ничего не пришлось, на этот раз мне пришел на помощь Феликлист.
— Ой, ну вы только посмотрите на нее! Ее жених совершает героический поступок, рискует жизнью, благодаря нечеловеческой хитрости и коварству Сантаны попадает в ловушку, томится в темнице, безмерно страдает, а она, вместо того чтобы его приголубить, пристает с глупыми подозрениями. Да что говорить, женщины все одинаковые! Ничего в настоящей любви не смыслят.
Хм, а хорошо излагает! Не так, конечно, как я, но тоже неплохо. Вот если бы Феликлист еще на меня не смотрел так выразительно, то вообще цены бы ему не было.
Селистена, пристыженная отпрыском князя, смутилась, покраснела и еле слышно проговорила:
— Извини, сама не знаю, что на меня нашло.
Уф… вроде пока пронесло. Ну и чудненько, Селистена у меня, конечно, буйная, но отходчивая.
— Так вы мне расскажете, что с вами случилось? — кардинально сменила тему боярышня.
— Охотно, — встрепенулся Антип и вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию.
Сделал он это достаточно подробно, исключив разве что некоторые пикантные моменты из своего повествования. Как только он закончил, последовал резонный вопрос Селистены:
— Ну и что вы собираетесь делать?
— Твой папа собирается на плаху, — не смог сдержаться я.
— Ага, а твой жених собирается разгромить весь город и пасть смертью храбрых в неравном бою! — не остался в долгу Антип.
— Вы это что, серьезно? — не поверила своим ушам Селистена. — Лично я против того, чтобы вы погибали.
— А я против того, чтобы вы разнесли город! — вставил свое веское слово Феликлист. — Как наследник князя, я вам запрещаю!
— Да ладно, ладно, — примирительно заметил я. — Не буду я в городе ничего взрывать. Мне и самому Кипеж-град жалко.
— И расставаться с головой я пока еще не намерен, — заметил Антип.
Далее, уже без ехидства и подколок, мы с Антипом по очереди рассказали, что надумали за это время.
— Значит, насколько я поняла, — опять взяла бразды правления в свои руки Селистена, — ты, батюшка, хочешь остаться в темнице, чтобы по прибытии Бодуна попытаться встретиться с ним в этой камере и тем самым открыть ему глаза на происходящее в городе.
— Да, — хмуро кивнул премьер-боярин.
— А ты, Даромир, хочешь выбраться на свободу и уже там, восстановив свою колдовскую силу, попытаешься устранить Сантану физически.
— Именно, — подтвердил я и плотоядно улыбнулся, живо представив, что я с ней сделаю.
— И никто из вас друг друга не одобряет? — уточнила Селистена.
В ответ мы оба решительно кивнули.
— Так в чем, собственно, проблема? Даромир идет на волю и оттуда пытается свергнуть Сантану, а Антип сидит в темнице и спокойненько дожидается прибытия Бодуна. Кстати, когда он вернется?
— Через месяц вроде, — сообщил странно задумчивый Феликлист.
— Ну и отлично! Без князя они не решатся казнить премьер-боярина. А Даромир со своими способностями на воле многое сможет сделать. Ну как мой план? — закончила Селистена и победным взглядом пробежалась по всем нам.
— Не очень, дорогуша, — со вздохом и на всякий случай отойдя подальше, высказался Феликлист.
— Это почему это?! — оторопела Селистена и сделала шаг в сторону княжича.
— А ты царапаться не будешь? — спросил уже наученный горьким опытом князек.
— Не буду, говори, — после недолгого раздумья успокоила Селистена.
— Если Даромир сбежит из темницы, то этим самым он подтвердит свою вину. Да и доказать невиновность Антипа будет значительно сложнее.
Услышав такое, премьер-боярин бросил на меня победный взгляд. Однако Феликлист продолжил:
— Но и оставаться Даромиру в темнице без колдовской силы было бы глупо. На воле он смог бы принести значительно больше пользы, даже не вступая в прямое противостояние с Сантаной.
