лекарь немедленно поставил Крючеславу на нос пиявку, а на лоб положил холодный компресс. В Лодимер послали гонца, чтобы уведомить князя о приезде венценосного собрата.
Узнав о скором визите, Великий князь Лодимерский Дормидонт побежал надевать новые штаны. Эти штаны шил обрусевший немец Петрушка. Одних только самоцветных каменьев на штаны ушел целый подовичок. Ну и золота не меньше пуда. Штаны и весили, как подовой кирпич из царской печи.
То, что Петрушка обрусел, и даже слишком, Дормидонт понял сразу, едва надел штаны. Во-первых, не было ни одного места, где бы штаны не жали. Во-вторых, они жали и в таком месте, которое следует беречь пуще глаза.
Дормидонт сделал несколько шагов в новых штанах, попытался сесть, немедленно расцарапал каменьями филейную часть и едва не разрыдался. Только железным усилием воли сдержался государь. Ибо не должно царю показывать слабость перед подданными. В данном конкретном случае это был лакей Ульрих.
Сладостно осклабившись, всей своей мордой показывая, сколь приятно лицезреть государя, Ульрих между тем прикидывал, как бы побыстрее смыться, чтобы настучать Альфреду на Дормидонта и сообщить о приезде Крючеслава.
– Ульрих! – прошептал государь, срываясь на трагическую ноту.
– Слушаю-с, ваше величество! – вострепетал Ульрих.
– Пошел к чертовой матери, я должен сосредоточиться!
Ульрих поклонился и, всеми телодвижениями изображая величайшую учтивость, выскользнул вон. Впрочем, ненадолго. За дверью послышался звук смачной оплеухи, и Ульрих бросился назад, потирая подбитый глаз.
– Что такое? – нахмурился Дормидонт.
Ульрих хотел было пожаловаться, что стоящий на часах стрелец дерется, но не решился, и вместо этого с поклоном произнес:
– Я решил спросить, не угодно ли чего вашему величеству?
– Уйди с глаз моих! – крикнул Дормидонт. – Кому сказано!
Ульрих бросился за дверь, и снова получил в глаз от стрельца, но уже не вернулся, а сразу побежал в подземелье к Альфреду. Он живо спустился в погреб, но открыть потайной лаз не успел. На его плечо легла чья-то тяжелая рука. Ульрих повернулся и увидел Блудослава. Вместе с ним стоял какой-то бесцветный тип.
– Ульрих? – спросил бесцветный тип, глядя лакею в пустые, полные пугливой покорности глаза.
– Ага! – глупо ухмыльнулся лакей.
– Зачем сюда залез? – строго спросил незнакомец, продолжая сверлить его пронзительным взглядом.
– Соленых огурчиков государю подать! Груздочков моченых, – соврал Ульрих. – А вы небось тоже хотите? Так это, угостим, не проблема. В этом году у нас запасы хорошие!
Тут Ульрих изловчился, сбросил с плеча руку Блудослава и кинулся к потайному ходу, но бесцветный господин оказался быстрее. Он даже не сдвинулся с места, просто его правая рука мгновенно вытянулась вперед и ухватила лакея за шиворот.
Ульрих забился в истерике:
– Вы не имеете права! Я государю пожалуюсь! Что вы себе позволяете? Кто вы?
– Контрразведка! – тихо, но отчетливо произнес незнакомец, и Ульрих мгновенно потерял сознание.
Между тем Дормидонт, оставшись один, мгновенно стянул с себя штаны и закинул их в угол. Парадные брюки упали, едва не проломив пол. Государь осторожно приоткрыл дверь. Дюжий стрелец тотчас вытянулся в струнку.
– Ну что замер, как болван? – прошептал Дормидонт. – Иди-ка сюда!
– Слушаюсь, ваше величество! – пробасил стрелец, входя в царские покои и затравленно озираясь.
– Тебя как зовут? – ласково спросил Дормидонт.
У стрельца запершило в горле.
– Кхе! Кхе! Вася, ваше величество!
– Ну вот что, Вася… Говорят, в городе появился особо модный магазин, называется «Секонд-хенд».
– Так точно, ваше величество! – вытянулся стрелец. – Заезжий биварец торгует штанами и шароварами.
– Это-то мне и надо. Вот что, Вася: тебе задание государственной важности! Беги к этому биварцу в лавку и немедленно купи мне три пары штанов, да покрасивше! И чтобы с рюшечками, как положено, ясно? Вот тебе деньги! Сделаешь все как следует – возьму тебя постельничим заместо Ульриха. Мне его сладкая рожа давно надоела!
– А кто же дверь в ваши покои будет сторожить? – озаботился стрелец.
– Я и посторожу! – сказал Дормидонт. – Давай сюда свой бердыш и кафтан, а я постою. Только быстро, одна нога здесь, другая там!
Дормидонт стянул со стрельца мундир, взял бердыш и встал у двери. Прислушиваясь к удаляющемуся грохоту сапог, он облегченно вздохнул:
– Все-таки хорошо иногда побыть простым человеком!
