Он поднял медальон.
– Интересно… Что они хотели этим сказать? Что готовы играть в открытую?..
Доминатор надел медальон на шею. Два разорванных конца ремешка поползли навстречу друг другу и, обвившись, срослись воедино.
Доминатор вздрогнул. К нему вернулось особое видение, свойственное только Арбитру.
– Так… ты Игрок? Как кстати…
Доминатор собрал в кулак сгусток черной энергии, чтобы швырнуть его вслед убегающему Игроку.
– А ну, стой! – сказал властный голос.
В затылок Доминатора смотрел ствол знаменитого реализатора. К реализатору прилагался Волкоп, причем в самом суровом расположении духа.
Доминатор даже не обернулся.
– Как же ты мне надоел, Волшебный мент…
Он сделал незаметное движение пальцами, и Волкопа, будто взрывной волной швырнуло на противоположный конец площади.
– Я даже не знаю, кого из вас убить первым, – процедил Доминатор и, на миг обернувшись, швырнул сгусток в сторону Волкопа, что пытался подняться после тяжелого падения.
Волкоп успел выстрелить из своего странного оружия, после чего исчез в ослепительной вспышке.
От попадания из реализатора Доминатора скрутило пополам. Его тело пошло волнами, и сам он страшно закричал – то ли от боли, то ли от страха. И через секунду повалился на мостовую
…сразу на две противоположные стороны!
– Интересный эффект, – глядя друг на друга, в один голос произнесли оба Доминатора.
И расхохотались, приятельски похлопывая друг друга по плечам.
–7-
Друзья стояли на платформе станции «Университет». Откуда-то отсюда на помощь разбойникам и начинали пробуриваться сквозь толщу недр неутомимые гномы. Им же, по «сверхновому» туннелю пришли сюда единственные пока на станции пассажиры.
Странно было осознавать, что там, наверху, всем правят страх и разрушение.
Здесь царили порядок, чистота и аскетическая строгость. Двигались в противоположных направлениях ленты эскалаторов, строго по графику приходили и уходили пустые составы. Глядя на это, можно было подумать, что все происходящее наверху – всего лишь временное, наносное, словно неприятная кожная болезнь на теле в остальном здорового организма. Настоящая же жизнь города, казалось, неизменно происходит здесь, в метро.
Только жизнь эта – без жителей.
Те, кто успел уйти под землю, подальше от разбушевавшегося зла, собрались где-то в гигантских пещерах и штольнях. Гномы с готовностью пускали всех, кто пожелал уйти с поверхности. Но – с условием отработки своего проживания. Конечно же, без ущерба собственным интересам. Ведь все прекрасно помнили, на что может пойти подземное братство ради защиты своих интересов!
Так или иначе, Игра зашла слишком далеко. Уже и гномы начали понимать тщетность своего подземного труда без рынка сбыта добытого. Даже странные условия этой Игры, что заставляли вертеться колесики волшебной экономики вопреки традиционным законам, не могли уже справиться со вполне очевидным фактом: город умирал.
Об этом, наверное, должны были думать, стоя на перроне, Игроки и Любители, отправляясь в опасную подземную экспедицию. Но им было не до того.
Они смеялись.
Смеялись по самой простой причине: Богдан оказался просто кладезем анекдотов и смешных историй из жизни, которые, если верить ему на слово, неизменно сопутствовали ему.
– А вот скажите, любители, почему вы решили заниматься магией? – спросил Толик, когда они вошли в подкативший поезд. – Откуда вы узнали, что это все – вообще правда, а не сказки для маленьких детей?
Криста пожала плечами:
– Но это же очевидно… В малых количествах магия всегда присутствует вокруг…
Двери вагона захлопнулись. Рублевка, что суетливо вертелась под ногами, неприязненно на них зарычала.
Механический голос объявил следующую остановку, и поезд, дернувшись, тронулся.
Они расселись друг на против друга, тесно сгрудившись, будто в пустом вагоне им не хватало места. Толик взял теплую руку Марины и положил себе на колено. Та немедленно положила голову Толику на плечо.
Толик мельком подумал, что уже ради таких мгновений стоило бы поучаствовать в Игре.
А разговор продолжался.
– Никогда ни с какой магией не сталкивался в жизни, – криво улыбнулся Дэн.
– Это потому, что не каждый человек обращает внимание на удивительное, – улыбнулась Марина и уютно прижалась к Толику.
