ожидая возможных указаний.
Баранов трясущимися руками открыл бутылку, вылил ее содержимое в рот и немного пришел в себя.
– Ну! – грозно начал он, хотя голос его предательски дрогнул. – Докладывай, что ты вчера натворил?
Петруха непонимающе мялся.
Заммордух приложился ко второй бутылке:
– Молчишь?!
Петька виновато пожал плечами, явно не понимая, о чем идет речь. Баранов откупорил последнюю.
– Тогда так. Рассказывай по порядку, что ты делал с того момента, как ты меня… То есть как я от провокатора отбился. Садись пока.
Петруха, нерешительно потрогав сиденье пальцем, покорно опустился в кресло, на миг наморщил лоб и тут же бойко и послушно затараторил:
– Вы отбились от провокатора. Потом мы пошли гулять по набережной. Потом вы сказали, что я – молодец, купили мне жвачки, и мы пошли дальше. Потом вы в киоске купили какую-то важную литературу для отрядной библиотеки… Вы ее под подушку ночью спрятали. Для сохранности.
Баранов сунул руку под подушку, достал и извлек свежий номер «Плейбоя», матюгнулся, запустил журнал в угол, но тут же взял себя в руки.
– Не та литература. Киоскер обманул, гад. Давай дальше.
Петруха с готовностью продолжил отчет о проделанной накануне работе.
– Потом вы сказали, что надо замести следы, и мы зашли в паб. Ну тот, на углу, с семилучевым листиком на вывеске. Там вы купили местные сигареты и долго курили. Потом вы спросили, не хочу ли я полетать? Я сказал – нет, потому что я летать боюсь, а вы засмеялись.
– Дальше, – мрачно потребовал Баранов.
– Вы очень долго смеялись. Минут двадцать пять. Я засек. Я не знал, что можно так долго смеяться.
– Дальше, – потребовал Баранов тихо.
– Дальше мы ели там пирожки с местной начинкой. Я сказал, что наелся на конференции, а вы велели мне заткнуться и стали кормить пирожками. Я делал вид, что жую, но все сплевывал под стол. А вы съели восемь пирожков, потом сходили в туалет, вышли, вытерли рот и съели еще пять. И выпили чуток.
– Дальше, – безучастно попросил Баранов.
– Ну, потом мы опять пошли гулять. А там был какой-то карнавал. А вы сказали, что с детства любите маскарад. А я сказал, что не очень, потому что шумно. А вы сказали, что я дурак и ничегошеньки не понимаю. И что я плохой подчиненный, если не могу угодить шефу. Вы заплакали даже. Тогда я пошел к евойному, карнавала то есть, руководителю и сказал, что мой начальник очень плачет и на карнавал очень хочет.
– Дальше, – обреченно вздохнул Баранов.
– Вас записали и дали реквизит. К вам подошел огромный негр и схватил за руку со словами: «Я знаю, что ты хочешь!» И утащил вас на сцену. Вы очень хорошо выступали. Сначала вы упирались – стеснялись, наверное, но он оказался сильнее. Все вам так хлопали, так хлопали… Даже Нестеров.
– Дальше, – просипел Баранов, хватаясь за горло и разрывая на шее душащий его галстук.
– Потом сцена поплыла по каналу, и долго плавала. А шоу все продолжалось. Постановка была, правда, хиленькая, сюжетец так себе, но играли вы очень натурально. По Станиславскому. Вы лучше всех играли, нет, правда. И я вам хлопал и вдоль берега шел, пока все не закончилось. А потом вы назад переоделись, и мы в гостиницу пришли.
– И это все? – с надеждой и недоверием хрипло уточнил Баранов, слегка воспрянув духом.
– Нет вообще-то, – замялся слегка Петруха, и заммордух снова насторожился. – Мы еще в три паба по пути заходили. А так все. Вы пришли, легли и уснули. К вам, правда, какая-то мадама приходила, буянила… Ну та, из трибунала. Но я ее того… в полицию сдал. Ну очень пьяна была, буянила даже. Я хозяину гостиницы выговор сделал, что таких в порядочное заведение пускает. Он извинялся долго, а утром вот пива вам прислал. За свой счет.
Баранов облегченно перевел дух. Все, оказывается, было не так плохо, как он предполагал с похмелья. Синдром вины, то ли от Петькиного подробного рассказа, то ли от пива, улетучивался в потолок.
– Ладно, – насупив брови, подвел черту Баранов. – Вижу, что ты ни в чем не виноват. А что потрафил маленькой прихоти начальства, так это просто молодец, хвалю. Так держать. Я ведь того, грешен чуток, люблю маски-шоу. А вот с трибунальшей ты это того, зря… Может, баба по делу приходила важному, межреальностному. Понимать надо! Да ты не красней, нормально все. Она как там на рожу?
Петруха, высунув на бок язык, изобразил на своей роже что-то невероятное и застыл, тихо рыча. Баранов пару минут внимательно разглядывал физиономию Петрухи и прислушивался к его утробному реву. Потом вздохнул и отрицательно мотнул головой.
– Нет, столько не выпью…
Петруха мелко закивал головой.
Баранов громко захохотал.
Петруха подобострастно подхихикнул.
Баранов нахмурил брови.
Петруха осекся.
Баранов сел в постели поудобнее и потянулся.
– Так, Петюнь. Гони еще за пивом, обсудим отъезд и сувениры. Пива побольше возьми, не экономь валюту на начальнике.
Петруха обиженно шмыгнул носом.
– Ну-ну… Я тобой доволен. В целом. А частности подрихтуем.
Петруха обернулся быстро. Дождавшись кивка Баранова, в кресло он сел уже уверенно, раскрыл неизменную тетрадку и приготовился конспектировать задачи на день.
– Убери, – поморщился заммордух. – Настоящий боец за чистоту реальности все запоминает. Где бек?
Петруха вскочил на ноги и четко отрапортовал:
– Товарищ Батыр Бекович вернулись рано и сразу легли спать. Еще спят-с.
– А на конференции почему его не было? Да сядь ты, неваляшка, сядь, угомонись. В глазах рябит.
– Никак нет. Был он. Он чуток подальше [44] сидел. Со старым знакомым по Азии. А на банкет он вообще не пошел – у него живот разболелся. Я ему цитрамона дал. И полотенце мокрое на лоб.
– От живота?
– От живота! Очень помогает, он сказал.
– Ладно, проехали. Где Нестеров?
– Товарищ Нестеров вернулись поздно и сразу легли спать. С утра пораньше ходили в публичный дом и куда-то с мухоморами. Пришли довольные, сейчас опять спят-с.
– Та-ак! – процедил сквозь зубы Баранов. – Понятно. Хорошо. С ним у меня разговор отдельный будет. В отряде. У Владимирова в кабинете или у товарища Скуратова в подвале – как настроение у меня будет. Что с сувенирами?
– Я с утра сбегал – купил по вашему списку.
– Все купил? – с недоверием переспросил Баранов. – И видеотройку?
Петруха гордо кивнул.
– Молоток! – восхитился Баранов. – Не ожидал. Приплюсуй к расходам, в отряде рассчитаемся. Когда вылет карусели?
Петруха потупил голову.
– Что еще не так? – вяло удивился Баранов. – Угнали, что ли? Учти – ты в ответе. Я тебе, помнится, проследить приказывал. Или нет?
Петруха отрицательно мотнул головой.
