— А вот мой старый славный дом. Но кто теперь гнездится в нем? Неужто стадо бугаев его заполнит до краев?
Это была последняя капля. Яромир не выдержал. Подъехав ближе, он примерился и опустил Шварцу на голову могучий кулак. Голова Черного рыцаря мгновенно провалилась в доспехи, внутри Шварца что-то крякнуло, затем голос, искаженный доспехами, произнес:
— Почему так темно, черт побери?
— Оклемался! — просиял Муромец и выдернул голову рыцаря обратно.
Шварц покрутил шеей туда-сюда. Шея скрипела и похрустывала.
— Однако! — произнес рыцарь и с большим уважением посмотрел на богатырей. — Господа! У меня такое осчусчение, что я утратил всякое осчусчение! Господа, я жив или что?
— Ты жив, но не очень, — утешил его Муромец. — Сейчас мы тебе дадим кой-чего хлебнуть, и станешь как новенький! Яромирка, дай ему Надракакаш!
Яромир вытащил из-за пазухи бутылку, побултыхал ее. Темно-коричневая жидкость вспыхнула ярко- зелеными прожилками.
— Ну-ка, открой рот! Да поменьше, ишь, хлебало разинул!
— Коньяк! — вожделенно прошептал Шварц и от сладости зажмурил глаза.
— Ишь ты, жмурик какой! — умилился Илья. — Прямо, аки дитя малое, клювик разевает, глазки прикрывает…
Яромир содрогнулся. Сравнить пасть Шварца с птичьим клювиком мог только Илья.
— Задержи дыхание, — посоветовал Яромир и плеснул ему в рот из бутылки. Шварц тут же захлопнул рот, чтобы ни одна драгоценная капля не упала на землю, затем глотнул и замер в ожидании знакомых «осчусчений». Ощущения пришли, но для рыцаря они стали полной неожиданностью. Оказавшись внутри, Надракакаш незамедлительно принялся за перестройку рыцарского организма. Для начала Шварц выдохнул воздух. У богатырей защипало глаза. Попович закашлялся. Яромир, который уже пожалел, что не убил этого разбойника прямо в лесу, решил немедленно исправить ошибку, но Илья придержал его за рукав:
— Ты погоди, может, из него еще толк выйдет?
— Толк из него уже вышел, — парировал Яромир. — Вместе с разумом. Теперь всякая дрянь полезла.
Между тем перестройка внутри рыцаря шла полным ходом. Какое-то время Шварц трясся, как отбойный молоток. Затем перестал трястись, зато принялся с ловкостью гимнаста выписывать на коне головоломные пируэты.
— Джигит! — восхитился Илья. — А ты хотел его пристукнуть! Да где бы мы еще такое увидели?!
Крестьяне, шедшие мимо, с удивлением следили за действиями своего сюзерена.
— Совсем совесть потерял! — сказал пожилой крестьянин, словно бы невзначай поигрывая вилами.
— Тише, Вальжан! — сказал другой, маленький, с бородкой клинышком. — Еще не время. Революционная ситуация должна созреть! И вообще мы пойдем другим путем.
Эти разговоры долетели до слуха Яромира и странным образом встревожили его. Ему послышалось в них что-то знакомое, словно он где-то уже слышал об этом, но забыл. Между тем Шварца, очевидно, пробрало до мозга костей. Он стал подпрыгивать в седле все выше и выше, ненадолго зависая в воздухе. Во время одного из таких кульбитов лошадь выскользнула из-под него, и Черный рыцарь сверзился на землю. Вскочив, он воровато огляделся и шмыгнул в кусты.
— Крепко его забрало! — усмехнулся Муромец.
— Грехов много, — пояснил Попович. — Вон. как бесы крутят! Изгнать бы их из него надо.
— Уже не надо, — сказал Яромир, внимательно наблюдавший за Шварцем. — Они вышли естественным путем.
Назад рыцарь вернулся ублаготворенный и без доспехов. Подойдя к богатырям, он низко поклонился.
