Двое стояли друг против друга. Один был одет в старый плащ, посох с навершием в виде драконьей головы слегка светился в его руках. Второй был чуть повыше, в плотной кожаной куртке и стальной шапке, в его руке был зажат топор с серебристым лезвием, выгнутым наподобие полумесяца. Но они были похожи, словно две капли воды: те же длинные черные волосы, орлиные черты лица и загорелая кожа; даже короткие бороды были одинаково подстрижены у обоих. Имелось, правда, одно отличие: в темных глазах первого таилось знание, наделившее его безумием.
— Брат?.. — нерешительно произнес Герскил.
— Кем был твой отец? — вместо ответа спросил Инеррен.
— Рейнджером и начальником стражи Рент
— А моя мать была колдуньей, причем из крионов, — пробормотал чародей. — Странно. Древние никогда не заключали брачных союзов с младшими расами…
— Все бывает, — пожал плечами его брат. — Но чем ты занимался в этом… месте?
— Получал знания, — сказал Инеррен. — И больше никогда не спрашивай об этом — не отвечу.
— Ладно, пусть так, — согласился Герскил. — А я за свою жизнь перепробовал целую кучу занятий. Больше всего мне по душе кузнечное дело, и…
Внезапно из дверного проема за спиной чародея вынырнул Астенн и с криком «Смерть колдунам!» всадил короткий меч ему под лопатку.
Взгляд умирающего впился в глаза Астенна. Тот отпрянул с криком ужаса и, врезавшись затылком в стену, сполз на пол. Герскил подошел к брату и склонился над ним. Рана была смертельной, это прекрасно понимали оба.
— Не хватит сил… исцелиться, — выдохнул чародей и закашлялся. Изо рта потекла кровь. — Возьми меня… за руки…
Брат исполнил просьбу. На миг его сознание помутилось.
Тело чародея обмякло. Герскил почувствовал, что держит труп.
— Ну вот ему и конец, — прохрипел Астенн, поднимаясь. — А здорово ты его заговорил. Я сам чуть не поверил, что он действительно твой братец.
— Я не лгал, — покачал головой Герскил. — Посмотри на него: такое сходство не может быть случайным. Ну да ладно — пошли отсюда. Мне это место совсем не нравится.
Авантюристы покинули башню и направились на юг.
Их рассказ был воспринят Древними с крайним недоверием. Но один из них, кое-что смысливший в Искусстве, применил свои познания на деле и подтвердил: эти два варвара говорят правду.
Благодарность Древних оказалась столь же скупой, как и их общительность. Зато Народ Рассвета встретил их, словно настоящих героев — кем они себя вскоре и сами стали считать.
— Больше нет злых чародеев на этой земле! — радовались все вокруг. — Наши отважные воины уничтожили их!
— Ну и как тебе это? — весело усмехнулся Астенн. — Лично мне — очень нравится.
— Может, они и правы, — ответил Герскил. — Хотелось бы верить, но что-то мне подсказывает: это далеко не конец.
«Верно, братец, — прозвучал где-то внутри голос, принадлежавший умершему чародею, — все только началось!»
Герскил понял: умирая, брат каким-то таинственным образом перенес свой разум в его тело. Но занимать одно тело два человека не могут… или все-таки могут? Они ведь братья-близнецы, а значит, очень похожи.
«Мои знания в сочетании с твоей силой — огромное преимущество, — говорил его внутренний голос. — Мы сделаем эту землю объединенной под единой властью! Как тебе нравится идея о том, чтобы стать королем?»
«Твое знание свело тебя с ума, — мысленно заметил Герскил. — Но мне хочется сохранить то, что я имею, — такой ценой я не хочу власти. Извини, братец.»
«На сей счет не волнуйся, — был ответ. — Нас двое в одном теле, и это дает одну неплохую возможность. У меня — знание, а у тебя — огромное упорство, которое защитит твой разум от воздействия этого самого знания. Применять его буду я, а не ты.»
«Не знаю, что из этого получится…»
«Если не согласишься — не узнаешь никогда! — резко сказал чародей. — В конце концов, я ради тебя же стараюсь!»
«Хорошо, — буркнул Герскил (если можно сделать это мысленно), — с чего начнем?»
«С объединения, разумеется, — объяснил Инеррен. — А лучшее, что может объединить два разных народа, — борьба против общего врага!»
И странные картины заполнили их общий разум…
За пять лет Народ Рассвета значительно расширил территорию своего обитания. Единственным построенным ими городом оставался Ренассат на западном побережье, но цепочка деревень и мелких селений почти достигла Фергеаста. Древним это развитие событий, возможно, и не понравилось, но их реакция была обычной — то есть нулевой.
«Да, — Герскила это ничуть не удивило, — их принцип — ни во что не вмешиваться, пока дело не зашло слишком далеко. Отец мне много раз пытался объяснить суть этого мудрого правила, но смысл всех его разъяснений от меня как-то ускользал…»
«Ничего, — ответил Инеррен, — вскоре дело как раз и зайдет слишком далеко. У них не будет выбора.»
Герскил давно уже забросил прежнюю работу кузнеца и стал исследователем новых земель. Это позволяло ему осуществлять план своего брата. Он, правда, не до конца понимал все его детали, но Инеррен чародей, а он — нет. В конце концов, у них нет иного выхода, кроме как прийти к согласию. Иначе обоих ожидает безумие и скорая гибель — в одном теле…
А план Инеррена состоял ни более ни менее, как в создании «великой опасности», противостояние которой должно было объединить Древних и Народ Рассвета!
Подготовка этой операции требовала некоторого времени. Но гораздо больший срок занял тщательный расчет: что и как именно следует сделать. К счастью, Герскил обладал таким недоверием к выводам чародеев (включая своего брата; вернее, в первую очередь — к выводам своего брата), что ни одна деталь не ускользнула от внимания Инеррена.
И вот наступило полнолуние, и звезды, по словам чародея, заняли необходимое положение на небосводе.
Высокий человек воткнул длинный посох в землю на вершине холма. Холодный северный ветер раздувал полы темного плаща, длинные черные волосы походили на грозный вымпел, трепещущий в предзнаменовании чего-то ужасающего…
Слова слились с ветром, становясь его частью.
Холм вздрогнул, словно некий гигант пошевелился внутри.
Человек вынул посох, отошел от холма шагов на сто и прокричал:
