в других четырех. Зато там и сям хищно простирали свои острые ветви заросли металлокустарника, над некоторыми подрагивали едва заметные разноцветные облачка химических испарений. Рождественский из того же факультатива помнил, что такие кустики лучше обходить стороной: испарения эти ядовиты и очень активны, порой разъедают перчатку или башмак боевого скафандра за десять-пятнадцать секунд. Кое-где в изломах металлических ветвей прятались «почки» – гнезда созревающих скоргов.
– Да, может собственных платонов и быстрых разумом автонов российская земля рождать, – пробурчал кто-то из военсталкеров, вдохновленный картиной.
– Да ты никак стихоплет, Водяной? – удивился Гончаренко.
– Это Ломоносов, товарищ подполковник. С моими дополнениями на злобу дня.
– Значит, эрудит, – злорадно сказал Гончаренко. – Вернемся, заставлю стенгазету оформлять. Замполит уже задолбал своими замечаниями: почему, дескать, стенгазеты до сих пор нет? А док тебе статью напишет – что-нибудь о личной гигиене бойца, например. Напишете, док?
– Алгоритм смены неисправного мочеприемника в полевых условиях, – предложил тему Константинов, медленно ехавший в арьергарде на своем лазерном метателе. Военсталкеры снова невесело засмеялись, а Рождественский подумал, что тема эта довольно актуальна. Действительно, отправлять естественные потребности в Зоне – сложное занятие: тот же радиационный фон никоим образом не способствует оголению любых частей тела, не говоря уже о многих чисто специфических факторах. Еще в Академии Володя слышал популярную байку о том, как на Казантипе один неосторожный сержант присел по нужде, и ему прямо в задницу тут же влез мини-биомеханизм. Скорее всего, врали, но проверять на практике правдивость этой истории никто не собирался. К тому же бронескафандр заботливо оснащался простенькой системой регенерации – даже скорее накопления, потому что использованные ассенизационные боксы необходимо было сбрасывать по мере заполнения. Лишь малая часть отфильтрованных отходов шла на пополнение запаса питьевой воды и в систему охлаждения скафандра.
Военсталкеры шли молча, только кто-то еле слышно насвистывал модную песенку, отчаянно фальшивя. Эта навязчивая пакость почему-то все время звучала по радио на КПП. Наученный недавним горьким опытом Володя то и дело поглядывал на датчик, но тот ничего не фиксировал. Зона вокруг была мертва.
Внезапно ожила связь – Рождественский от неожиданности едва не подпрыгнул.
– ...Игорь, Игорь! Отвечай, Игорь! – откуда-то издалека, словно со дна глубокого колодца, донесся голос капитана Якубовича, то и дело пропадая в скрежещущих помехах. – Игорь, ответь! Мы... шрх-х-х– х-х-х – х- х-х-х... под землей! Тут такое... Повторяю, они ушли под... хр-р-р-р-р– р-р-р-рш-ш– ш-ш... Ранен, потеряли троих... хр-р-р-р-р-р– р-р-р-р – р-р... сука, мы не удержимся, быстрее... ш-ш-ш-ш– ш-ш-ш-ш-ш– ш-ш-ш...
– Коля?! – тревожно окликнул Гончаренко, но связь прервалась так же неожиданно, как и появилась. – Коля! Коля, я Первый, отвечай! – монотонно повторял подполковник в пустоту.
Цепочка военных замерла на небольшой высотке, состоящей сплошь из битого кирпича и бетона. Слева среди разнокалиберных оврагов и воронок торчала корявая сосна с зеленеющими на самой верхушке клочками хвои, справа к Академическому холму тянулась пологая равнинка, а впереди виднелись какие-то совсем невообразимые бесформенные руины. Гончаренко продолжал тщетно вызывать капитана, потом озабоченно сказал:
– Привал – минута. Клювами не щелкаем. Стоим, отдыхаем, а я пока свяжусь с отцами- командирами...
Военсталкеры заняли оборону, собравшись в кружок. Володя, естественно, очутился в самой середине, а подполковник отошел в сторонку и присел на раскрошившуюся плиту с зияющим оконным проемом.
Рождественский боязливо поежился: в голосе обычно спокойного и даже флегматичного капитана Якубовича он услышал леденящий душу ужас. «Под землей»... Куда ж это их занесло?
– Куда ж их занесло? – озвучил кто-то из военсталкеров тревожные мысли военврача. – В канализацию, что ли? Где их теперь искать?..
– Может, и в канализацию, – легко согласился Константинов. Он вопреки всем инструкциям приподнял забрало шлема и закурил, картинно облокотившись на облезлую турель метателя. – Здесь полно подземных коммуникаций, и не факт, что после Катастрофы их засыпало. Серега Плетнев рассказывал, они как-то спускались в коллектор.
– Кто их туда понес? Какой шайтан? – угрюмо спросил Рахметов.
– Я не спрашивал, какой именно шайтан, а Плетень бы и не ответил, потому что с ними особисты из Москвы ходили. Поди, бумагу о неразглашении подписывал.
– Да тут везде одно сплошное неразглашение, – мрачно сказал Кузя. Этот плотный, даже толстоватый лейтенант стоял рядом с Володей и все время громко сопел. Военврач сделал для себя мысленную отметку: по возвращении проверить состояние носоглотки, может, Кузе перегородку надо оперировать. Хотя о каком возвращении сейчас можно думать? Рождественский искренне поражался спокойствию членов группы. Только что пропали их товарищи, Якубович сообщил нечто странное и пугающее, возможно, погиб, где-то идет бой, а они стоят, рассуждают...
Хотя что делать-то? Стрелять?
А в кого?
Бежать на выручку?
А куда?
И вообще команды не было. Руководству виднее, когда надо бежать и стрелять. А поскольку руководство в данный момент связывалось с вышестоящим командованием, вопрос, судя по всему, и вовсе вышел непростой. Отправившись на поиски в таком опасном месте, запросто можно угробить и остаток команды. Рождественский ничуть не удивился бы, если бы командование сейчас велело Гончаренко немедленно сворачивать операцию и срочно возвращаться на базу, забыв про группу Якубовича.
– Убили базар, – деловито ворвался в беседу подошедший тем временем подполковник, засовывая в нагрудный карман сигаретную пачку рации. – Значит, алгоритм такой: живо выдвигаемся вон к той страшненькой сосне, там будет лощинка, отсюда ее не видно. Дальше объясню. Готовность номер один. Конь – первый.
Константинов выбросил окурок, лихо развернул метатель, шваркнув из-под гусениц щебенкой, и покатил к одинокому корявому дереву. Остановившись там, он снова развернулся и замер, направив ствол метателя выше голов приближающейся группы.
Военсталкеры с оружием наизготовку один за другим длинными перебежками бросались к указанному маркеру, внимательно глядя по сторонам. Рысцой приблизившись к несчастной сосне, Володя осторожно потрогал больную, уродливую кору. Странно было видеть в Зоне нечто живое. Как оно тут продержалось столько времени, бедное дерево? Его соплеменникам, судя по валявшимся вокруг огрызкам стволов, повезло куда меньше.
