зрачки сузились до вертикальных чёрточек.
Драконы быстрее людей, но ненамного. Крик драконера и грохот выстрела прозвучали почти одновременно. Драконоборец сползал по стволу, окрашивая его струйкой крови. Снизу, из-под дуба до него ещё донеслось непримиримое:
— Ты ж всего только человечишка, глупый и слабый человечек!
Чёрный ленгорханин покинул те места, забрав с собой на память утку из-под дуба, а взамен оставив немного крови на траве. Правда, у Микела не было времени хорошо прицелиться, но пищаль отличается одной полезной чертой — большим разбросом выстрела. Видно, дракон решил, что не стоит больше рисковать и подставляться МОДу. Не осталось доказательства выполненной работы в виде косматого трупа, но староста признал, что заказанный драконоборец так или иначе свою работу выполнил. В конце концов, не пристало препираться с раненым, который принимает свои документы одной рукой.
Микел приобрёл в МОДе прозвище Счастливчик, потому как воистину надо иметь огромное счастье, чтобы из такой передряги выйти почти невредимым, отделавшись только лёгким укусом и потерей пальца.
Потом он женился.
Потом породил четырёх сыновей.
Но ни один из них, к великому огорчению отца, не пожелал стать драконером.
Драконоборцы — следующее поколение
Альваид наблюдал за нотариусом, а в душе его зрело беспокойство. Будучи бухгалтером, одинаково хорошо знавшим и цифры, и людей, к этим цифрам приписанных, он понимал, что юрист обеспокоен и смущён, хотя и старается это скрыть. Три брата Альваида, сидевшие рядом с ним, кажется, вовсе этого не заметили.
Тем временем нотариус, то и дело поглядывая на слушателей, монотонным голосом зачитывал юридические формулировки, по закону помещенные во вступительной части завещания. В заключение он откашлялся и сказал:
— Распоряжения господина Микела Пол-Моране, кхм, очень короткие и ясные. А именно: «Наследником или наследницей всего моего движимого и недвижимого имущества назначаю того члена семьи, который представит соответствующей комиссии, созванной Местным Отделом Драконизации, голову чёрного дракона».
После этих слов воцарилась тишина. Если бы в комнате случайно оказался муравей, было бы слышно, как он топает. Точно повеяло ледяным ветром, и даже время замерло. Вдруг раздался пронзительный и вместе с тем жалостный звук: «Бздоооннг!» — самый младший сын умершего, бережно нянчивший на коленях свою лютню, нечаянно задел струну, и это нарушило чары.
— Я сплю! — завопил, вскакивая, старший сын Драгон. — Разбудите меня! Это просто гадкий сон!
— Спокойно… успокойся, прошу тебя… — Выверен схватил его за рукав и попробовал усадить обратно на стул.
Самый младший, похоже, всё ещё был в шоке, поскольку только прижимал к груди лютню, а выражение его лица было каким-то отсутствующим, будто ему только что засветили помидором прямо в морду.
— Я должен успокоиться?! После того, что сейчас услышал? Не тяни меня, а то врежу!
Альваид решил прийти брату на помощь. Совместными усилиями им удалось удержать Драгона, а Выверон заткнул ему рот собственным беретом, так что самый старший из братьев Пол-Моране мог теперь издавать только сдавленные протестующие звуки.
— Не… могли бы вы… прояснить… нам? Это шутка такая? — с трудом проговорил Альваид, сдерживая сопротивляющегося Драгона. — Прекрати, а то я сяду тебе на голову! — добавил он, обращаясь к брату.
Драгон по-прежнему бешено сопел носом, но перестал метаться.
Нотариус выглядел ещё более смущённым, чем прежде.
— Документ был представлен в нашу канцелярию почти тридцать лет назад.
Альваид только брови поднял. Тридцать лет назад на свете не было ни одного из них, а отец, кажется, даже не начал ещё ухаживать за их матерью.
— Несколько месяцев тому назад господин Пол-Моране упоминал о завещании, но не успел сделать никаких распоряжений, поскольку… известно, что случилось, — продолжил юрист.
Братья закивали. Если у тебя отец — драконер, то помимо прочего очень быстро привыкаешь к мысли, что его могут в любой момент сожрать. Так и случилось.
— У меня лично создалось впечатление, что о том, первом документе он забыл, — добавил нотариус, понизив голос.
— Это так на него похоже, — подытожил Выверон с горечью.
Альваид что-то быстро подсчитал в уме.
— Минуточку, ему тогда было… года двадцать два — двадцать три. Ну да, та известная история с драконом, который ему палец отгрыз!
— Это он хотел отомстить дракону? Таким способом? — удивился Выверон.
Драгону наконец удалось выплюнуть берет.
— Почему это меня не удивляет? Пора посмотреть правде в глаза — отец был с прибабахом! Только ненормальный мог назвать детей Драгоном, Вывероном и Целлофаном!
— Я на самом деле Челлофан, — с обидой отозвался младший. — Это мама придумала. Очень хорошее имя, артистичное — от виолончели происходит.
Драгон раздражённо завёл глаза вверх.
— Это же совершенно бессмысленно! Наверняка можно поставить под сомнение этот дурацкий документ?!
— Боюсь, что нет, — ответил нотариус с сочувствием. — Завещатель не обнаруживал никаких признаков сумасшествия, что бы о нём ни думали наследники… — Он посмотрел на помрачневшего Драгона. —
— «Трудно» — это не то слово. Скорее опасно, смертельно и абсолютно безумно! Ни один из нас не стал драконоборцем. И мы не собираемся ничего тут менять.
Нотариусу, кажется, стало всё это понемногу надоедать. Он поднялся из-за стола и начал приводить в порядок бумаги.
— В завещании говорится о том, что надо доставить дракона, но нет ни слова о том, что его надо собственноручно убить. Так что вы можете нанять профессионала, господа, — сухо заметил нотариус. — Прошу вас, вот копия документа.
— Подождите минутку, господин нотариус. А, собственно, как велико это несчастное наследство? — Альваид, как всегда, был очень практичен.
— Разумеется, — согласился нотариус. — Простите, господа, это необычное дело меня тоже выбило из колеи. — Он выудил из стопки документов нужную страничку. — Точная оценка состояния ещё не произведена, но я могу привести общие цифры. Тут порядочно наберётся. Банковские облигации стоимостью три тысячи крон. Усадьба под Вирой, отдана в аренду и приносит доход в среднем тысячу триста крон в год. Немного, зато регулярно. Депозит, находящийся в Нортлендском Промышленном банке, — драгоценности, их нынешняя рыночная стоимость составляет около двух тысяч крон…
— Помню! — обрадовался Целлофан. — Это из драконьей сокровищницы, ожерелье он тогда маме подарил, а остальное…
