день и час. Надо полагать, четвертый по счету брак жениха располагал к подобным выводам.
— Что случилось?
Вьющаяся прядь смоляных кудрей трагически пала на высокое смуглое чело, адвокат скорбно закатил очи и чуть слышно простонал, не в силах вынести свинцовости бытия:
— Эрин, я подал судье ходатайство об освобождении Марии Сидоровой из-под ареста. Гримуар со всеми отягчающими тянет максимум на пять лет условно, и по закону Индульгенцию нет необходимости содержать под стражей.
Эльф грязно выругался, заставив Перла наморщить тонкий породистый нос.
— Эта мерзавка достойна самого сурового наказания, друг мой, — вздохнул сирен. — Но мы живем в правовом государстве, и Закон у нас превыше всего, — глаза его наполнились слезами.
— Я помню, — огрызнулся энчечекист резко посмурневший почище собеседника. — Пусть на волю выйдут десять виновных, но нельзя допустить, чтобы невинный оказался за решеткой. Но, Перл, мы все знаем — она виновата. Её ре-портировать надо.
— Да, согласен. Но закон пока на стороне Сидоровой. Говорят, у вас там есть свидетельница…
— Перл, до суда еще далеко, со свидетелем может случиться все, что угодно, а Мэйна при первом удобном случае сбежит из города.
— Если обвинения подтвердятся, то иномирянку всегда можно найти, — заявил Барракудас.
— А если не найдем? А если она успеет сделать новый гримуар и прорвать Барьеры? — в сердцах бросил эльф.
— Ох! Я не перенесу! Это слишком ужасно, — взрыдал Перл, роняя жемчужные слезы в траурно- черный платок, отороченный розовым кружевом.
— Заткни фонтан!
У энчечекиста и так на душе кошки скребли, а тут еще требуется выдержать девятый вал рыданий того, кому все обязаны неприятностями. Сирен прорыдает еще три часа над тяжкой долей блюстителей закона, но ходатайство забирать не пойдет ни за какие котлетки (рыбные).
Однако же, чему быть, того не миновать. Неприятности и не думали заканчиваться. Напротив, они очень скоро обрели черты катастрофы. Полной катастрофы!
Исчезла С.Волочная. Прямо из неприступной омега-камеры. И вовсе не в неизвестном направлении.
— Как исчезла? — наседала я на дошедшего до высшей стадии вежливости товарища ап- Халдамира. — Как такое могло случиться? Это же омега-камера! Или — я что-то не так поняла?
Пока Эрин совершал последний и, похоже, уже безнадежный обход кабинетов и лабораторий, я отправилась выяснять обстоятельства пропажи нашего единственного свидетеля. Честно скажу, известие о ведьме, испарившейся из самого защищенного от любых неожиданностей помещения в НЧЧК, звенело у меня в ушах погребальным колоколом. Вот теперь точно все. Кирдык[21] нашему обвинению и нам заодно.
— Нет, моя дорогая, Вы все поняли верно, — с бесконечным терпением разъяснял ситуацию непроницаемый Леготар. — С.Волочная действительно исчезла. К несчастью, безвозвратно. Это случается с иномирянами, крайне редко, но случается. Впрочем, пойдемте взглянем на запись камер слежения. Вы тогда и сами все поймете.
— Пойдемте, — вздохнула я.
Камеры запечатлели все. Облокотившись на укоризненно-аккуратный стол дежурного (укоризненно, потому что за мной такой параноидальной склонности к раскладыванию всего по полочкам отродясь не водилось; вот и добавился еще один комплекс к тому букету, которым я и без того уже обладала), я со смешанными чувствами наблюдала, как гражданка С.Волочная, она же О.Б.Могильная, исчезает во внезапно открывшемся портале. Зрелище было неприглядное. Несчастную ведьму крутило и крючило, мотало от стены к стене, а её силуэт в тюремной робе постепенно истончался и вытягивался. Клубящаяся воронка портала затягивала сьючку медленно, можно сказать, по частям. Сперва ведьма вытянулась раз эдак в пять от своего прежнего роста, затем в телепорте скрылись ее ноги. Некоторое время Могильная еще сопротивлялась силе магического притяжения, но вот с мерзким хлюпающим звуком она пропала в провале целиком. Словно детская игрушка-прыгунок на резинке. Оттягиваешь резинку — а потом отпускаешь…
Меня передернуло.
