разработке 'фотонных' мин и бомб, где Калашников работал уже четыре года, добившись значительных успехов.
Дарья Калашникова действительно не была виновата взахвате Потапова сэкьюрити отца, к тому же сама она тожебыла запрограммирована на самоликвидацию, а приказ могпоступить в любой момент. Жить ей осталось, судя по всему, всего несколько дней. Или часов. В зависимости отповедения. Но жить с президентом 'Аргуса' она не хотела,как ее ни заставляли. В Потапове она увидела крохотную надежду на освобождение от смертельно надоевшей опеки, и в том, что Потаповым заинтересовалась служба безопасности лаборатории, ее вины не было.
И, наконец, Потапов узнал, что стал живой 'фотонной'миной и должен уничтожить
Щербатова, встретившись сним в Управлении, а заодно и все материалы дела.
Посидев на диване, оглушенный свалившейся на головубедой, борясь с желанием сунуть в рот ствол пистолета испустить курок, Потапов потащился на кухню, машинальновскипятил чайник, выпил чашку чая, не ощущая ни вкуса,ни запаха, ни температуры, тщательно вымыл посуду,оделся и принял решение. Время работало против него, вдесять часов должна была сработать команда 'извержения', и до этого момента он должен был успеть сделать то,что задумал.
Конечно, за ним следили.
Он вычислил наблюдателей сразу, как только вышел изподъезда походкой занятого своими мыслями человека,направился к своей машине, стоящей во дворе дома, открыл капот и сделал вид, что занят ремонтом.
Во-первых, на глаза попался старик, по-прежнему делавший вид, что выгуливает собаку. Во-вторых, в серой 'девятке' у соседнего подъезда сидели двое крепких ребяти делали вид, что слушают музыку. Потапов закрыл капот иподошел к ним, вытирая руки тряпкой. Наклонился и, когдаводитель опустил боковое стекло, подчиняясь правиламвежливости, с улыбкой воткнул палец ему в сонную артерию. Соседа водителя он успокоил по-другому, ударив егов кадык костяшками пальцев.
Затем Потапов догнал за углом старика-филера и безжалости вырубил ударом ребра ладони по бугорку на затылке. После этого спокойно поднялся к дому Дарьи, вошел в подъезд и дождался появления охраны Калашникова: двое парней влетели в подъезд, обалдевшие от неожиданного появления 'объекта', и налетели на Михаила, действующего жестко и надежно, не отвлекаясь на сострадание к бедным 'шестеркам'.
Дверь в квартиру Калашниковых открыл белобрысыйзнакомец Потапова, с которым Дерья ссорилась в ресторане. Он успел лишь округлить глаза и открыть рот, чтобызадать вопрос, и отлетел вглубь прихожей от удара в лоб.
Второго телохранителя взять на прием не удалось, он выхватил пистолет и готов был открыть стрельбу, поэтому Потапов выстрелил первым.
Дарья спала, судя по тому, что она выскочила в гостиную в одной ночной рубашке от звука выстрела. Больше вквартире никого не оказалось, если Калашников и собирался отдыхать, как он обещал, то не дома. Дарья перевела затуманенный взгляд с телохранителя на Потапова,глаза ее расширились, она хотела закричать, и Михаилзажал ей рот рукой.
- Тихо! Это я. Собирайся.
- За-зачем?! К-куда?
- Собирайся, если хочешь мне помочь.
- Что происходит? Почему ты здесь?! Ты же должен…
- Они меня отпустили. Всадили программу и отпустили. Быстрее, у нас мало времени.
Дарья глянула на лицо Потапова и повиновалась, проглотив возражения. Через несколько минут она появилась,одетая в свой белый плащ, взяла сумочку, косясь на неподающих признаков жизни телохранителей, надела туфли,и они покинули квартиру, тихо закрыв за собой дверь.
В машине Потапов рассказал Дарье все, что знал сам, ипогнал 'лексус' по Алабяна, через Ленинградское шоссе иулицу Волкова, по Большой Академической по направлению к Тимирязевской сельхозакадемии. Дарья выслушалаего признание молча, и глядя на ее застывшее лицо, Потапов пожалел, что втянул ее в эту историю. Но отступать нехотелось, времени до 'часа ноль' оставалось все меньше именыпе, а ему еще надо было пройти на территорию академии, найти лабораторию 'Восток' и…
- Ты хочешь… взорвать собой лабораторию?!- подаланаконец голос девушка, повернув к нему бледное лицо спривычно прикушенной губой.
- Да,- сказал он почти споконой, стиснув зубы.- Ты должна мне помочь пройти туда, тебя там знают.
- А если там сейчас… отец?
- Он сказал, что пойдет отдыхать. Тебе его жаль? А вотон тебя не пожалел, приговорил 'к свету', как и меня.
- Я не верю…
Потапов угрюмо усмехнулся.
- Это уже ничего не изменит. Но уж очень ты строптива,как он выразился, да и свидетель опасный.
- А если я откажусь тебе помогать?
- Тогда я справлюсь без тебя.
- Не справишься, тебя не подпустят к лаборатори и накилометр. А если мы пройдем туда и заставим Кирсанаразрядить тебя?
- Это возможно?
- Не знаю.
- И я не знаю.
- Но я не хочу!- закричала вдруг она, заплакав.- Не хочу,чтобы ты взрывался! Не хочу, чтобы так все закончилось!Неужели нет другого способа остановить их?
- Не знаю,- помедлив, сказал Потапов.- Я позвонил своему начальнику, если он отважится бросить группу антитеррора на захват лаборатории, то еще есть возможностьчто-либо изменить. Если же нет… я д о л ж е н пройти туда, внутрь, понимаешь?
Зажмурившись, Дарья прижалась к его плечу головой, и Потапов поцеловал ее в мокрую от слез щеку, с тоскойподумав, что очень хочется жить. Надежда на то, что онуцелеет, все же оставалась, но очень и очень слабая, одиншанс из миллиона…
Но если он вдруг выживет… Господи, на все Твоя воля!
Если он выживет, то будет жить и эта девочка, вынужденная страдать за грехи отца. И никогда не будет плакать!
Машина объехала Садовый пруд, свернула на Тимирязевскую улицу, потом на Пасечную и остановилась у ворот,за которыми виднелось трехэтажное здание 'Агропромышленной компании 'Восток'. Потапов поцеловал Дарью вгубы и вышел…
ввг
