— Еще раз услышу, голову откручу, — спокойненько и абсолютно буднично предупредила Селистена. Оказывается, напел я не очень тихо.
— За любовь к искусству? Не посмеешь.
— Почему же за любовь? — искренне удивилась солнечная. — За то, чтобы не пялился куда не следует.
— Это роковая случайность!
— Да, вполне может стать для тебя роковой, — всё тем же тоном согласилась Селистена, — если хоть раз услышу про этот шрам.
Я уже хотел обидеться, чтобы наглядно проиллюстрировать всю абсурдность обвинения, но не успел. Благодаря удивительному чутью Матрены и ее знанию города мы миновали все патрули и выбрались к Пижке, небольшой, но полноводной речке, на которой и стоял Кипеж-град.
Три года назад, во время моих прошлых похождений, я бывал на пристани. Именно там я впервые увидел черного колдуна Гордобора и его мелкого, но весьма шустрого и опасного слугу, оборотня Филина. Ох и деньки были! Под личиной Шарика я был напрочь лишен ненужных комплексов и глупых условностей. Правда, вот с колдовством у меня тогда возникали проблемы. Не то чтобы я не мог колдовать вообще, просто не мог колдовать правильно. Для полноценного процесса мне не хватало банальных человеческих рук.
С тех пор много воды утекло, и за три года усердной учебы в «Кедровом скиту» я достиг новых высот колдовства и вполне могу обходиться без помощи рук. Зато сейчас я угодил в другую крайность. Я насквозь пропитался миролюбивым и рассудительным нравом Золотухи и вдовесок получил ее сомнительные пристрастия в кулинарии.
Именно мое новое, ненавистное миролюбие и не позволило мне принять план, который с ходу предложила Матрена. А предложение у нее было очень даже разумное (на взгляд Даромира, а не Золотухи): подкрасться незаметно поближе и, пока команда не очухалась, легонечко вывести ее из строя подручными средствами, как то: оглобля, старое весло или пудовый кулак хозяйки трактира.
Будучи Даромиром, такой чудесный план я принял бы на ура, но блохи кусать меня не собирались, и мне нечего было противопоставить занудству Золотухи. А мое новое естество категорически сопротивлялось тайному нападению и предпочитало дурацкий и часто бесполезный процесс переговоров. Я аж сам взвыл (где-то в глубине души), когда настоял на том, чтобы вначале попробовать решить нашу проблему мирным путем. И зачем только меня все послушались? Ведь знали же, что я не в себе!
Как бы то ни было, но на переговоры отправилась Селистена вместе со мной, а вся наша остальная компания притаилась невдалеке. По моему изначально провальному плану мы намеревались подойти к капитану, и Селистена (я же собака и говорить вслух до поры до времени не имею права), как дочка премьер-боярина, должна была объяснить, что Сантана враг и нам просто необходимо как можно быстрее выбраться из города, дабы отыскать Бодуна, промыть ему мозги и срочно вернуть на закачавшийся трон.
И как мне удалось пропихнуть такой план при голосовании, ума не приложу. Да за такое меня надо было сразу к стенке поставить и тут же прибить по законам военного времени как пособника врага. К моему сожалению, мой дар красноречия остался при мне, и пользовался я им беззастенчиво.
Ко всему прочему, звонок опасности надрывался в моей голове во всю свою силу. Моя новая сущность умудрилась проигнорировать и это. Ну как же, мы же теперь шибко умные и считаем, что для цивилизованного человека лучшим оружием являются доброе слово и веские аргументы в споре. Лично я раньше считал, что противника надо вначале замочить, а уже потом предъявлять эти самые аргументы. К сожалению, у Золотухи на этот счет были другие мысли.
План разлетелся вдребезги с самого начала, так сказать, на подступах. Как только мы появились на пирсе, вся команда поднялась по тревоге и ощетинилась на нас копьями и мечами. Но даже после этого я ухитрился убедить Селистену, что обычным словом можно добиться очень многого и добрая воля прочнее любой закаленной стали. В общем, опять наплел какой-то бред, а моя мелкая умудрилась поддаться на такую провокацию.