— Вот так, леди Анарилотиони, — Леготар сочувственно вздохнул и выключил монитор. — В общем- то, вполне закономерный конец «карьеры» госпожи Сольги Волочной. Мы так и не узнаем, то ли ее родной мир притянул ее обратно, то ли наш… выплюнул. Прошу прощения за это зрелище, миледи.
— То есть, с попадальцами это случается? — уточнила я, в основном, чтоб отвлечься.
— Да, такие случаи известны. Иногда пришельцы настолько … хм… отвратительны нашему миру и настолько близки собственному, что их родная… среда притягивает их обратно.
— Отчего же тогда не утянет Мэйну? — я недоверчиво поморщилась. — Что-то здесь не сходится, товарищ ап-Халдамир. Лично мне Индульгенция кажется более мерзкой, нежели эта несчастная.
— Миледи, Вы просто не успели ознакомиться со всеми деяниями госпожи Волочной. Поверьте, она мало чем отличалась от госпожи Сидоровой. Просто ей не так повезло. Кроме того, вполне возможно, что госпожа Волочная вовсе не вернулась домой, сменив стезю ведьмы на свою прежнюю профессию, а отправилась скитаться по мирам дальше, словно… цветок… в стремнине.
— А какая у нее была прежняя профессия? — вяло полюбопытствовала я.
— А Вы не интересовались? — ап-Халдамир заломил бровь. — Напрасно, миледи. Меж тем это знание могло вам помочь.
— Ну, теперь уже бессмысленно рассуждать об упущенных возможностях, — пожала плечами я. — Не томите, сударь.
— Менеджер, — эльф криво усмехнулся, — по продажам… канцелярских товаров, кажется.
— Значит, с Сидоровой они были коллегами еще и в этом, — я хмыкнула. — Сколько общего! Что ж, это отчасти объясняет их… деловую хватку. Пожалуй, теперь нам остается уповать лишь на то, что и госпожу Индульгенцию постигнет участь ее товарки.
— Сомневаюсь, миледи. К несчастью, госпожа Индульгенция значительно лучше ориентируется в наших реалиях, да и адаптировалась она неплохо. Я бы не стал рассчитывать на то, что наш мир решит…
— Отрыгнуть, — подсказала я.
Леготар поморщился, но кивнул.
— Именно. Хотя не перестаю на это надеяться.
— Ваши слова да Эру в уши, — я вздохнула. — Право, как жаль, что нам не удалось приблизить этот светлый момент! Однако мне еще отчет писать по поводу этого прискорбного инцидента. Смею ли я надеяться на вашу помощь в плане предоставления необходимых материалов?
— Безусловно, миледи, — ап-Халдамир изящно поклонился. — Позвольте проводить вас.
Написание скорбного отчета заняло у меня ровно полчаса, и за все это время Эринрандир ни разу не поднял на меня глаза. Честно говоря, и я на него смотреть не рисковала. Отвратительное чувство поражения не оставляло места ничему более… по крайней мере, пока. К тому же… Проклятье! Любоваться его неудачей и отравлять и без того мерзкий день еще и своей… Нет, только не жалостью! Я бы скорее выматерила его как следует, позабыв про приличествующее благородной деве воспитание, но оскорбить возлюбленного еще и жалостью? Кем бы я была после этого, а? Нет, никогда. Жалости он не заслуживает, а мое сочувствие — полно, да нужно ли оно ему? По всему выходит, что вряд ли.
— Я закончила, — распечатав отчет, я со вздохом подшила листочки к пухлой папке и положила ему на стол. — Может быть, кофе выпьем, а?
— Не надо кофе… — мрачно хмыкнул следователь. — Так. Я сейчас просмотрю и пойду с этим к Ытхану, а ты… В принципе, у нас с тобой на сегодня и дел-то не осталось.
— А! — по-прежнему отводя глаза, трусливо кивнула я. — Тогда… я пока в ларек сбегаю, можно?
