утру от вас мало что останется. А что останется… — тут он хохотнул, — резиновые бабы утащат с собой.
Чмок, чмок!
Сразу с двух сторон на Эдика навалились еще две резиновые крали, и он снова на какое-то время потерял способность говорить.
— Двадцать процентов! — крикнул шеф, когда ему удалось освободить губы.
— Ну-ну! — сказал Лисипицин и не спеша направился куда-то в глубь цеха.
— Спаси-ите! — завизжал Эдик.
Лисипицин остановился.
— Ваши условия? — прохрипел шеф.
— Вот это другой разговор! — Рудольф Адольфыч не спеша вынул сигарету, закурил и медленно, с видимым удовольствием, затянулся, наблюдая за Эдиком. — Мои условия прежние! — сказал он наконец, докурив сигарету. — Я слов на ветер не бросаю и партнеров не обманываю.
— Прости… те! Я больше… Ох! Ух! Не… бу… Чмок!.. ду!
— Ладно! — сурово сказал Лисипицин, — Так и быть. Бахыт компот! — страшным голосом произнес он.
Душный воздух вздрогнул, как от удара грома, и резиновые дамы дружно встали на ноги, отпустив своих пленников. Эдик был готов поклясться, что на их мордах было написано страшное разочарование.
— Шараш монтаж! — прошептал Лисипицин, и работницы побрели кто куда.
Большинство из них расселось за столы, на которых горками были свалены пластмассовые детали. Часть залезла в шкафы, несколько, не таких надутых, протиснулось в щель между стеной и перегородкой.
— Фу-у! — вздохнул Эдик и первым делом принялся искать свои штаны. Остальные братки медленно приходили в себя.
— Давай пошустрей! — скомандовал Лисипицин. — А то не успеем.
— Что это была за чертовщина? Откуда? — задал Эдик совершенно естественный в его положении вопрос.- Это что, роботы такие?
Однако Рудольф Адольфыч отрицательно покачал головой:
— Одевайтесь быстрей. Расскажу по дороге.
Наконец приведя компанию в более-менее пристойный вид, Лисипицин дал знак следовать за собой и направился в глубь цеха.
— Ключи! — сказал он, и Эдик безропотно отдал ему связку.
Отдавать не хотелось. Хотелось врезать этому Рудольфу по тыкве, но резиновые бабы все еще вожделенно смотрели на них, словно чего-то ждали. А впереди таились новые опасности.
Друзья сидели на кухне у Шлоссера и пили чай. За стеной тихо мурлыкал ускоритель. Полумраков опасливо поглядывал то на стену, то на счетчик Гейгера, который лежал на столе. Счетчик тоже приятно мурлыкал.
— Это реликтовое излучение, — пояснил Шлоссер. — Оно идет из глубин Вселенной с самых первых дней Творения.
— Ты нам лапшу на уши не вешай, — строго сказал Полумраков, — травишь нас, ладно, мы привыкли. Вот чайком дезактивируемся. А соседям-то каково? Я тут недавно четвероногого петуха встретил. Твоя ведь работа, надеюсь, не забыл?
— Это ты про Маланью?! — хмыкнул Шлоссер. — Петух у нее перспективный. Скоро все такие будут. А с Маланьей никаких проблем. Как прыгала на двух, так и прыгает.
— Это пока, — заметил Евстигнеев.
— Что значит «пока»? — возмутился Семеныч. — Ты давай без намеков!
— А если без намеков, то скоро еще две лапы отрастут.
— У Маланьи? — удивился Шлоссер. — Да откуда же им расти?
— Из задницы, — раздраженно заметил Полумраков. — Она у нее большая!
— А ты на чужие задницы не заглядывайся, — заметил Евстигнеев, — у тебя своя есть.
— Это все несущественно, — сказал Шлоссер, — на фоне прогресса это мелкие детали. — Он вздохнул и принялся размешивать добытый при помощи термоядерного синтеза сахар. Сахар почему-то растворяться не хотел. — Лучше скажите, как путешествие?
— Замечательно! — сказал Костя. — Мне понравилось. Правда, фараон какой-то отмороженный попался. Натуральный садист. Ты видел, с каким удовольствием он лупит по головам?
— Любая власть с удовольствием лупит несчастных граждан. И не только по башке, — возразил Евстигнеев. — Я другого не пойму: какая польза от этих путешествий?
— Очень большая, — возразил Полумраков, — вот сдадим золото, получим деньги, и я куплю себе новую машину.
— Твой шкурный интерес мне ясен, — сказал Евстигнеев, — я имею в виду — вообще. В масштабе Вселенной. Для человечества?
— Для человечества тоже большая польза, — пояснил Шлоссер. — Наладим связи, культурку разовьем, поднимем технический уровень.
— Видел я, как ты поднимаешь культурный уровень, — съязвил Евстигнеев, — фараона спаиваешь! Теперь он круглые сутки будет дуть пиво и гонять магнитофон.
— Пиво кончится, — сказал Костя, — батарейки тоже сядут.
— Не сядут! — возразил Шлоссер. — Там у меня те еще батарейки… Сам сконструировал. На два года хватит, а там посмотрим. А насчет пива… тут я, конечно, маху дал. Нужно было начать с портвейна, а позже переходить на самогон. Ну этот вопрос придется отдельно доработь.
— Значит, ты и впрямь решил его споить? — заинтересовался Полумраков. — Изжить, получается, классового врага. Изнутри взять. А о государстве ты подумал?
— О государстве я очень хорошо подумал, — сказал Шлоссер. — Будем повышать культуру. Откроем типографию, начнем выпускать газету, организуем борьбу против рабства и власти олигархов. А через год устроим термидор и присоединим Древний Египет к Калиновке. Ты только представь: туристический тур в Древний мир!
Евстигнеев опасливо посмотрел на Семеныча.
— Не поймешь, когда ты шутишь, когда всерьез говоришь. Ты в самом деле так хочешь сделать?
— Это наш ответ шенгенскому заговору. Европа объединяет вокруг себя страны, а мы будем объединять миры! Начнем с малого. А на очереди Ассирия и Урарту. Там сделаем коммунистический переворот по восточному типу. Присоединим Древнюю Грецию и Рим. Сделаем Аристотеля Генеральным секретарем ЦК…
— Вот это размах! — воскликнул Костя. — Здорово! Только надо объединять хорошие миры. А то в кино в основном всякую чертовщину показывают, то катастрофы, то вампиры.
— В корне неверный подход! — отмахнулся Шлоссер. — Позитивные миры — это, конечно, замечательно. Но и от других отказываться не надо. Вампиров следует использовать в качестве спецназа, в боевых операциях. В конце концов, неподдающихся можно сослать на отдаленные планеты, осваивать враждебные миры. В крайнем случае применим дезинтегратор. Нажал кнопку — и вампир превращается в чистый воздух и солнечный свет.
Они просидели еще с час, делясь впечатлениями. Наконец Костя собрался к себе. Евстигнеев с Полумраковым — тоже. Шлоссер пошел вместе с ними до магазина.
— Ты вылитый Троцкий, — сказал ему по дороге Евстигнеев. — Настоящий революционер-диверсант!
— Я за справедливость, — смутился Семеныч. — И за прогресс,- сказав это, он скрылся за магазинной дверью.
Полумраков ринулся домой. Ему не терпелось поделиться впечатлениями с Антониной.
— Пошли ко мне, — предложил Евстигнеев, — у меня новый номер «Техники — молодежи»!
Костя покачал головой:
