расположившегося у подножия ледника, трехкилометровой стеной уходящего далеко в небо. Дерево, на которое он опирался, покрывал тонкий слой льда словно его обмакнули в жидкий сахар. На обледенелых ветвях лежали шапки снега, и весь остальной лес словно являлся множественной копией этого дерева. Позади Майка обнаружилась длинная просека, проломанная через растительность падающим челноком и густо усыпанная его обломками, срезанными ветвями и лопнувшими от ударов, промерзшими древесными стволами. Видимо, машина, потеряв управление, не врезалась в ледовый панцирь, а прошла его по касательной, закончив падение в лесу, что его и спасло, но сейчас Майку подробности были безразличны. Необходимо отыскать радиостанцию челнока и послать сигнал бедствия! Точно! Он, пошатываясь, сделал несколько шагов по направлению к длинному шлейфу обломков и остановился. Радиостанцию ему не найти.
Сил двигаться нет, тело болит и ломит от холода, конечности теряют чувствительность.
Даже если передатчик не разбился вдребезги, вряд ли за ним кого-то пришлют. Челноков больше нет, а шаттл готовят для полета к Реактору, никто не станет рисковать последним ракетопланом ради одного человека.
Метрах в тридцати, в обледенелом заснеженном кустарнике, раздался хруст ломающейся ветки, и Майк испуганно завертел головой. В следующую секунду из-за кустов и сугробов с громкими криками выскочило десятка полтора человеческих фигур, закутанных в объемные одеяния из шкур, с луками и копьями в руках. Рост бегущих людей едва превышал полтора метра вместе с пушистыми капюшонами, их неожиданно крупные круглые лица были почти совершенно плоскими и блестели в лучах солнца, покрытые толстым слоем чего-то маслянистого. Выражение раскосых, сильно прищуренных глаз с такого расстояния Майк разглядеть не смог, и оставалось лишь надеяться на то, что все нормальные люди в мире хорошо знают английский язык и посчитают своим долгом спасти американца.
— Помогите мне! — закричал он, взмахнув им рукой. — Я гражданин Новой Америки! Мне нужна…
Что-то сильно толкнуло его в мертвую руку, заставляя её болтануться в сторону, Майк поспешил схватить её здоровой рукой и застыл от ужаса. Из предплечья торчала короткая стрела, пронзившая его насквозь! Он в ужасе поднял глаза на приближающихся людей и увидел, как несколько коротышек вновь натягивают небольшие луки. Забыв о терзающей тело боли, Майк бросился бежать, не разбирая дороги, издавая вопли страха при виде стрел, вонзающихся в деревья в считанных сантиметрах от его тела. Он проламывался сквозь ледяные кусты, углубляясь в лесную чащу, и вскоре увяз в сугробах, доходивших ему до пояса. Оглянувшись, Майк увидел, что преследователи настигают его.
К подошвам их обуви было прикреплено нечто вроде снегоступов, и злобные коротышки легко преодолевали глубокий снежный покров. Он изо всех сил забился в снегу, стремясь хотя бы ползти через белую толщу, пробился на несколько метров вперед, и вдруг снежная преграда перед ним рухнула, осыпаясь на длинный пологий склон. Майк кубарем покатился вниз по склону и с размаху влетел в глубокий снег, покрывающий дно лесной котловины. Подскочив на ноги, он увидел прямо пред собой нагромождения разрушенных когда-то давно строений, вмерзших в ледяную стену, испещренную глубокими трещинами. Майк бросился к самой крупной из них и забился внутрь.
Он упал на спину и несколько секунд тяжело дышал, приходя в себя. Следы! Вспыхнула мысль. Он оставил в глубоком снегу огромную борозду, она приведет преследователей точно к нему! Надо бежать дальше, искать укрытие, пока они отстали!
Закоченевшие ноги отказывались подчиняться, и Майк, не сумев встать, перевернулся на четвереньки. Стрелы в пробитой руке уже не было, видимо, сломалась и выпала во время падения по склону оврага, рваная дыра в рукаве арктического снаряжения заледенела на морозе, но сама рука сильно потяжелела и безвольно волочилась по земле. Он пополз в глубь трещины, стремясь удалиться от входа как можно дальше, и неожиданно обнаружил, что ледяной тоннель пронизывает вмерзшие в лед развалины насквозь и обрывается утопающим в мутном мареве отверстием. Майк пополз туда, уже не ощущая боли в потерявших чувствительность пальцах опорной руки. Преодолев почти полсотни метров, он всё-таки сумел добраться до выхода, и его рука неожиданно выскользнула из-под тела, словно поскользнувшись на банановой кожуре. Он потерял равновесие и упал, поднимая редкие брызги.
