— Потому что клан должен признать тебя героем, а для этого мы должны узнать о твоих подвигах. Если ты так уж не хочешь возвращаться, пришли к нам какого-нибудь свидетеля, а лучше Книгу. Желтая книга… звучит как музыка для моих ушей!
— Хорошо, дядя. Прощай!
20
— Привет, Лора! Ого! Сколько же времени прошло с нашей последней встречи?
— Три месяца. У нас сейчас июль.
— Да, быстро время летит.
Живот Лоры заметно округлился и сразу бросался в глаза даже под свободным платьем. Еще месяца три-четыре, и она родит, ее сын или дочь будет расти и развиваться, а мой Долгаст провел в мертвом сне резервной копии три месяца, и скоро ему придется снова вернуться в это ненормальное состояние. Ничего, Долгаст, на твоей улице еще будет праздник!
— Как дела? — спросил я. — Какие новости?
— Да какие тут могут быть новости… Все тихо. — Она воровато оглянулась по сторонам, будто высматривая подслушивающие устройства. — Оккам теперь возглавляет резидентуру, раз в неделю разговаривает с самим Леверлином.
— Круто. Не боишься, что в одно прекрасное утро за ним придут суровые дяди в масках и с алебардами?
— Нет, не боюсь. У него катапульта есть.
— Какая катапульта?
— Это артефакт такой, если его привести в действие, он мгновенно перебрасывает владельца в нужное место, например на базу Леверлина в Вечном Лесу. А я всегда могу фигу сложить, даже если Оккам меня не сможет взять с собой.
— И то верно. Кстати, если окажешься в долине, не удивляйся, если никого там не найдешь. Может случиться, что мы все разбредемся по своим делам.
— Ничего, подожду. Но я надеюсь, что нам с Оккамом убегать не придется. Пока все идет нормально.
— Что в Мории?
— Ничего. Прошли переговоры, конфликт исчерпан, снова все спокойно.
— Здорово. Я рад за тебя.
— Слушай, Хэмфаст, помнишь, мы говорили насчет телевизора?
— Нет, Лора, не получится.
— Никак не получается добыть компьютер? Знаешь, у меня тут возникла еще одна идея: у одного моего одноклассника папа крутой бизнесмен, можно попробовать затащить сюда его сына…
— Не нужно. Понимаешь, Средиземье уже перемещено на другой компьютер, только он принадлежит не нам, а одной спецслужбе.
Лора помрачнела.
— Значит, добрались-таки. Ну все, Хэмфаст, считай, приехали, теперь можно уже не дергаться.
— Почему?
— Потому что они достанут тебя откуда угодно, они в таких делах специалисты. Что они хотят от тебя? Разрезать на кусочки и посмотреть, как ты устроен?
— Это они уже пробовали. Но смогли понять только то, что ничего не понимают.
— Тогда они, наверное, хотят, чтобы ты им таскал секреты из Интернета? Правильно?
— Правильно.
— И как успехи?
— Никак. Ни одного задания пока еще не было.
— Я теперь тоже как бы мобилизована?
— Нет, про тебя они еще ничего не знают.
— Ты им не сказал? Почему?
— Подумал, что ты не горишь желанием заниматься шпионажем и хакерством.
— Не горю, это точно. Но почему они сами не полезли сюда? Обычно, когда спецслужбы находят что-то интересное, их потом и за уши не оттащишь.
— У каждого входящего в Средиземье виртуальный слепок души оживает и превращается в разумного бота. Ни один нормальный человек не захочет себе такой судьбы.
— Они могли направить сюда какие-нибудь беспилотные программы. Наверное, просто не успели. Жаль, что у меня не получится прожить здесь весь остаток жизни. Пара месяцев, и все. Жаль.
— С чего ты взяла? Думаешь, агенты спецслужб гораздо умнее тебя? Да ничего подобного! Думаешь, почему они не провели до сих пор прочесывание Средиземья на предмет автономных субъектов? Они просто не знают, что такие субъекты существуют. Они захватили тех, кто попался на глаза, то есть меня, Уриэля и Сссра, а то, что есть и другие субъекты, им даже в голову не пришло.
— Да? Ну тогда все в порядке, главное, чтобы они и дальше сюда не лезли.
— Здравствуй, Хэмфаст! — услышал я голос за спиной. Я обернулся и увидел Оккама.
— Слышу, моя супруга с кем-то разговаривает, — пояснил Оккам, — дай, думаю, зайду. Тебе нужна моя помощь, Хэмфаст?
— Нет, спасибо, Оккам, помощь не нужна.
— Жаль. Но ты знаешь, где искать помощь, когда она потребуется.
— Знаю. