– Мне пришлось самому сконструировать все это оборудование, - сказал Миск, - поэтому оно исключительно примитивно, но не было никакой возможности использовать стандартное оборудование.
Я не понял.
– И мне самому пришлось создавать диски памяти, конструировать преобразователь запахов; к счастью, нити запахов легкодоступны. Их импульсы преобразуются и воздействуют на нервные блоки.
– Не понимаю, - сказал я.
– Конечно, - ответил Миск, - потому что ты человек.
Я смотрел на длинные золотые крылья этого существа.
– Это мутант?
– Конечно, нет.
– Тогда что же это?
– Самец, - ответил Миск. Он долго молчал, устремив антенны на неподвижную фигуру на столе. - Первый самец, рожденный в рое за восемь тысяч лет.
– А разве ты не самец?
– Нет, - сказал Миск, - и остальные тоже нет.
– Значит ты самка.
– Нет, в рое только одна самка - Мать.
– Но ведь должны быть еще самки.
– Изредка, - сказал Миск, - появляются женские яйца, но все они уничтожаются по приказу Сарма. Сейчас в рое нет женских яиц, и я знаю только одно, появившееся за шесть тысяч лет.
– Сколько же лет живут цари-жрецы?
– Давным-давно, - ответил Миск, - был открыт способ замещения клеток, и теперь, если не болезнь или несчастный случай, мы живем до тех пор, пока не поддадимся радостям золотого жука.
– А сколько лет тебе?
– Сам я вылупился до того, как мы привели свой мир в эту солнечную систему. - Миск посмотрел на меня сверху вниз. - Это было больше двух миллионов лет назад.
– Значит, рой никогда не умрет, - сказал я.
– Он умирает сейчас, - ответил Миск. - Один за другим предаемся мы радостям золотого жука. Мы стареем, и нас осталось мало. Некогда мы были богаты и полны жизни, тогда было построено все это, потом расцвело наше искусство, потом у нас оставалось только научное любопытство, но даже оно все слабеет.
– А почему вы не убиваете золотых жуков?
– Это было бы неправильно, - сказал Миск.
– Но ведь они вас убивают.
– Нам необходимо умирать, иначе рой был бы вечен, а рой не должен быть вечен. Иначе как мы будем его любить?
Я не все понимал в словах Миска, и мне было трудно отвести взгляд от неподвижной фигуры юного самца царя-жреца, лежавшего на каменном столе.
– Должен быть новый рой, - сказал Миск. - И новая Мать, и новый рожденный первым. Я сам готов умереть, но раса царей-жрецов не должна погибнуть.
– Сарм убил бы этого самца, если бы узнал о его существовании?
– Да.
– Почему?
– Он не хочет уходить, - просто ответил Миск.
Я смотрел на механизмы, на провода, в восьми точках углублявшиеся в тело самца.
– Что ты с ним делаешь? - спросил я.
– Я его учу.
– Не понимаю, - сказал я.
– То, что ты знаешь - даже такое существо, как ты, - сказал Миск, - зависит от электрических разрядов и микроструктуры твоей нервной ткани; обычно ты приобретаешь эти разряды и микроструктуру в процессе регистрации и оценки сенсорных стимулов из окружения, например, когда ты непосредственно испытываешь что-то, или когда кто-то другой сообщает тебе информацию, или ты читаешь нити запахов. Машины, которые ты видишь, просто приспособления для передачи разрядов и формирования микроструктур без внешних стимулов, что заняло бы слишком много времени.
Подняв факел, я с благоговением смотрел на неподвижное тело царя-жреца на каменном столе.
Смотрел, как вспыхивают огоньки, как быстро сменяются диски.
Инструменты и приборные доски, казалось, нависают надо мной.
Сколько же импульсов через эти восемь проводов одновременно попадают в тело существа, лежащего перед нами?
– Значит, ты буквально изменяешь его мозг, - прошептал я.
– Он царь-жрец, - ответил Миск, - у него восемь мозгов, это модификации сети ганглий. Такие существа, как ты, ограниченные наличием позвоночника, могут развить только один мозг.
– Мне это кажется очень странным.
– Конечно, - согласился Миск, - низшие существа учат своих детенышей по- другому; они способны воспринять за всю жизнь только ничтожную долю сведений.
– А кто решает, чему его учить?
– Обычно, - сказал Миск, - используются стандартные мнемонические диски, которые готовятся хранителями традиций. Глава хранителей - Сарм. - Миск распрямился, и его антенны слегка свернулись. - Как ты догадываешься, я не мог использовать стандартный набор и сам создал памятные диски, по своему собственному рассуждению.
– Мне не нравится мысль об изменении мозга.
– Мозгов, - поправил Миск.
– Все равно не нравится.
– Не будь глупым, - сказал Миск. Его антенные свернулись. - Все существа, которые учат свое потомство, изменяют ему мозг. Это устройство - просто быстрый и удобный способ обучения, с его помощью можно эффективно научить тому, что желательно для разумного существа.
– Я встревожен, - сказал я.
– Понимаю, - заметил Миск, - ты опасаешься, что он сам станет машиной.
– Да.
– Ты должен помнить, что он царь-жрец, следовательно, разумное существо, и превратить его в машину невозможно, не затронув некоторые важнейшие сферы, а при этом он перестанет быть царем-жрецом.
– Но он будет самоуправляющейся машиной.
– Мы все такие машины, - сказал Миск, - с большим или меньшим количеством случайных элементов. - Он дотронулся до меня антеннами. - Мы делаем, что можем, а об окончательном результате судить не нам и не при помощи мнемонических дисков.
– Не знаю, что здесь истина, - признался я.
– Я тоже, - сказал Миск. - Это вообще очень трудная и таинственная проблема.
– А что вы делаете до ее окончательного решения?
– Некогда мы радовались и жили, но теперь тело наше молодо, но мозг стар,