Теперь настала моя очередь победно смотреть на Антипа.
— Так что делать-то? — первой не выдержала Селистена. — Бежать или оставаться?
— Пусть Даромир бежит, но всё-таки останется, — радостно сморозил полную глупость Феликлист.
— Сам-то ты понял, что сказал? — осторожно поинтересовалась боярышня.
— Конечно, понял! — не сдавался князек. — Ему надо бежать, но так, чтобы все считали, что он всё еще здесь сидит.
— Знаешь, я, пожалуй, возьму свое обещание не царапаться назад, — философски бросила Селистена и сделала шаг вперед.
— Только без рук! — крикнул Феликлист и почему-то спрятался за моей спиной. Уже из своего укрытия он спросил у меня: — Как ты мог влюбиться в эту злюку?
— Не знаю, — честно признался я.
— И не сметь прятаться за Даромиром! — взвилась моя мелкая и попыталась выскрести Феликлиста из-за моей широкой спины.
В связи с тем что князек категорически отказался покинуть свое убежище, а даже наоборот, вцепился в меня мертвой хваткой, в камере тотчас образовалась куча-мала. Кто-то умудрился наступить на мирно лежащего в уголке Шарика. Верный пес, несмотря на всю его любовь к роду человеческому, был решительно против такого отношения к себе, о чем тут же поведал окружающим мощным рыком.
Все мы, словно по команде, замолчали и уставились на Шарика — тот даже смутился и прижал уши.
— Как это ты сказал? — первая опомнилась Селистена. — Чтобы он бежал, а все думали, что он остался в темнице?
— Да, — подтвердил Феликлист, с явной неохотой отцепляясь от меня.
А почему это моя благоверная переводит свой лучистый взгляд с меня на Шарика и наоборот? Странно… И вдруг меня посетили смутные сомнения. А спустя мгновение и верный пес стал проявлять признаки беспокойства.
— Дорогая, ты же не думаешь, что я…
— А почему бы и нет? — пожала плечами мелкая. — Тебе не привыкать.
На этот раз напомнила о себе Золотуха. Рыжая псина поднялась с пола, встала между мной и Шариком и предупредительно зарычала.
— Вот видишь, ей тоже такой поворот не нравится.
— Зато это тут же снимает массу проблем, — завелась солнечная и яростно принялась продвигать задуманное в жизнь. — Ну сам посуди: ты окажешься на воле, а Сантана будет считать, что продолжаешь сидеть здесь. Таким образом, твои руки будут развязаны, и ты покажешь этой облезлой кошке, кто действительно хозяин в Кипеж-граде. Сам же говорил, что теперь для колдовства тебе руки не нужны!
— Но, солнышко, мне больше нравится быть человеком, — попытался сопротивляться я.
— Не капризничай, Дарюша. Ты мне в человеческом обличье тоже больше нравишься, но если так надо для дела, готова потерпеть.
— Р-р-р, — сказал свой веское слово Шарик.
— Шаричек, родной, маленький мой, — пошла в атаку Селистена и принялась обхаживать своего лохматого друга. — Надо так, понимаешь? Ну побудешь немного человеком, отдохнешь тут, а мы быстренько разделаемся с нехорошей тетей и вернем тебе твою чудесную шкуру.
— Ав! — высказала свое неудовольствие происходящим Золотуха.
— Да ладно тебе, — отмахнулась от мокрого носа боярышня. — Ничего с твоим Шариком не сделается, да ему и не впервой.
— Слушай, ты так говоришь, как будто я уже согласился, — возмутился я.
— А разве нет? — удивилась Селистена. — Может, ты просто не в состоянии сделать так, чтобы вы поменялись местами? Так и скажи и не морочь мне голову!
— Почему не в состоянии? Не так это и сложно. Всего одно заклинание — и я в его шкуре, а он
