Непонятным образом, безо всякого участия людей, задвигалась военная техника. Адъютант сам наблюдал, как в небе, словно пара ястребов в борьбе за добычу, сцепились два ударных вертолета. Они двигались, нарушая все возможные законы физики, нападая друг на друга, ударяя друг в друга «брюхом» и уходя на новый разворот. Один из них, побежденный, рухнул на землю. Но не взорвался, не загорелся, а пополз по земле, как раненая птица, издавая при этом странный скрежещущий звук. И за всем этим, задумчиво покуривая сигарету за сигаретой, наблюдали с земли их пилоты.
А последней каплей в наполненной страхом душе стало вынесенное тайком из штабной палатки истерзанное тело капитана Егорова…
Он подошел к штабной палатке. Вокруг стоял вой от жужжания целой тучи мух. Огромные, жирные, они кружили вокруг палатки, словно внутри ее разлагалась слоновья туша. Одно из насекомых повисло перед носом адъютанта, и тот с ужасом убедился, что это и не муха вовсе.
Это пуля!
Обыкновенная автоматная пуля, калибром 5,45 со следами нарезки от автоматного ствола…
Мимо, с низким жужжанием, словно какой-то жук или шмель, тяжело пролетела пуля побольше и пожирнее – скорее всего, «трехлинеечная», от СВД.
– А-ну, п-шли! – зарычал адъютант, отмахиваясь от назойливых пуль папкой с бумагами.
Ничего не оставалось, как войти в палатку.
Здесь было жарко и влажно. По полу, по стенам стелился густой туман, словно в кино про эпоху динозавров. Брезентовые стены были сплошь покрыты паутиной, а сами пауки были настоящим воплощением ночных кошмаров. Адъютант стал немедленно истекать потом и хватать ртом слишком уж тяжелый воздух.
Офицеры плотной толпой сгрудились у стола с огромной оперативной картой. Их крылья подрагивали, и было непросто заметить на них знаки различия, проступающие на кожистых складках пигментными пятнами.
Самым жутким на вид оставался генерал. Он был черен, как смола, а глаза его сверкали кровавыми отблесками. Во рту недвусмысленно обозначились клыки.
Характер генерала испортился подстать образу. Если и раньше у него случались приступы начальственного гнева, то теперь они переходили просто в буйство ярости с высокой вероятностью летального исхода для подчиненных.
На негнущихся ногах адъютант подошел к офицерам и, запинаясь, доложил обстановку. Офицеры внимательно смотрели на него, но не столько с профессиональным интересом, сколько с аппетитом. Он с ужасом подумал, что слухи о том, что именно офицеры крадут и пожирают солдат, вероятно, не так уж далеки от истины…
Выслушав доклад, генерал нетерпеливо выбросил веред когтистую лапу и прошипел:
– Все ясно! Ничего не меняется, а если и меняется – то только лишь в худшую сторону. Поэтому вернемся к тому, о чем я говорил. Засиделись мы, товарищи офицеры, засиделись… Чего мы ждем? Пока американцы или свои же не ударят по нам атомной бомбой? Вы же знаете, что и такого исхода вполне можно ожидать в сложившейся обстановке…
Офицеры одобрительно зашипели, высунув трепещущие раздвоенные языки. Генерал продолжал, тыча кривым когтем в карту:
– Зло – там! Оно никуда не ушло за время осады, и видимо, уходить не собирается. Да, там пропали наши разведчики. Но к черту страх! Нам остается только броситься туда всеми силами, найти врага и уничтожить его в его же логове…
– А кого именно? – промямлил один из офицеров. Это высказывание вызвало возмущенное шипение прочих. Умник притих.
– Какая разница – кого?! – злобно оскалился генерал. – Теперь это уже не имеет значения. Если мы не найдем конкретного врага – мы сравняем с землей город!
Офицеры возбужденно захлопали крыльями. Поднялся ветер, у адъютанта сорвало фуражку. Под ней уже начинали пробиваться седые волосы.
– Мы используем сразу все резервы, – продолжал генерал. – А, в крайнем случае, – и тактическое ядерное оружие…
– А у нас… есть? – дрогнувшим голосом поинтересовался один из полковников.
Генерал тихо и страшно рассмеялся:
– Конечно. Слишком странно все начиналось, чтобы надеяться на лучшее. Есть атомные снаряды, есть ракеты. Если придется – взорвем все это вместе с собой, чтобы уничтожить язву на теле Родины.
Последнюю фразу генерал произнес без тени иронии. Адъютант почувствовал, как встали дыбом волосы на всем теле.
– Теперь вот что, – зловещим голосом произнес генерал, и зрачки его сузились в вертикальную полоску – как у змеи. – Надо бы у бойцов боевой дух поднять. А то совсем хвосты поджали… Я чувствую – в воздухе появился запах войны. А?
– Да, – зашипели офицеры, – и мы чувствуем…
– А вот люди этого не чувствуют, – констатировал генерал. – Надо им объяснить, что ТАМ – сладкий запах крови…
– Крови, – как эхо, отозвались подчиненные и, вздрагивая, повернулись в адъютанту, будто имелась в виду именно его кровь.
Адъютант натянуто улыбнулся, нелепо козырнул, попятился и стремглав выскочил на воздух. Он бежал прочь, а за ним следом неслась какая-то особо назойливая пуля. Видимо – зажигательная, так как умудрилась в конце концов сбить с его головы и поджечь фуражку.
Генерал хлопнул грозными крыльями и поднялся над войском.