— Эх, до чего же хорошо! — произнес он проснувшимся голосом.
— Что хорошо? — спросил Муромец, на всякий случай стараясь держаться подальше.
— Все хорошо, — уточнил Шварц и задушевно улыбнулся. — Травка растет, птички поют, вот и солнышко светит…
— Кажется, наступает психологический перелом, — заметил Алеша Попович. — Еще немного, и…
— Ученый человек! — восхитился Муромец. — Такие слова знает! Учись, Яромирка, вот поймаешь деваху покрепче и тоже устроишь ей психологический перелом!
— Это я и так умею, — покраснел Яромир. Между тем Шварц подошел к богатырям поближе и, не спуская с них влюбленных глаз, заявил:
— Братцы! Как я хочу вас всех обнять! О, мир, ты прекрасен! Друзья! Я больше не Черный рыцарь! Я Белый рыцарь! Не Шварц, а Вайс! О, я хочу немедленно делать добро! А не дадите ли вы мне еще хлебнуть На-дракакаш?
— Алкаш! — понимающе подмигнул Илья. — Наш человек. Яромирка, отсыпь ему еще глоток!
Яромир пожал плечами, откупорил бутылку и плеснул в широко открытый рот рыцаря. Рыцарь утробно пискнул и, не сказав ни слова, развернулся и направился в лес.
— Эй! — крикнул ему вслед Яромир. — Ты куда?
— Надо подумать! — донеслось до них, как эхо.
— Думать вредно! — запоздало крикнул Яромир, но рыцарь даже не оглянулся.
— Черт с ним! — махнул рукой Муромец. — Нам что надо? Перекусить и отдохнуть. Поехали в замок, там небось запасы такие…
— А я считаю, нечего в этом замке делать, — возразил Яромир. — Если этот тип спелся с Миледью, хорошего не жди. У него в замке небось нечисть гостит, и жрут они то, от чего свинью стошнит!.Чего нам ждать? Кони хорошие, бронированные, как раз до Парижа доскачем, там и отдохнем.
— Мне тоже здесь что-то не хочется останавливаться, — сказал Попович. — Скучно. Дико. А Париж — это культура!
— Тогда на Париж, е-мое! — крикнул Добрыня, и богатыри пришпорили коней.
17.
Вечер в городе Менге выдался на редкость приятным. Яге под видом бифштекса с кровью подали полувареную свинью. Когда в нее тыкали вилкой, она визжала и пыталась удрать. Яга хохотала до судорог, а Рокфор злился. Наконец он. впился клыками свинье в загривок и тут же получил от Яги половником по башке. Рокфор взбунтовался.
— Я граф или кто? — спросил он дрожащим от обиды голосом. — Я не позволю, чтобы меня вот так, грязным черпаком, по морде!
— А ты не лезь раньше времени, уважай женщину! Ишь, клыки навострил, чмо болотное!
Граф задохнулся от обиды:
— Я — чмо? А кстати, что это такое?
— Человек материально обеспеченный, — нехотя пояснила Яга.
— Все равно я требую сатисфакции! — заявил Рокфор. — Я не стерплю, чтобы меня вот так, по- плебейски, половником в рыло! Я все-таки граф, а не поросячий хвост!
— Так ты меня вызываешь на дуэль? — изумилась Яга.
— Я желаю получить удовлетворение! — заупрямился Рокфор.
— Ну так получи! — взревела Яга и с хрустом опустила половник на плоскую голову вампира.
Рокфор схватил со стола поднос и изо всех сил двинул Яге по макушке. У половины жителей Менга от медного гула заложило уши. Миледи пошла выписывать круги. Пару раз она натыкалась на графа, и мстительный Рокфор бил ее по затылку. После третьего гонга Яга привыкла и, схватив табурет, принялась дубасить графа по всем частям тела. Поднялся невообразимый шум. Свинья, до этого лежавшая довольно смирно, совсем потеряла рассудок. Забыв, что ее хоть и не доварили, но все-таки варили, она вскочила на