Когда Селистена нетвердым голосом всё-таки начала вразумлять заблудших овец, мы оказались в полном окружении вооруженных до зубов ратников. От такого грубого отношения к женщине и собаке я стал тихо сатанеть, причем без всякого укуса блохи. Тут уже было не до условностей, так как на карту была поставлена жизнь моего любимого человека, моя и соответственно Золотухи.
Капитан грубым голосом заявил, что имеет личный приказ княгини задержать и доставить во дворец Селистену и любого, кто будет находиться рядом с ней. От такой перспективы гневно завибрировала даже смирная Золотуха, а ее мышцы призывно заиграли в ожидании хорошей драки.
Колдовать без особой необходимости я не собирался, ведь известный всему городу колдун Даромир в настоящее время находится в темнице. Главное, чтобы в грядущей потасовке не пострадала моя солнечная. Если с ее очаровательной головки упадет хоть один рыжий волосок, я этого не прощу ни себе, ни тем более подружке Шарика.
Сигналом к развязке послужил зычный бас Матрены. Мудрая женщина, как оказалось, не до конца поверила в перспективу разобраться миром, всё-таки прихватила с собой оглоблю и, воспользовавшись тем, что мы отвлекли на себя стражу, смогла подойти незамеченной. Естественно, рядом с ней находились верный Шарик и неразлучные братья. Конечно, Фрол и Федор тоже были под влиянием чар Сантаны, но бросить в беде Селистену не посмели. Да и гнева Кузьминичны они боялись больше, чем княгини.
— Маленьких обижаете? — пробасила женщина-гора и с разворота отправила освежиться в речку пяток ратников.
Если бы я за мгновение до этого не сшиб с ног Селистену, то наверняка досталось бы и ей. В общем-то я Матрену не виню, времени на сортировку по принципу «свой-чужой» у нее не было.
А дальше была чудесная заварушка. Как же я соскучился по такой простой молодецкой забаве! Отвести душу мне не помешала даже шкура кормящей матери, видимо, всё-таки мои собственные инстинкты в критической обстановке оказались сильнее. Я даже не применил ни одного боевого заклинания. В ход пошли только зубы, когти и быстрота движений. В паре с Шариком мы завертели на палубе такую карусель, что ратники сразу забыли о нападении. Главное для них было сохранить отдельные части тела в целости и сохранности. Но как бы они ни старались, наши зубы неизменно смыкались то на запястье, то на ноге, а то… Ну, в общем, там было за что кусать.
Матрена сломала свою оглоблю при первом же ударе, но вполне обошлась кулаками. Оно и к лучшему: в пылу свалки я видел, как под ее ручной молот один раз чуть не попал Фрол. Хорошо еще, что получил он вскользячку и отделался только легким испугом и временным заиканием.
Братья также оказались на высоте и ловко пресекали попытки капитана послать за помощью. В общем, повеселились мы на славу. В результате такого нашего общения минут через десять вся команда княжеской ладьи была выведена из строя, деморализована и заперта в старом соляном складе тут же, на пирсе.
На борт в честном бою отбитого транспортного средства мы поднялись довольные и счастливые. Хотя нет, недовольной оказалась только Селистена. Дело в том, что в самом начале, когда я сшиб ее с ног, она закатилась под лавку, запуталась в сложенной там сети и не смогла выбраться оттуда до самого конца веселья. Из-за этого рыжая была не в себе. Из нее так и перла энергия, не нашедшая до сих пор выхода. Пришлось клятвенно пообещать, что в следующий раз мы ни за что не начнем драку, пока не убедимся, что она готова в ней поучаствовать. Получив такое заверение, мелкая немного успокоилась и даже потрепала меня за ухом.
Мы быстренько осмотрели ладью, проверили запас провизии, воды и остались вполне удовлетворены увиденным. Данного запаса нам хватит надолго, главное, чтобы блохи кусали почаще.
— Ну, Даромир, командуй, — наконец благословила меня Селистена.
Ну вот, опять я. Не скрою, командовать я, конечно, могу, люблю и умею, но, правда, только на твердой земле. Вода, знаете ли, профессионалов любит, впрочем, как и суша. Может, капитана со склада вытащить, перевязать и, немного стимулируя клыками, заставить встать к штурвалу?
Помощь пришла, откуда ее не ждал.
— Ну что, будем отплывать или как? — загрохотал бас Матрены.
— Конечно, будем, только вот я не знаю как.
