праздничный парик. С блестками и световодами. Прекрасный праздничный парик, купленный за двести монет на Массачусетсе! Ни разу не надеванный! Упаковку можешь использовать в качестве туалетной бумаги постфактум.
— Стоп-стоп-стоп! — заявил Збышек. — Я на парик не спорил.
— Спорил, — уверил Дон. Только что.
— Ну ладно! — сказал Збышек. — А ты что поставил?
— Свой нож. Прекрасный острый ножик, оружие настоящих мужчин.
— Скотина! — сказал Збышек с выражением. — Но тебе придется быть дьявольски убедительным и логичным!
— Постараюсь, — кротко сказал Дон. Из спорящих — один кретин, второй — подонок. Дону нравилось быть подонком в отношениях он — Збышек. А все дело тут было в том, что Дон однажды читал книжку. И там один герой выставил таким образом другого на миллион. Только речь шла не о компьютерах… Дон начисто не помнил — о чем, но неважно.
Устроившись в кресле поудобнее, Дон очистил от фольги и сунул в рот брикет жевательной резинки и сказал:
— Внемли мне, глупый белый человек, — и для внушительности помолчал. Резинка тихо поскрипывала на зубах.
— Итак! Я жду, — напомнил Збышек.
Дон надул гигантский пузырь перламутрового оттенка, лопнул его, обобрал с губ, носа и щек останки, и произнес:
— Я тебя породил, — я тебя и убью.
— Не тяни резину! — потребовал Збышек. — Или гони ножик.
— Жалко и парика под рукой нет, — сказал Дон. — Спокойнее, системный оператор номер один в Галактике. Я не тяну. Ответь мне, глупый белый человек, способен ли компьютер создать программный продукт, который ты при всем желании не сможешь взломать?
— Компьютер? — переспросил Збышек.
— Компьютер, — подтвердил Дон.
— Без участия оператора?
— Ну например.
Збышек презрительно фыркнул.
— Это следует понимать так, что — не способен? — спросил Дон.
Збышек фыркнул утрированно утвердительно.
— Я закончил, — сказал Дон. — Ты только что признал, что есть люди, превосходящие компьютер интеллектом. Например, это ты.
— Ничего подобного, — возразил Збышек. — Я — не пример. Я всемогущ. Я не считаюсь. Я исключение.
— Нурминен, — заметил Дон.
— Ну… хорошо. Нурминен — тоже. Хотя… А, ладно. Пусть. Но мы же говорим про остальных.
— Кто говорит про остальных? — удивился Дон. — Я говорю про остальных? Я — не говорю. Но если ты ставишь вопрос таким образом, то я берусь доказать, что ты не всемогущ. И ничуть не лучше, чем остальные. Прекрати пыжиться, у тебя уже пар из ушей валит. Парик очень вкусный. Возможно, я позволю тебе парик посолить. Шляпу — нет, не могу, но парик — можешь посолить.
— Иди ты на хер! — заорал Збышек. — Давай дальше, пари продолжается, ф-философ немотивированный!
— Я таких слов-то не знаю, — сказал Дон виновато. — Слушай! Если ты всемогущ, то сможешь ли ты написать компьютерную программу, которую сам не сможешь взломать?
— Смогу! — сказал Збышек с жаром. — Нет! Погоди. Не смогу. Или смогу? Как я ее смогу не хакнуть, если я сам ее написал? Ты чего дурака валяешь?
— Я всего лишь доказывал тебе, что ты не всемогущ, — произнес Дон доверительно.
— Нет, — сказал Збышек, глядя в пространство, — этого не может быть… Я должен… Я сейчас…
Его рука автоматически принялась нащупывать присоски. И наткнулась на вежливо подсунутую Доном жевательную резинку.
— О, — сказал Збышек, — это правильно! Это вовремя! Н-на!
И запустил резинкой в Дона.
Дон поймал резинку.
— Дай ее сюда! — потребовал Збышек.
Дон повиновался.
И снова поймал резинку — в сантиметре от носа.
— Сюда дай!
— Хватит. Ты ее применяешь не по назначению.
— Очень даже по нему! Ты меня разозлил. Я просто в ярости!
— Ладно, ладно, не переживай ты так… Я понимаю твои чувства… Падать всегда тяжело… А я, вообще, добрый и хороший. Можешь и шляпу солить.
— Гадина ты! — молвил Збышек. — Ты теперь мне покоя не дашь! Вот я попал, а!
— Буду, — гнусно сказал Дон. — И после конца — буду. И в мемуарах солидный кусок обязательно посвящу этому яркому эпизоду твоей жизни. Потомки должны знать своих героев. А ты меня сколько обижал!?
Когда стало светать, Дон поднял бот над лесом и включил камуфлятор. Да, это была штука, что надо! Жаль вот комбинезоны придти не успели… Очень бы были кстати…
— Давай покушаем, Збышек, — сказал Дон. Збышек не ответил: он злился.
Дон заворочался, встал на кресло коленями и, перегнувшись через спинку, принялся выкапывать из холодильника полевые рационы.
— Дон! — крикнул вдруг Збышек. Не крикнул, а… Трудно даже подсчитать, сколько модуляций вышло у него на протяжении короткого возгласа. Дон выпустил из рук пластиковые брикеты и за миллисекунду принял боевое положение. Вплоть до пальца под откинутым предохранительным колпачком на гашетке и включенного прицела на поверхности мгновенно опущенного лицевого щитка шлема. И еще он успел резко спросить:
— Направление?
— Спокойно! — сказал Збышек. Он очень прямой и очень напряженный, смотрел, подавшись к стеклу блистера, вверх. И было светло вокруг. Очень светло.
— Солнце, Дон!
— Где!?
Но Маллиган уже видел — где.
Над планетой висело небольшое, очень аккуратное и спокойное, солнце. Как будто было тут последний миллиард лет и никуда не отлучалось.
— Макроп! Что за звезда над нами? — спросил Збышек.
— Где звезда? — спросил Макропулус. — Что у вас там происходит!? Дайте мне, наконец, видео!
— Макроп. Ты нас видишь сверху?
— Вижу.
— Почти в зените над нами — солнце. Желтое солнце. Настоящее. Звезда. Она нам кажется, или она есть?
Макропулус молчал довольно долго.
— Шеф Збых! — очень спокойно сказал он. — В окрестностях Странной Планеты нет звезд. Никаких изменений в пространстве Пыльного Мешка не регистрирую. Радиационный фон — прежний, нулевой. Гравитационный — нулевой. Радиошум — планетарный. Поправка! Чуть больше стала фонить поверхность оболочки… нет, вот уже норма. Шеф Збых, мастер Дон, немедленно возвращайтесь на “Калигулу”! Это серьезно!
— Макроп! — сказал Дон. — Полное сканирование освещенной поверхности! Если нужно — отойди от
