Едреные пассатижи! Ну почему все так нелепо получается, когда хочешь только добра?
У милорда капитана ап-Телемнара никогда не было ответа на этот простой вопрос.
«Хотелось как лучше, а получилось как всегда» — сказал однажды великий гоблин Сизоликов, изрекая одну из самых расхожих истин Седьмой Эпохи. У дриад по этому поводу имелась очень схожая поговорка: «Хотела перекрестно опылиться, а пришлось почковаться». Орочью пословицу лучше не пересказывать, ввиду её крайней непристойности. А в общем и целом, Эринрандир снова умудрился сесть в лужу и показать себя перед напарницей бессердечным говнюком.
Впрочем, так оно и есть, честно признался он себе, перекуривая собственную неделикатность на кухне. Другой бы возрадовался, если красивая девушка, не раздумывая, бросилась на помощь, услыхав его мысленный стон. Почувствовал бы себя… скажем… польщенным. А бывший ротный разведчик отчитал, как девчонку, и теперь вот мается оттого, что закрыл глаза на её проступок. Ведь выжгла же Нолвэндэ мозги ведьмаку? Несомненно. И это определенно сильно повредило общему делу. Да, Эрин готов взять всю вину на себя, как начальник и наставник в одном лице, но… Паучий случай! Как все запущено!
Вот и скажите на милость, как жить с такими принципами и представлениями о долге служителя закона?
И во всем доме — ни капли водки. Гадство какое!
Неуклюжая попытка шефа проявить сочувствие, как я ни старалась, никакого отклика во мне не вызвала, кроме, разве что, досады. Да нет, я на него не злилась. Наоборот, мне было стыдно и неудобно не только разговаривать, но и просто находиться рядом. От этого меланхолия моя только усугублялась. Поэтому я, как могла вежливо, отклонила предложение попить чаю, и убралась в свою квартиру, как раненый зверь в нору. Мне мечталось, что вот сейчас я залезу в кресло с ногами, завернусь в плед, поставлю любимую музыку и стану курить, грея окоченевшие руки о чашку… И разберусь, наконец, в себе. И справлюсь со всем — сама.
Не вышло.
От сигарет тошнило, руки дрожали так, что горячий чай я расплескала себе на колени — и не почувствовала даже. От любимых воинственных гимнов и маршей захотелось немедленно взвыть и разбить ноут о собственную голову. Я скрючилась в кресле, обхватив себя за плечи, забыв про тлеющую в пепельнице сигарету, и тихонько раскачивалась из стороны в сторону. Не плакалось мне, ну совсем никак! Вот же подлость какая, Эру-у… почему я даже плакать не могу, а?
Лучший способ выйти из такого оцепенения — это найти кого-нибудь, кто не поколеблется отхлестать страдалицу по щекам. Пойти к соседу и попросить его дать мне в морду, что ли? Я истерично хихикнула. Вот славное зрелище было бы, наверно… Интересно, а он согласится? Ради пользы дела, а? Я хихикнула снова, испугалась звука собственного хриплого смеха — и наконец-то заплакала. По-настоящему, но тихо-тихо, без всхлипов и подвываний. Перед кем тут рисоваться, леди? На саму себя в зеркало смотреть противно…
Нет, так нельзя! Сморгнув слезы и пару раз шмыгнув носом, я вылезла из кресла и добралась до душа. Залезла под холодную воду, чтобы хоть от головной боли избавиться, раз уж не могу отрешиться от ее причин. Ну, хоть это удалось. Ура крепости и прочности эльфийского организма. Вот только холодно, Валар, как же мне холодно… Наверное, примерно так же, как убитому ведьмаку в холодильнике доктора Роина… я вздрогнула и запретила себе об этом думать. Если так пойдет и дальше, мне неупокоенные духи начнут по углам мерещиться. Уже начинают.
