меркой. Хархуфию не приходило в голову, что я не радуюсь успехам Самира. Я ему откровенно завидовал. Не то чтобы мне постоянно хотелось на Землю… не то чтобы я не чувствовал за собой вины перед «Шамбалой»… Я понимаю, почему Вирата не доверяет мне. Но почему он доверяет этому без году неделя адъюту?
– Хархуфий, а хорошо быть ангелом? – спросила вдруг Фаина.
– Хорошо. Но трудно, – серьезно ответил Хархуфий. – Первое время ты помнишь все свои ощущения. Но потребность создавать иллюзии пропадает… Я по-прежнему знаю, что клубника – сладкая и сочная. Но для меня это только слова… Однако проходит лет сто-двести, и ты понимаешь: все это мелкие неудобства по сравнению с тем, что получил взамен.
– А сколько тебе лет, Хархуфий? – поинтересовался я. – Если это не секрет.
– Это не секрет, просто трудно сосчитать. Полтораста лет в качестве ангела. До этого еще двести пятьдесят в Атхарте. А на Земле я почти и не пожил. Что ж, мне пора, – попрощался ангел.
После его ухода в комнате потемнело. Фаина подняла жалюзи и распахнула окна, впустив солнечный свет.
– А ты хотел бы стать ангелом? – спросила она.
Я пожал плечами:
– Насколько я знаю, от желания это не зависит. Но, если бы так случилось, наверное, я бы не расстроился. Представляешь, какие ты получаешь возможности? Ведь мы здесь, в Атхарте, так же несвободны, как и на Земле. Все равно над головой потолок, выше которого не подняться. Мы знаем, что есть другие миры и есть другие Круги, но не можем туда попасть. Для нас почти ничего не изменилось по сравнению с Землей. Мы так же едим, одеваемся, работаем. Некоторые даже придумывают себе болезни – для остроты ощущений. Но сколько это может продолжаться? Лет пятьсот, потом надоест. Начнешь тосковать и
Фаина посмотрела в окно.
– Не знаю. Весь вопрос в цене. Став ангелом, многого лишаешься. Клубника – это еще полбеды…
Она выразительно посмотрела на меня. Дескать, серьезные разговоры закончены. Хищным движением я пододвинул ее поближе вместе со стулом. Фаина с деланым возмущением вскочила, понадежнее запахивая халат. Но я успел поймать конец пояска, и оказалось, если потянуть за него…
– Кх-кх, – раздалось деликатное покашливание.
Мы уставились на подоконник, на котором сидела крупная рыжая белка. Быстрыми движениями лапок она умывала мордочку, а потом принялась за шерсть, почему-то влажную.
– Сделай ей орехов, – шепнул я Фаине.
– Погоди… Ты думаешь, это настоящая белка? Ты на лапы ее посмотри!
В самом деле. Я только теперь обратил внимание, что задние лапы зверька обтянуты перепонкой. Совсем не беличьи лапы, скорее утиные…
– Ты кто? – спросил я белку.
– Господин Гобза, я хотела бы поговорить с вами тет-а-тет, – деловито отозвалась белка, проигнорировав мой вопрос. Голос был женский и знакомый.
Я нерешительно оглянулся на Фаину. Та пожала плечами и начала убирать со стола.
– Это очень важное дело, – настаивала белка. – Через полчаса я буду вас ждать в лесу. Отсчитаете вдоль опушки две елки в сторону озера и потом пять елок направо. Постарайтесь не опоздать. – Вильнув хвостом, она спрыгнула с подоконника.
Никто на свете не откажется от такого таинственного приглашения! И я собрался – несмотря на явное недовольство Фаины. Она гремела посудой и даже не позволила себя поцеловать перед уходом.
– Целуйся со своей белкой. Между прочим, когда так беспардонно уводят мужчину из дому, можно хотя бы извиниться.
– Белок не учат этикету, – возразил я. – Белок учат грызть орехи и запасать грибы на зиму. Ну сделай мне горстку фундука! Я забыл, как он выглядит.
Фаина что-то проворчала, но орехов дала. Я набил ими карман джинсов и отправился на свидание.
Думаешь, белка шутила, назначая встречу у пятой елки справа? Ничего подобного, Сурок. Лес, начинающийся в трехстах метрах от моего дома и огибающий южный берег озера, – самая дурацкая иллюзия в Хани-Дью.
Впрочем, это дело вкуса. Кому-то показалось, что идеальный ельник должен быть таким: земля покрыта изумрудным моховым ковром, ни одной веточки подлеска, ни одного топкого места. Пахнет освежителем воздуха «Хвойный». Сами елки рассажены в шахматном порядке. Они пушистые и совершенно одинаковые, словно пластмассовые. Спору нет, ходить по такому лесу удобно, но как-то безрадостно.
Я безошибочно вычислил нужное дерево и завертел головой в поисках белки. Но вместо нее ко мне вышла женщина в коричневом прогулочном костюме. На рыжих волосах – забавный котелок, в руке – трость, на пальцах – массивные кольца.
– Здравствуйте, Зинаида Николаевна, – выдохнул я.
Гиппиус улыбнулась:
– Вашего отчества я, к сожалению, не знаю. Вы позволите называть вас просто по имени, Егор? Ведь по сравнению со мной вы совсем мальчик…
– Никто бы не догадался, – убежденно заявил я.
– Полно льстить, – усмехнулась Гиппиус, по-чаплински крутя трость. – Скажите лучше, вы не в обиде, что я вытащила вас из дому в такую рань? Ваша хозяйка не рассердилась?