вашей точки зрения, эмфозия должна быть связана с функцией воспроизводства.'
'Понимаю…' - Это было не только чем-то совершенно новым в его знаниях, но и новым взглядом на силу и возможности Линзы.
Она являлась невероятно точным инструментом восприятия мыслей, которые переводились в термины английского языка. Естественно, возникали некоторые отклонения, но не слишком большие. Если же какое-либо понятие не имело эквивалента в английском, Линза присваивала ему определенный символ - символ, который с этого момента становился известным всем другим обладателям Линз, где бы они ни находились. Сэммз решил, что рано или поздно он все-таки сможет понять, чем в действительности занимались декситроболлеры и в чем заключалась эмфозия.
Наконец Таллик освободился, и Сэммз, по возможности ясно и четко, описал свои планы и соображения по поводу Галактического Патруля. Полэнтианин погрузился в раздумья; ленсмен ощущал его колебания и нерешительность.
'Известно, что я не совсем нормален, - заявил он, - возможно потому мне хотелось бы получить Линзу. Однако из ваших мыслей я сделал вывод, что Линза не предоставляется индивидууму для использования в его личных целях?'
'Ваш вывод вереи', - подтвердил Сэммз.
'О… - не только мысли Таллика, но и весь его ментальный образ принял весьма удрученный оттенок. - У меня есть, чем заняться. А ваши проекты исключительно трудны, а иногда они становятся просто опасными. С другой стороны. Линза может принести мне огромную пользу.'
'Каким образом? - спросил Сэммз. - Если ваша работа важна для значительного количества разумных существ. Ментор, несомненно, предоставит вам Линзу.'
'Она нужна мне и только мне. Все обитатели Полэна, как вы, вероятно, уже поняли, эгоистичны, трусливы, хитры и скрытны. Того, что вы называете 'храбростью', в нас нет и следа. Мы достигаем своих целей тайком, окольными путями, обманом и хитростью, - Линза безжалостно выдавала Сэммзу точные и бескомпромиссные английские эквиваленты раздумий полэнтианина. - Если нам приходится действовать открыто, мы действуем с тем минимумом персонального риска, какой только возможен. Наша психология - я в том не сомневаюсь - является серьезным препятствие для участия в проектах ленсменов. И это касается и лично меня, и любого представителя моей расы.'
'Совершенно не обязательно.'
Сэммз был потрясен.
– Не обязательно, - повторил он - и мысленно, и вслух, пытаясь перебороть отвращение. Это создание было монстром - бесстыдным и бессердечным чудовищем. Однако этот Таллик не относился к человеческой породе и не стоило судить его в рамках морали своего биологического вида. - 'Вы сказали, - продолжал Сэммз, - что ваше мышление ущербно - но как тогда оценить слабость моего разума и разума всего человечества? Я могу постичь всего одну - и только человеческую - грань истины; если же смотреть на вещи более широко, то мотивы ваших действий могут оказаться столь же 'благородными', как и наших. Скажите - вы, полэнтиане, работаете в контакте друг с другом, желая добиться какой-либо общей цели?'
'Да - иногда.'
'Тогда вы можете представить себе и совместную работу с другими существами, не принадлежащими к вашей расе - такую работу, которая принесет пользу всем. Способны ли вы на это?'
'Если потребуется - да. Но я не вижу ни одной такой цели. Вы имеете конкретные предложения?'
'В настоящий момент - нет, - ушел от ответа Сэммз. - Но я, тем не менее, совершенно уверен, что если вы отправитесь на Аризию, вам будет рассказано о нескольких подобных проектах.'
Последовало довольно длительное молчание; наконец Таллик передал:
'Я должен отправиться на Аризию. Я поговорю с вашим другом Ментором и, возможно, мы заключим соглашение. Если часть своего времени - думаю, процентов сорок или пятьдесят - я смогу тратить на собственные проблемы, то…'
'Тогда вперед, Таллик! - чисто по-человечески Сэммз постарался скрыть свое истинное отношение к планам этого существа. - Когда вы сможете отправиться на Аризию? Прямо сейчас?'
'Никоим образом. Сначала я должен завершить кое-какие дела здесь, на Полэне. Разве что через год…, может - кто знает? - немного раньше…'
Таллик прервал связь, и Сэммз невольно нахмурил брови. Он не знал продолжительности года на Полэне VII, но инстинктивно чувствовал, что это длинный, очень длинный промежуток времени.
Глава 11
РАЗВЕДКА
Небольшой космический корабль-разведчик под управлением пилота Джона Киннисона и мастера-электроника Мэйсона Нортропа двигался в стороне от оживленных галактических трасс. Его оборудование сильно отличалось от принятого на простых разведчиках; иной была я команда. Рубку этого корабля заполняли стойки с аппаратурой и компьютерами - да так, что между ними едва-едва оставалось место для прохода; что касается экипажа, то вместо обычных двадцати человек он насчитывал лишь семерых - кока, трех инженеров и трех связитов-наблюдателей.
Молодой офицер, что-то внимательно изучавший па дисплее своего компьютера, сравнил изображение на нем с картой, прикрепленной к стойке прямо перед ним. Затем он повернулся к двум ленсменам с нарочито почтительным видом.
– Господа, кто из Ваших Сиятельств является сейчас командиром и готом выслушать мой доклад, безусловно недостойный вашего царственного внимания?
– Он, - Джек Киннисон небрежно ткнул сигаретой в сторону Нортропа. - Вот этот парень с крысиными хвостиками над верхней губой. Я не собираюсь заниматься служебными обязанностями еще по крайней мере…, ну, часов эдак сто пятьдесят…, ни одной драгоценной минуты, которую я могу уделить чему-либо действительно стоящему - мечтам о женщинах, например, - он задумчиво выпустил в воздух колечко. - Да, о женщинах, о земных красавицах, таких далеких сейчас - и во времени, и в пространстве!
– Ты подумай - о красавицах! И еще упомянутых во множественном числе! Ну, Джек, когда я в следующий раз увижу ту красотку, портретами которой увешан весь наш корабль, я посвящу ее в твои полигамные намерения! - ухмыльнулся Нортроп. - А жалкое тявканье по поводу моих усов я вообще не расслышал. Недостойная зависть - только! Своих-то ты не можешь отрастить! - и Мэйс Нортроп, демонстративно повернувшись к приятелю спиной, переступил через три или четыре толстенных жгута из разноцветного провода, и посмотрел через плечо офицера-наблюдателя на экран. Затем он взглянул на карту.
– Что это, Арти? Я ничего не понимаю.
– Похоже, карта врет, Мэйс. В общем-то, ничего удивительного - весь этот район не исследован, и карта составлена астрономами, а не разведчиками. Значит, мы первооткрыватели, а инструкция гласит, что командующий судном офицер - заметьте, именно 'офицер', а не 'офицеры', - должен наименовать…
– Ну, тогда это ко мне, - объявил Джек, вскочив и подойдя к экрану. Сейчас я дам этой системе имя и войду в историю…
– Полегче на поворотах, парень! - прижав свою огромную ладонь прямо к груди Джека, Нортроп легонько отпихнул его от экрана. - Ты уж, войдешь, нет сомнений, только не в историю, а в другое место, если попытаешься снова отнять у меня хоть частичку славы. Забыл, что ли? Твоя очередь была прошлый раз, и ты назвал ту несчастную звезду Коровье Вымя! Пусть Господь простит тебя за это, Джек Киннисон!
– А ты как бы ее назвал? Вирджилия, разумеется?
