ниоткуда будет монотонно повторять: “Збигнев Какалов. Сброс пароля. Вам запрещен доступ в сеть до… Настоятельно рекомендуем вам покинуть пределы запрещенного пространства в течение трех минут, считая от этой секунды. Осталось две с половиной минуты. Две минуты. Одна…”.
Ничего он, конечно, не покинул, а принялся перебирать варианты нейтрализации стража. Было бы проще, если бы страж был представлен каким-либо псевдоматериальным объектом, по форме которого Збышек сумел бы вычислить его характеристики и слабые точки. Еще проще было бы, если бы тьма оказалась не столь беспроглядной. Но… Слишком малый срок.
Механический голос заканчивал отсчет, и Збышек вдруг ощущал нехватку воздуха. Конечно, ощущение вполне субъективное, какой может быть воздух в киберспейсе? — но выглядело это именно так. Збышек начинал задыхаться, разум мутнел, сопротивление не приносило ощутимых плодов, сознание отступало в темноту.
Затем — возвращение к жизни в стонущем мутном физическом теле, сползающем со стула в опостылевшей комнате, ограниченной четырьмя опостылевшими стенами.
После третьего раза Збышек подумал, что лучше бы ему однажды не вернуться.
После шестого — вернулся с трудом и понял, что все-таки хочет жить.
Но разве это жизнь?
Кроме того, деньги кончились
И он не прекратил попыток.
Присоски плотно приклеились к вискам. Збышек закрыл глаза, откинулся на спинку стула и проговорил формулу инициализации транслятора. Теплый толчок оповестил его, что процесс трансляции сознания запущен.
И снова — тьма.
Не обращая внимания на механический голос, Збышек нырнул вниз, точнее туда, где по его предположениям находился низ. Там был пол. Или стена. Или перегородка. Неважно, там было нечто ощутимо твердое и практически непроницаемое для информационных потоков.
Но там была еще и какая-то слабина, которую Збышек нащупал, обшаривая доступное пространство днем раньше. Чувство ориентации его не подвело. На слабый участок, замеченный в полубреду вчера, он наткнулся почти сразу, потеряв от силы три-четыре секунды. Структура поверхности в этом месте была другой, пористой, что ли. Зачем это так — Збышек не знал, да и времени на раздумья почти не оставалось. Пора действовать.
Матка боска, подумал Збышек, если у меня не получится с первого раза, то потом уже точно не получится. Я не успею восстановиться. Факт.
В сознании всплыл образ тела, лишенного этого самого сознания, сильного здорового тела с идиотским лицом, со стекающей на грудь вязкой струйкой слюны, с отвисшей челюстью, с бессмысленными движениями рук… Госпиталь для умалишенных.
А идея со спортзалом, возможно, была не так уж и плоха.
С этой мыслью Збышек начал просачиваться сквозь поры преграды, неудержимо теряя способность думать связно. Объем разделился на множество частиц, каждая из которых стремилась к одной цели — выйти на ту сторону. А там — посмотрим.
Частицы слепо шли по тончайшим каналам, сталкивались, попадали в тупики, разворачивались и отправлялись на поиски следующего прохода. Для них не существовало ни света, ни тьмы, не существовало боли и наслаждения, была только Цель. И способность искать.
Человек сидел на валуне и с интересом наблюдал, как из сгустка информации материализуется тело. Тело обрело форму; не открывая глаз, откинуло голову назад и криво улыбнулось.
Збышек жутко боялся открыть глаза и увидеть себя сидящим на стуле в своей комнате. Осязание еще не нормализовалось.
— Поздравляю, — сказал человек негромко. — Таки ты это сделал. Правда, я думал, что ты сделаешь это намного раньше. Я устал тебя ждать.
Збышек вздрогнул. Затем, не меняя позы и не глядя на собеседника, сказал:
— Ну да. Я должен был догадаться.
Человек хмыкнул.
— Я должен был догадаться, — повторил Збышек устало. — Волчара, зачем это тебе? Ты решил все- таки заработать деньги? Ну, бери меня. Черт, я ведь даже драться сейчас не могу.
— И не надо, — сказал Нурминен. — Думать можешь?
— Не знаю, — сказал Збышек. — Я уже труп.
— Дырку я оставил специально, — сказал Нурминен.
— Из соображений садизма? — равнодушно спросил Збышек.
В общем-то, ответ его почти не интересовал.
— Из желания проверить твое упорство…
— Зачем?
— …и качество подготовки, — продолжил Нурминен. — У меня есть к тебе предложение.
— Никаких предложений от тебя я не приму.
— Ты уверен? — спросил Нурминен.
— Волчара! Меня тошнит. От себя и от тебя… Дырку, конечно, уже закупорил?
Нурминен пожал плечами:
— К чему? Я думаю, мы договоримся.
— Я так не думаю. Сдавай меня копам или отпусти.
— Я хочу предложить тебе работу.
— Мне так скучно… И ты туда же, д-доброжелатель. Развелось, пся крев, курв, как глюков в форточках…
— Я всегда терпеть не мог слова “доброжелатель”, сказал Нурминен, принимая расслабленную позу. — Мне кажется, что оно обозначает человека, который желает чьего-нибудь добра. Вора. Стервятника. Короче — из этой оперы. Хотя… мое предложение… оно тоже не из простых.
— О, — сказал Збышек, — ты решил кого-то лихо хакнуть? На старости-то лет?
— Тьфу! — плюнул Нурминен. — Я же тебе уже говорил, что я не такая древняя реликвия, как тебе кажется! Ты способен это понять?
— Легко, — сказал Збышек. — Как два байта переслать.
— Угу, — сказал Нурминен. — Через границу сегмента.
— Ну… — пробормотал Збышек и вытянул губы трубочкой. — Остряк…
Нурминен начал смеяться. Збышек некоторое время смотрел на него обиженно, потом в нем с треском сломалась какая-то стенка, и он присоединился.
Смех звучал дико, но и ситуация сама по себе была не то чтобы слишком стандартной.
— Так вот, — неожиданно сказал Эйно. — Предложение такое…
— Не надо, — быстро ответил Збышек. — Обойдусь.
— Ну, смотри сам, Какалов, — как-то слишком легко согласился Нурминен. — Обойдешься — так обойдешься. Тебя не интересует даже возвращение тебе доступа в киберпространство?
— Нет, — по инерции сказал Збышек. — Ничего мне от тебя…
И осекся, а потом сел.
— Повтори, — попросил он. — Повтори то, что ты только что сказал, Волчара.
— Я сказал, что, если ты согласишься на эту работу, тебе будет возвращен доступ в киберпространство. И даже больше. У тебя будет один из самых высоких приоритетов. Не нулевой, конечно, но близко к тому.
— Мне моего достаточно, — сказал Збышек. — Я согласен. Будь ты, Волчара, проклят. Я согласен.
— Может, сначала выслушаешь предложение?
— По фигу, — отмахнулся Збышек. — Все, что угодно. Кого надо убить?
— Не торопись, хакер, — сказал Нурминен. — Хотя, ты не слишком далек от истины. Убивать тебе придется. Правда, еще не скоро. Только после того, как ты научишься это делать. Эй, парень, приди в себя! Эйфория — штука скверная.
— Погоди, — сказал Збышек с блаженной улыбкой. Он не слушал Нурминена. — Не обламывай. Ты,
