так и надо делать. Но, как правило, я лишь стараюсь добиться ответа на свой вопрос. Так что дубинка отскакивает от его головы раз десять – двенадцать, потом слегка портит ему физиономию и пару раз проходится по ребрам, и он начинает понимать то, чего, возможно, до этого не понимал. Суть не в том, чтобы показать свою силу, а в том, чтобы убедить его делать именно то, за что тебе платят.
Чимов попробовал несколько замахов.
– Не так, – сказал Палка. – Пользуйся пальцами и запястьем. Если будешь так размахивать, только устанешь. В этом нет никакого смысла. Вот, смотри…
Я оставил их наедине с их беседой. Подобные беседы были мне знакомы, поскольку я сам в свое время имел их немало. Теперь они начали меня утомлять.
6
«… И ГРЯЗЬ С КОЛЕН»
Я кивнул Мелеставу, проходя мимо, и плюхнулся в кресло. Когда-нибудь я опишу подробно, как нужно плюхаться в кресло с рапирой на боку. Это требует некоторой практики.
Ну что ж, Влад. Ты только что заварил изрядную кашу, убив этого ублюдка, и теперь Херт висит у тебя на хвосте, хотя это тебе совершенно ни к чему. Что сделано, то сделано. Теперь нужно постараться, чтобы не было хуже. Проблема ничуть не труднее прочих. Найти наименее сложную ее часть и решить, потом перейти к следующей…
Я закрыл глаза и дважды глубоко вздохнул.
– Босс, – сказал Мелестав. – Твоя жена здесь. Я открыл глаза.
– Пришли ее сюда.
Коти ворвалась в комнату как разъяренный тсер и посмотрела на меня так, словно я был причиной ее ярости. Ротса сидела у нее на плече. Коти захлопнула за собой дверь и села напротив меня. Какое-то время мы смотрели друг на друга.
– Я разговаривала с Шерил, – сказала она.
– Угу.
– Так что?
– Рад тебя видеть, Коти. Как прошел день?
– Прекрати, Влад.
Лойош неловко пошевелился. Я решил, что ему незачем слышать наш разговор, встал, открыл окно и выпустил его и Ротсу наружу.
– Только ненадолго, приятель.
– Ладно, босс.
Я оставил окно открытым и снова повернулся к Коти.
– Так что? – повторила она.
Я сел и откинулся на спинку кресла.
– Ты злишься, – сказал я.
– Как это ты догадался, однако?
– Не надо, Коти. Я сейчас не в настроении.
– Меня не интересует твое настроение. Я хочу знать, зачем тебе понадобилось допрашивать Шерил.
– Я все еще пытаюсь в точности узнать, что случилось с Францем и почему. Для этого, в частности, я и беседовал с Шерил.
– Зачем?
– Зачем я пытаюсь выяснить обстоятельства убийства Франца? – Я подумал, не сказать ли ей, что я хочу спасти ее жизнь, но решил, что это будет и нечестно, и бессмысленно. – Полагаю, отчасти причина тут в том, что я обещал это сделать.
– Судя по ее словам, ты постоянно высмеивал все то, во что мы верим.
– Судя по ее словам – наверное, да.
– Зачем тебе это было нужно? – Я покачал головой.
– Что, – сказала она, едко выговаривая каждое слово, – должен означать этот жест?
– Он означает отрицание.
– Я хочу знать, что ты делаешь.
Я встал и сделал полшага в ее сторону, потом снова сел. Мои кулаки сжались и разжались.
– Нет, – сказал я. – Я тебе этого не скажу.
– Не скажешь?
– Совершенно верно. Ты не сочла необходимым сказать мне что-нибудь, когда связалась с этими людьми, и не сочла необходимым рассказать мне, чем ты занималась вчера; соответственно, я не вижу никакой необходимости отчитываться перед тобой в своих действиях.
– Похоже, ты делаешь все возможное, чтобы повредить нашему движению. Если это не так, то…
– Нет. Все, что я мог бы сделать, чтобы повредить вашему движению, далось бы мне намного легче, потребовало бы намного меньше времени и не оставляло бы места для сомнений. Я делаю кое-что другое. Ты не со мной, поскольку так решила и сказала мне об этом. Я пытаюсь расследовать убийство Франца самостоятельно, а ты сделала все, чтобы мне помешать, разве что не пырнула меня ножом, – возможно, это еще предстоит. У тебя нет никакого права так поступать, а затем пытаться допрашивать меня, словно имперский прокурор. Я с этим никогда не соглашусь.
Она яростно посмотрела на меня.
– Достойная речь. Сплошная чушь, и ничего больше.
– Коти, я ясно объяснил свою позицию. Я больше не намерен и не буду соглашаться с чем-то подобным.
– Если только еще раз сунешь свой нос…
– Убирайся из моей конторы.
Ее глаза расширились. Потом сузились. Ноздри раздулись. Мгновение она стояла неподвижно, затем повернулась и вышла, даже не хлопнув дверью.
Я сидел, весь дрожа, пока не вернулся Лойош. Ротсы с ним не было. Я решил, что Ротса, вероятно, с Коти. Я был рад, поскольку знал, что Коти сейчас нуждается хоть в ком- нибудь.
Впустив Лойоша, я вышел из конторы и отправился куда глаза глядят, избегая, однако, Восточного района. У меня возникло странное желание найти прорицателя, с которым я беседовал несколько недель назад, и убить его; даже сейчас я не могу сказать, почему мне этого хотелось. Мне, собственно, пришлось убеждать себя не делать этого.
Я не обращал внимания на людей вокруг и вообще ни на что Двое подозрительного вида джарегов заметили меня, подошли было на пару шагов, но снова ушли прочь. Лишь намного позже я понял, что это были подручные одного из моих старых врагов, которые, вероятно, хотели со мной по какому-то поводу разобраться, но передумали. К этому моменту Разрушитель Чар был в моей левой руке, и я бил им по стенам, глядя, как отваливаются куски штукатурки, или просто дико размахивал им в надежде, что кто-нибудь подойдет достаточно близко. Не знаю, сколько прошло времени, я ни разу не спросил Лойоша, но, думаю, ходил так больше часа.
Только подумать – ты только что приобрел врага, возможности которого позволяют следить за тобой, куда бы ты ни шел, и ты разозлил его до крайности. И что же ты делаешь? Целый час разгуливаешь без какой-либо защиты, изо всех сил выставляя себя напоказ.
Я бы не назвал это разумным.
Все, что успел Лойош, – один раз крикнуть: «Босс!» Мне показалось, будто я
