она Тора его же молотом приголубила. Едва откачали! Не стоит ее раздражать раньше времени. А вдруг жених скажет что-нибудь умное и сумеет ей понравиться?
— Ты сам-то в это веришь?
— Я надеюсь на чудо, — честно признался Гассан. — С ней помягче надо. Каждый раз, когда вы ее в «одиночку» сажаете, у меня сердце кровью обливается. Не приведи аллах, кто найдет, она три желания исполнит и станет обычным человеком.
— Где прикажете накрывать? В пиршественном зале или в тронном?
Король с главным визирем повернули головы. В тронный зал вплыла голубая тень. Приняв образ седобородого благочестивого старца в пестром халате, тень почтительно склонила голову. Из-под чалмы недобро сверкнули два черных глаза.
— Омар, — досадливо отмахнулся главный визирь, — с такими мелочами приставать к повелителю…
— Это не мелочь, — прошипел Омар, с ненавистью взглянув на брата. — Пиршественный зал вплотную примыкает к покоям Жасмин. В прошлый раз он был разгромлен принцессой, пока она гонялась с Мельониром[2] за Тором.
— Накрывайте в тронном зале, — распорядился король, — только быстрее. Жених вот-вот будет.
В воздухе замелькали голубые тени. Джинны молниеносно расстелили на мраморном полу ковры, завалили их всевозможной снедью и шелковыми подушками, после чего торжественно внесли огромный кремовый торт.
— Ну как? — прищурился Омар.
— Неплохо, — одобрил Ад-Димирияту.
Омар торжествующе посмотрел на брата и жестом приказал помощникам удалиться. Голубые тени исчезли.
— Ваше…
Раздался хлопок. В воздухе мелькнуло что-то зеленое и с размаху вляпалось в самый центр торта, расплескав во все стороны крем.
— Ручная работа, — схватился за голову Омар, — без магии делали…
Все гневно уставились на гигантскую жабу.
— Слышь, браток, — квакнула она, — дело есть. Потолковать бы наедине.
— Провалиться! Ну как ты не вовремя, Иблис, — простонал король джиннов. — Потом, потом… Так! Торт убрать и слепить новый!
— Не успеют, — мрачно сказал Омар.
— Намагичить! И такой сожрут. Этого быстро в гостевую, — ткнул он пальцем в жабу, — а потом бегом встречать жениха. А ты извини, дорогой, — развел руками король, — сейчас не до тебя. Дочь замуж выдаю, сам понимаешь, — пояснил он родственнику. — Гассан, быстро к Жасмин. Может, хоть тебя послушается. Пусть помягче с женихом, помягче.
— Слушаюсь и повинуюсь, ваше джинновское величество, — склонился в почтительном поклоне Гассан.
Омар скрипнул зубами. Младший брат уже главный визирь, а он…
— За мной, — буркнул завистливый визирь Иблису и двинулся к выходу.
Жаба послушно запрыгала за Омаром, оставляя за собой жирные кремовые следы.
— Ты это… понадежней местечко найди.
— Приказано в гостевую.
— Мне бы комнатку отдельную, и под замочек. Схорониться, понимаешь, надо…
В воздухе вновь замелькали голубые тени, поспешно восстанавливая статус-кво.
7
— Вон!
— Ваше высочество, — деликатно поскребся в дверь главный визирь, — разговор есть.
— А-а-а, это ты, Гассан? Заходи.
Главный визирь бесшумно просочился в будуар принцессы. Жасмин вертелась около зеркала, нанося последние штрихи. Она тоже активно готовилась к встрече с женихом.
— Ну как я тебе? Ррр… — Принцесса сделала зверскую физиономию и двинулась на визиря, потрясая накладными ногтями с полметра длиной. Волосы джиннии торчали дыбом. Лицо размалевано тушью для ресниц в боевую раскраску, которой позавидовал бы любой индеец, а вместо свадебного платья, валявшегося в углу, на стройной фигурке девушки висело рубище, которым побрезговал бы даже нищий.
— Ну зачем это, ваше высочество? — простонал Гассан, делая пасс. Принцесса мгновенно приняла свой обычный прелестный вид. — Папенька опять расстроится, ругаться начнет…
— Пусть расстраивается, — топнула ножкой Жасмин, — пусть ругается, а за уродов этих замуж не пойду!
— Ну почему сразу уродов? — укорил девицу визирь. — Вот чем тебе плох был Тор? Силен, могуч! Одно слово — мужик!
— Питекантроп он, а не мужик. И фетишист к тому же. Над молотом своим трясется, как над писаной торбой. Очень ему нужна супруга. А рога на шлеме? Ну как с таким быть верной до гроба?
— Хорошо, Кришна чем не угодил?
— Ха! — фыркнула Жасмин. — Чтобы я была шестнадцать тысяч сто девятой женой?
— Вах! Шариат позволяет…
— Он не мусульманин.
— У индусов тоже гаремы есть.
— Дудки! Хочу быть единственной и неповторимой.
— Жасмин, я тебя умоляю, ну хотя бы ради меня не давай сразу волю рукам… в смысле эмоциям. Не бей сразу. Некультурно это! Поговори сначала об искусстве, о живописи, а там, глядишь, слово за слово дело и сладится.
— Ладно, — подозрительно легко согласилась принцесса. — Только ради тебя не буду. Сразу не буду, — уточнила Жасмин, как только дверь за торопливо откланявшимся визирем закрылась, и перевела взгляд на стену, завешанную ятаганами и сковородками.
Осчастливленный визирь помчался докладывать владыке об успешном окончании миссии.
Пока Гассан подготавливал невесту, его брат на всех парах несся к воротам, в которые уже ломились слоны жениха и его свиты.
— Помягче, говоришь? — бормотал он на бегу. — Будет вам помягче. Она ему такой прием устроит…
От одной жабы он уже избавился, затолкав ее в ближайшую гостевую комнату рядом с покоями Жасмин, от другой жабы — жабы зависти к собственному брату — избавиться не мог. Вид жениха заставил его нервно икнуть.
— Красавец-мужчина, — хрюкнул он, мысленно потирая руки. — Кажется, мое дело выгорит.
Жених в позе лотоса восседал на помосте, который несли сразу четыре слона. Нижняя пара рук упиралась в ляжки, не уступающие по толщине ляжкам несущих его слонов, верхняя раздирала лежащую перед женихом тушу жареного быка и запихивала в рот. Правый глаз жениха смотрел направо, левый — налево, средний, торчащий на лбу, был устремлен в неведомые дали и думал свою, непонятную простым смертным думу. Свита жениха была очень скромной и состояла из одного-единственного человека. Именно человека! Омар с недоумением посмотрел на невозмутимую коричневую фигурку советника, небрежно развалившегося внутри шатра, который мерно покачивался на спине слона. Из шатра периодически вылетали клубы дыма.
— О мудрейший из мудрейших, — подобострастно начал приветственную речь Омар, вспомнив о своих обязанностях. — О храбрейший из храбрейших…
