Ангел быстрого реагирования

что всё просто. Как знакомые на¬чинают стареть, переселяешься в другой город под новым именем. Если кто из старых знакомых тебя и увидит, сдела¬ешь каменное лицо: обознался, мол. Так и жил. А вот от НКВД-то пришлось побегать. Научился гримироваться. Потом, когда медицина дошла до пластических операций, снова полегчало. Хочешь — под грузина, хочешь — под испанца, а то и под араба обработают. Лишь бы здоровье по¬зволило. Только на криминале каком-нибудь не засветись, и всё будет в порядке.

Беседа вошла в мирное русло. Следователь немного ус¬покоился, решив, что перед ним мирный сумасшедший.

— А почему же вы не сообщили о своём изобретении в органы? Может, не пришлось бы скрываться? Гении нуж¬ны любой власти.

Дедок скептически хмыкнул:

— Как не сообщил? Сообщил! Потом еле ноги унёс. Один из опытных образцов так в инквизиции и остался. Только неправильно они его использовали. Не тем людям жизнь продляли.

— Если ваши показания правдивы, назовите лиц, испо¬льзовавших философский камень. Имена, адреса, явки, пароли. Судя по всему, речь идёт о разветвлённой тайной организации.

— Ну почему же тайной? И не разветвлённая она вовсе! Один я остался!

— Как же так? Если кто-то ещё пользовался камнем, он должен жить вечно. Ну или несколько столетий и оставить след в истории.

— Так они и оставили. А сами ушли. Судите сами. Алек¬сандр Македонский...

— Гражданин Македонский умер в древности, а камень вы синтезировали в шестнадцатом веке!

— А я и не говорю, что он пользовался. Он и мечтать не мог о том, чего достиг Меншиков. Почитай, две Отечест¬венные войны Россия на его плечах вынесла. Был Менши¬ков — бил шведов, стал Кутузов — бил французов, как Жу¬ковым объявился, так немцам конец пришёл! А Малюта Скуратов, например, и в шкуре Берии столько жизней уг¬робил, что и сосчитать страшно! Наполеон дослужился до Гитлера. А вы думаете, почему фюрер так подражал Бона¬парту? Просто делал работу над ошибками. Тот же русский вариант, но в другом исполнении. Гитлер-то лучше был подготовлен.

— Подождите, но о каждом, кроме Малюты и Меншикова, столько книг издано, биографии чуть ли не поминут¬но расписаны. Как же они так «перевоплощались», что у них в каждой эпохе находились друзья детства?

Старичок посмотрел на Следователя как на слабоумно¬го:

— А как у тебя на каждое дело свидетели находятся? Вот так и у них находились. Кто перепутал, кто примазаться к славе захотел, а кого и вовсе журналисты придумали!

— Ну хорошо, а почему же они всё-таки умерли?

— Так все когда-то умирают. Камень продляет жизнь, но не даёт бессмертия. А от насильственной смерти никто не застрахован. Даже если всё время камень при себе иметь. Так кто ж им такое позволил бы. Передрались они из-за него. Ну и начали уничтожать соперников понемногу. Один я и остался, потому как у меня личный образец.

— Почему же вы решили прийти ко мне с повинной? Вы — единственный человек, проживший пятьсот лет. Прямо Кощей Бессмертный какой-то!

— Звали меня и так. Надоело мне прятаться. Жизнь хо¬роша, пока молод. До такой степени надоело бездарные па¬мятники ваять! А слышать дифирамбы в свой адрес и знать, что всё самое лучшее ты сделал более пятисот лет назад, ду¬маете, легко? Я пережил свою славу! А каково жён, детей да внуков хоронить! — Старик всхлипнул.— Помер вчера сы¬нок-то последний. Пора и мне уходить.

— А камень зачем хотите сдать? Вы же говорите, что в первый раз его использовали бездарно. Такие ужасы рас¬сказываете: Малюта Скуратов — Берия, Наполеон — Гит¬лер! Зло растёт в геометрической прогрессии! Ну, Менши¬ков — Кутузов — Жуков — куда ни шло! А другие положите¬льные примеры были? Кто-то стал лучше?

Старичок вздохнул:

— Нет, не стал. Только хуже. Все начинали думать, что они — почти боги. Плохо от них людям было. Только Мен¬шиков-то и исправился. Не знаю я, зачем принёс тебе ка¬мень. Наверное, хочу, чтобы ещё какое-то время про меня говорили, помнили. Пусть хоть проклинают, но помнят.

Следователю показалось, что Старичок полез в карман за носовым платком, но тот положил на стол обломок кир¬пича. Служитель закона понял, что над ним открыто изде¬ваются. Он был уже готов вызвать охрану, чтобы опреде¬лить этого старого «шутника» на пятнадцать суток за хули¬ганство, но в дверь заглянул Доктор, знаками показывая, что хотел бы забрать своего пациента, но так, чтобы тот ни¬чего не понял. Следователь кивнул.

— Ну что ж. Вина ваша велика. Придётся немного поси¬деть у нас в КПЗ — до выяснения обстоятельств. Понимае¬те, мне нужно кое-что уточнить, проверить.

Громко, чтобы слышно было в коридоре, Следователь скомандовал:

— Уведите гражданина! Поместите его в камеру. Только без грубости. Раскрой-Харя, тебя это в первую очередь ка¬сается! Чтобы кулаки при себе придержал. А то постоянно оформляем арестантов в лазарет, после «несчастных случа¬ев».

Раскрой-Харя вместе с напарником «упаковали» Ста¬ричка в наручники и вывели в коридор. После непродол¬жительного шума за дверью в кабинет вошёл Доктор.

Следователь приподнялся в кресле, здороваясь. Врач расшаркался перед хозяином кабинета.

— Что, он действительно болен? — поинтересовался Следователь, предложив Доктору присесть.

— Увы, безнадёжно! Достался мне в наследство от пред¬шественника. Ума не приложу, как ему удаётся убегать от санитаров. Вы уже пятый представитель власти, к которому он обратился,— улыбнулся медик.— Подбирает где-то кир¬пичи и несёт сдавать. Пока он чиновникам голову морочит, мы успеваем его найти. Ну посудите сами, разве этот кир¬пич похож на философский камень?

Доктор говорил мягко, улыбаясь. Весь он светился доб¬родушием. Но когда рука медицинского работника протя¬нулась, чтобы взять обломок кирпича, Следователь неожи¬данно для себя в последний момент выхватил его.

— Извините, гражданин. Это — вещественное доказате¬льство. Руками трогать не рекомендуется.

Следователь встал и, повернувшись к гостю спиной, открыл сейф, намереваясь спрятать туда камень. Он не уви¬дел, как Доктор достал шприц, и через несколько секунд отключился, получив приличную дозу снотворного в мяг¬кое место.

Доктор приоткрыл дверцу сейфа и осторожно взял с верхней полочки обломок кирпича.

Выходя из кабинета, обернулся к лежащему на полу Следователю:

— Извини, амиго! У меня не было другого выхода. Рево¬люция в опасности! Фиделю нужна новая жизнь.

Анджей Пилипик 'Загадки воды' (перевод с польского Маргариты Бобровской)

Что-то стряслось, определённо. Якуб Вендерович своим шестым чувством безошибочно определил неладное. По телам отдыхающих, которые грелись под солнышком на пляже, усыпанном грязным гравием, мурашками пробежал электрический разряд. Люди приподняли головы, а неко­торые из них даже поднялись и направились в сторону ка­фетерия. Экзорцист остался сидеть на месте. Он приехал в санаторий отдыхать! Врачи ему так прописали. А ещё они прописали ему много солнца и мало нервов. Легко сказать! Этот «пионерлагерь» ему был явно не по душе. Всё здесь раздражало Якуба: бетонные ограждения, отделявшие друг от друга одинаковые двух- и трёхэтажные бетонные блоч­ные постройки, асфальтовые дорожки с бетонными урна­ми около лавок, бетонная пристань, к которой пришварто­вались с десяток лодок, которые, к счастью, были сделаны не из бетона. Да, деревянными ещё были упомянутые лав­ки и бар с названием «Стёклышко» или как-то в этом роде. В центре пансионата возвышалось уродливое здание