Зажмурившись, я постояла посреди комнаты, пытаясь придумать, как же мне согреться. Залезла в шкаф и почти сразу наткнулась на старую аркову рубашку и камуфляжные штаны Аодана. Матушка всегда очень веселится, в очередной раз обнаруживая у меня целый склад ношеных шмоток моих братьев. С точки зрения психологии это, наверно, весьма специфический признак, зато какая экономия! И что я поделаю, если в рубашке Арка мне действительно уютней и… спокойней, чем даже в любимом моем халатике? Тем более, рубашка подлиннее будет. И вообще… она мягкая, шерстяная, теплая. Вот если бы кто-то из братцев был здесь… или папа… А лучше всего — мама. Скольких убила моя мать? И кто был ее
Так вот я промучилась еще полчаса, не меньше… а потом все-таки не выдержала, достала телефон и набрала мамин номер.
— Мамуля… — сказала я в трубку и замолчала.
— Нол, что?.. — с ее голосом тоже было что-то не так.
— Мамочка… — я всхлипнула. — Я… я человека… ведьмака… застрелила. Насмерть.
— Я знаю, детка, — мама вздохнула в трубку. — Я уже знаю. Ытхан звонил. Ты там как?
— Плохо, мама.
— Знаю, — повторила она. — Это нормально, солнце мое. Это всего лишь боевой шок… Это проходит… после того, как счет перевалит за второй десяток… Вот что, девочка. Водки у тебя, конечно, нет?
— Мама!
— Ну и зря. Купи и держи в холодильнике, специально для таких вот случаев. Ты там одна сидишь?
— Ага.
— Та-ак… Понятно. А твой начальник далеко?
— Н-не знаю… Дома, наверное.
— Хорошо, — в голосе леди Аэриэн появились знакомые командные нотки. — Отлично. А теперь, Нолвэндэ, слушай меня. Сейчас ты встанешь, оденешься, пойдешь к своему шефу и передашь ему трубку.
— Мама!
— Выполняй. Я жду.
Ну, и что мне оставалось делать? Когда мама приказывает так, с ней бесполезно спорить. Я одернула рубашку, потуже подтянула ремень штанов, чтоб не свалились ненароком, сунула ноги в тапочки и пошла звонить в дверь напротив.
Постояв под душем с закрытыми глазами, чтобы не видеть себя в зеркале, а затем нырнув в уютные драные джинсы, Эрин поплелся в гостиную. Спать не хотелось, жрать тоже, выпить нечего, из чтива — только летний выпуск «Молоха Ведьм». В кои-то веки образовался абсолютно свободный вечер, а чем занять себя — непонятно. Хоть на луну вой.
И если совсем недавно Эринрандир еще питал иллюзии относительно здорового секса как неплохого времяпрепровождения для взрослого мужчины, то ныне эти опасные заблуждения развеяны, словно с белых яблонь…гм… груш дым. Для нормального восприятия легконогих и пустоголовых нимф лесов, видимо, надо родиться дроу.
Лучшее, что пришло в голову — это вытянуться на диване, установив на груди пепельницу, и курить лежа, созерцая трещинки в побелке на потолке.
А теперь, если посмотреть правде в глаза, то ничегошеньки Эринрандир ап-Телемнар не умеет делать, кроме как отлавливать всякую сволоту по подвалам, получая при этом в смазливую морду со всей иномирянской ненавистью к остроухим нелюдям. Отряхиваться, подставлять раздробленные кости под чуткие ручищи сородичей Готзиллы Шахидовны, утирать сопли, и снова лезть во всякое дерьмо, в у-магон, например, чтобы окончательно разучиться сочувствовать, ценить чью-то бескорыстную помощь…
Грустно это. Такая вот глобальная жопа в жизни у ап-Телемнара — рыцаря и орденоносца.
А водки нету. Никакой, ни холодной, ни теплой, ни из грязной мыльницы.
Тьфу…
И тут в дверь позвонили.
На пороге стояла Нолвэндэ с мобильником наперевес.
