– Чистая победа! — констатировал Яромир.
– Не чистая, не чистая! — захныкал Бурмогол. — Ему бабочка помогла!
– Ему помог Тот, Кто Послал бабочку, — возразил Яромир. — Так что теперь ваш вопрос решенный!
Братья посмотрели друг на друга и счастливо улыбнулись.
– Спасибо тебе, богатырь! — взревели они и кинулись обнимать богатыря.
– Э-э... ребята! — Яромир вовремя вскарабкался на дерево, избегая чересчур могучих объятий. — Вы же меня ненароком раздавите! Вы лучше вот что: делите поскорей ваше наследство да отправляйтесь границу сторожить, коли там неспокойно!
– Во-во, на страх агрессору, — поддержал Савраска.
– И то верно, — согласились братья. — Мы сейчас. Мы быстро. Ты ведь нас подождешь?
– Ну, подожду, если и впрямь быстро!
– Еще как! — сказал Тормозул, потирая огромные лапы. — За недельку управимся!
– Не, братцы, мне некогда, — вздохнул Яромир. — Меня в стольном граде ждут! Да мы еще свидимся, даст бог!
– Конечно, свидимся, — ответили великаны. — Ты только нас крикни, и мы прибежим!
– У нас слух — о-го-го! — подтвердил Бурмогол.
– На краю света птичка перышки чистит, а у нас в ушах свербит, — признался Тормозул.
– Значит, если что, можно и на помощь позвать? — прищурился Яромир.
– А как же! — закивали братья. — Ты ведь теперь гоже вроде как наш брат. Только названый!
– И вот тебе от нас подарочек, — смущенно сказал Тормозул. — На правах старшего брата даю, от чистого сердца, так что не побрезгуй! — Он протянул Яромиру кожаный мешочек. Для великана это был совсем бросовый пустяк, а для Яромира немалый кошель.
– Это что? — заинтересовался богатырь, но братья замахали руками. — Потом разглядишь, а сейчас нам некогда, ты уж извини!
Яромир открыл было рот, чтобы поблагодарить братьев, но тут же понял, что благодарить, собственно, уже некого. Богатыри исчезли, словно сквозь землю провалились.
– Тоже мне, чемпионы по бегу! — саркастически произнес Савраска. — Ты в кошель-то загляни, может, там бомба? Может, они неспроста так быстро смылись?
– Что? Что ты сказал? — переспросил Яромир, развязывая кошель.
– Ничего. Проехали. Это я так шуткую. Ну, узрел?
– Вот так диво! — воскликнул богатырь, погружая пальцы в ослепительную груду драгоценных камней. — Выходит, теперь я богач? Не хуже иного боярина!
– Это точно, — вздохнул конь. — Только что ты будешь с этим богатством делать? Таскаться по дорогам — голову оторвут. Зарой их где-нибудь здесь, а когда понадобится — откопаешь!
– Нет уж, дудки! — решительно возразил Яромир. — Как в стольный град приедем, я эти камушки отдам в казну на хранение!
– И распрощаешься со своим сокровищем, — заржал Савраска, — а заодно и с головой!
– Да кто ж супротив меня пойдет? — нахмурился богатырь. — Таких еще не было!
– А зачем против тебя идти? — возразил Савраска. — Кольнут эдак культурненько пикой из-за угла — и все, отгулял молодец!
– Не может быть, чтобы в столице такой разбой творился, — не поверил Яромир. — На глазах у царя- батюшки! Да он разбойников на кол! На дыбу!!!
– Ладно, — вздохнул конь, — спрячь тогда в котомку, я присмотрю!
5
Стены града Суждаля Яромир увидел, едва только выехал из леса. Увидел и удивился. В Суждале ему бывать не приходилось, и он представлял себе могучие стены, высокие башни, здоровенные ворота с подъемным мостом...
Ничего этого не было. Город окружал довольно ветхий бревенчатый частокол, из-за которого выглядывали маковки деревянных церквей да островерхая крыша то ли боярского, то ли купеческого терема.
Широкие ворота были распахнуты настежь, а одна воротина попросту валялась на земле, передним краем нависая над речкой. Хлопотливые бабы стирали на ней белье.
Что же касается самого забора, то некоторые бревна из него выпали. Может, они сами выкрошились от времени, а может, предприимчивые мужики сволокли по своим делам. Короче говоря, попасть в город можно было не только через ворота. Тем не менее возле ворот важно прохаживался нетрезвый стрелец, больше похожий на разбойника, чем на блюстителя порядка. От нечего делать он ковырял кончиком бердыша землю, словно искал червей для рыбалки. Еще издали заметив Яромира, он приосанился и принял грозный вид.
– Стой! — гаркнул стрелец и перегородил дорогу, наставив бердыш на Яромира. — Ты кто такой? — спросил он заплетающимся языком. — По какому делу? Отвечай, когда с тобой... ик! Разговаривают...
«Вот она, Русь-матушка! — обрадовался Яромир. — Наконец-то нормального человека встретил». Спешившись, он подошел к стражнику.
– Что, худо, брат?
– А тебе чё? — выпялился на него стрелец. — Ничё и не худо! Оч-чень даже хорошо... ик!
Бабы, стиравшие белье на упавшей воротине, смотрели на них и весело смеялись.
– Вот теперь вижу, что худо, — вздохнул Яромир. — Ну это мы тебя враз поправим! Граждане бабы! Как тут у берега, не глубоко?
– Глыбко! — закричала в ответ какая-то молодка. — Как раз утопишь!
– Давно топить пора, — поддержала другая. — Совсем проходу не дает, ирод проклятый!
– Точно! — подхватила третья. — От него вся задница в синяках, курощуп проклятый!
– Что ж ты, браток, — сказал Яромир, наклоняясь над стрельцом. — Нехорошо чужих баб обижать. Ты же ведь не басурман!
– Ма-алшать! — рявкнул стрелец, вскакивая и снова падая. — Я тебя в приказ! Я тебя... У-ух!
– Сказал «ух», да и вышел весь дух, — рассмеялся Яромир. — Сейчас я тебя маленько поучу!
Схватив стрельца, как нашкодившего кота, за шкирку, Яромир пошел к реке. Бабы на воротине тут же уступили ему место и, затаив дыхание, принялись ждать, что будет.
Яромир нагнулся и погрузил руку с пьяным стрельцом в воду. Стрелец барахтался, пуская пузыри, бурлил воду, но вырваться, как ни старался, не смог. Когда богатырь поднял его наверх, тот уже позеленел и смотрел на Яромира глазами водяного. Под носом у него вместо усов пристроилась зеленая водоросль.
– Ну что, будешь службу нести, или по-прежнему баб за задницы щипать? — прищурился Яромир.
– Хр-р! — зарычал стрелец. — В приказ! На дыбу!
– Ах так? Тогда еще покупайся! — Яромир снова опустил стрельца в воду под общий одобрительный смех. На этот раз он держал его недолго: было страшно, а ну как захлебнется пьяный страж? Таких неприятностей на свою шею богатырь не искал. Не с них надо начинать службу!
На сей раз вытащенный на воздух стрелец, кажется, окончательно протрезвел и залился горючими слезами.
– Отпусти, добрый молодец! Век за тебя буду молить малых детушек!
– Чего это ты такое сказал? — удивился Яромир, но стрельца все же отпустил. — Может, и впрямь бусурман?
Тут стрелец опять покачнулся, но устоял и, ударив себя кулаком в грудь, трагическим, надрывным голосом сообщил:
– Я лицо славянской национальности!
– Вот и будь лицом, — строго сказал Яромир. — Пока что ты не лицо, а...
– Задница! — донесся с реки звонкий девичий смех.