Вода?! Майк с трудом сел и ощупал под собой лед. Его поверхность действительно была покрыта тонким слоем воды, а белое марево в конце тоннеля оказалось поднимающимся от неё паром. Он сделал глубокий вдох и почувствовал едва теплый влажный воздух. Термометр показал плюс четыре, и Майк решительно выполз из ледяной трещины. Он находился на лишенной снега земле, густо покрытой коротким буро-зеленым мхом и усеянной старыми развалинами каких-то очень крупных строений. Как далеко простирается теплое пространство, понять было невозможно из-за густых струек пара, тянущихся от земли в небо. Где-то вверху влага оседала на развалинах и застывала, всё более увеличивая ледяную глыбу, вобравшую в себя руины, но ближе к земле лед вновь таял, стекая каплями росы на поверхность. Видимость внутри этой парилки не превышала нескольких метров, и Майк пополз к ближайшим обломкам искореженного железобетона.
По мере приближения к цели дышать становилось всё тяжелее, головная боль вспыхнула с новой силой, к горлу подкатила тошнота. Майка вырвало, и он упал на спину, не в силах двигаться дальше. У поверхности термометр показывал уже плюс пятнадцать, и он почувствовал, что задыхается. К окоченевшему телу начала возвращаться чувствительность, обмороженные рецепторы вспыхнули нестерпимой болью, и Майк захрипел.
Воздуха для вдоха не хватало, в глазах поплыло, и он погрузился в полубредовое состояние. Откуда возле него появилась мутировавшая тварь, он не увидел. Мелкая уродливая зверюга на кривых лапах разной длины вынырнула из струек пара и с тихим визгом вгрызлась в локоть поднятой руки. Редкие гнилые клыки впились в рукав и выдрали из него окровавленный клок синтетики. Майк задергался, слабо отмахиваясь от сверкающего безумными зрачками монстра, но сил сопротивляться больше не осталось.
Неожиданно тварь замерла, прекращая рычать, и испуганно принюхалась. В следующий миг она бесшумно исчезла в тумане, и Майк потерял связь с реальностью.
Мутно-серая удушливая вата, забивающая сознание, жгла мозг разъедающей болью, вгрызалась в позвоночник и кости, пульсировала тошнотой в горле и слабыми судорогами сотрясала ставшее непослушным тело. Майк проваливался в эту вату всё глубже, потеряв всякую способность сопротивляться, и серая пелена начала чернеть, медленно превращаясь во всепоглощающую темноту. Внезапно боль резко притупилась, будто кто-то выкрутил верньер регулировки на минимум, пелена замерла, как на стоп-кадре, и поверх неё возник образ. Майк увидел лицо. Оно принадлежало одетому в белое светлокожему человеку преклонных лет, седому, как снега ледниковой пустоши.
Ниспадающие ниже плеч волосы, густые усы и длинная борода делали его словно высеченным из глыбы спрессованного снега, но покрытая зимним загаром кожа и пронзительный взгляд жестких, словно лазерное излучение, бездонно синих глаз, не оставляли сомнений в том, что, несмотря на возраст, этот человек даст фору многим.
Старик стоял, опираясь на резной посох с навершием, выполненным в виде головы орла, и смотрел Майку прямо в глаза. Он поманил его к себе и указал рукой в ватную пелену.
Внутри неё растаяло отверстие, и Майк увидел знакомое нагромождение двухсотлетних руин, вмерзших в исполинскую глыбу льда. Одна из трещин в её подножии виднелась особенно отчетливо. Старик поманил его ещё раз и исчез.
Майк открыл глаза и тут же скрючился, сотрясаемый приступом рвоты. Через минуту ему удалось отдышаться, и он понял, что должен немедленно встать и куда-то идти. Нечто звало его, маня в один из ледяных тоннелей, и образ седого старика вновь всплыл в охваченном болью сознании. Майк поднялся на ноги и побрел сквозь струйки поднимающегося пара. Расплывающаяся в глазах картина не позволяла четко разглядеть, куда он двигается, но Майк почему-то точно знал, что идет в правильном направлении.
Вскоре перед ним из тумана возникла ледяная стена с зияющей посреди трещиной, и он углубился в полумрак ледового тоннеля. С каждым шагом идти становилось легче, боль притуплялась, зрению возвращалась четкость.
Тоннель закончился заснеженный выходом, и Майк вновь почувствовал холод, впивающийся в кожу лица. Он вышел к обледенелому лесу и остановился. В нескольких шагах впереди, на рухнувшем стволе
