живем в девятнадцатом веке, в нем уже нет места ни феям, ни ведьмам.
– Ты ошибаешься. Впрочем, ты ведь и должна так говорить, чтобы смутить меня и столкнуть с правильного пути. Скажи-ка, Бриджит, разве Бог или дьявол исчезли в наше время? Нет, они также существуют. Значит, существуют и феи и ведьмы, которые несут людям обман, зло и разрушение. Ответь-ка мне, Бриджит, отчего ты в последнее время бледна и извергаешь из себя человеческую пищу?
– Майкл, неужели ты не понимаешь таких простых вещей? Я беременна.
– Беременна? – пробормотал Майкл. – Нет, постой, ты не можешь быть беременна… Хотя ведьмы и беременеют от мужчин, но, быть может, этот ребенок – семя дьявола? Ты носишь ребенка от дьявола, Бриджит!
– Мне противно слушать твои бредни! – рассердилась Бриджит. – Как ты можешь говорить такое о собственной жене и собственном ребенке?! Как тебе не стыдно, Майкл!
– Ты мне не жена! – отбросив благочестивый листок, яростно прокричал Майкл. – Ты подменыш, проклятая ведьма, занявшая место моей настоящей жены! Куда вы, феи, дели Бриджит?!
– Майкл, ты сошел с ума! – воскликнула молодая женщина. Она смотрела на мужа со страхом – она еще ни разу не видела его таким.
– Нет, не сошел с ума, а обрел настоящий разум! – прокричал Майкл, вплотную подходя к жене и толкая ее. Бриджит отлетела к буфету и больно ударилась локтем о край мраморной стойки. – Теперь я вижу, что ты не настоящая моя жена. Ты ведьма, и я вырву из тебя признание, куда вы дели мою настоящую жену. Сиди дома и не смей никуда выходить.
Майкл запер Бриджит в доме и пошел к своим двоюродным братьям Патрику и Дину, жившим неподалеку. Это были мужланы, тупые, как дверные засовы, но зато считавшиеся благочестивыми прихожанами и верными христианами.
– Братья, – сказал им Майкл, – у меня есть к вам дело.
– Мы поможем тебе во всём.
Втроем они вернулись в дом Майкла. Майкл отпер дверь, но не обнаружил Бриджит в гостиной.
– Бриджит! – крикнул он. – Куда ты подевалась, проклятая ведьма?
– Она отводит нам глаза, – сказал Патрик, уже посвященный Майклом в суть дела.
– Верно, она прячется или уже вылетела в трубу на своем помеле, – добавил Дин.
Майкл поднялся наверх, в спальню. Подергал ручку двери – заперто изнутри.
– Бриджит! – крикнул он. – Я знаю, что ты там! Открывай именем Бога!
В ответ послышались громкие рыдания:
– Я не открою тебе, Майкл! Ты сошел с ума и задумал что-то ужасное! Я не пущу тебя!
– Надо ломать дверь, – сказал Патрик, – иначе мы упустим ее, клянусь святым Фомой.
Мужчины навалились на дверь и снесли ее с петель. В спальне стояла Бриджит и дрожала как осенний лист.
– Не подходи ко мне, Майкл! – выкрикнула она. – Для чего ты привел своих братьев? Что ты задумал?
– Я задумал изгнать тебя, ведьма, из своего жилища. Ты отвратительна, ты обманула меня, всё это время обманывала!
– Майкл, это я, твоя жена Бриджит, а никакая не ведьма!
– Нет уж, теперь тебе не отвертеться. Патрик, Дин, давайте привяжем ее к кровати.
Женщина отчаянно вырывалась, но что она могла сделать против троих мужчин? Бриджит положили на кровать и привязали простынями.
– Что теперь будем делать? – спросил Патрик.
– Нужно позвать мать, – сказал Майкл. – Она знает всё о проделках фей и поможет нам выпытать у этой твари правду.
Мать Майкла не пришлось долго упрашивать и что-то ей объяснять. Она только сказала сыну: «Наконец-то ты образумился» – и стала готовить отвар из трав.
– Эти травы не выносят ни ведьмы, ни феи, – сказала она при этом. – А если их смешать еще и с молоком – получится испытанное средство против ведьмы. Ни одна ведьма, выпив его, не сможет солгать. Кроме того, она будет испытывать нестерпимые муки от этого отвара и призывать покровителя своего – дьявола. Вот так мы всё и проверим.
Все вернулись в дом Клири. По дороге мать Майкла зашла еще и за соседками – двумя своими благочестивыми подругами Сусанной и Миленой.
Когда они вошли в спальню, Бриджит, по-прежнему связанная, лежала на кровати. Лицо ее было мокро от слез.
– Что вы задумали? – повторяла она. – Что вы задумали?
– Она плакала, – сказала Сусанна. – А предания говорят, что ведьма не может плакать.
– Это не слезы, это пот, она хотела выбраться из пут, – тут же всё объяснила мать Майкла.
– Оставьте меня в покое, что я вам сделала? – кричала Бриджит. – Вы погубите и меня, и моего ребёнка!
– Она беременна? – спросила мать Майкла.
– Она так сказала, – ответил Майкл.
– Это дьявольские уловки, – отрезала старуха. – Даже если она и носит во чреве, то какое-нибудь дьявольское семя. Дайте ей отвар.
Майкл поднес к губам Бриджит отвар и сказал:
– Пей, ведьма!
– Я не ведьма!
– Пей, проклятое отродье!
Бриджит выпила отвратительный на вкус отвар и проговорила плача:
– Майкл, ты меня больше не любишь!
– Я люблю свою жену, а не проклятого подменыша, – резко бросил Майкл.
Меж тем Сусанна и Милена спрашивали Бриджит:
– Именем Всемогущего Творца говори: ты Бриджит Болэнд, жена Майкла Клири?
– Да! – крикнула Бриджит, и тут ее вырвало.
– Она лжет! – торжествующе заключили старухи. – Ее ведьмовская плоть не может принять отвара.
(В отвар входили травы, специально вызывающие рвоту, но об этом знала лишь мать Майкла, задумавшая погубить невестку.)
– Ведьму надо испытать святой водой и чтением Писания, – подал голос Патрик, но женщины сказали:
– Что уж тут испытывать! И без испытаний видно, что она не человек, а проклятая фея-ведьма!
– Я схожу к Симменсу, одолжу у него револьвер, – сказал Дин. – С ведьмой надо расправляться серебряными пулями.
– Что ты, это с оборотнем так борются.
– Всё равно, этой тоже не помешает…
– Нет, – решительно заявил Майкл. – Никто никуда не идет. Нам не нужны лишние свидетели. Мы сожжем эту тварь, как поступали с подобными ей в давние времена.
– Майкл, – закричала Бриджит, – опомнись! Я ведь твоя жена.
– Ты ведьма, – сказал Майкл и вылил керосин из лампы на постель. Потом поднес спичку – и постель запылала как огромный костер, посреди которого кричала и извивалась в муках Бриджит.
И тут произошло странное. Все, кто был в комнате, вдруг почувствовали себя словно стеклянными и боялись двинуться с места, чтобы не упасть и не разбиться. Пламя застыло, а затем его языки опали и исчезли. Измученная Бриджит со страхом увидела, как потолок в ее спальне разверзается и оттуда нисходят двое: старый, очень старый мужчина и прекрасная юная женщина.
– Кажется, мы вовремя, – сказала женщина. – Еще минута, и ее было бы уже не спасти.
– Она спаслась бы в царствии небесном, – проворчал мужчина, но проворчал скорее по привычке спорить.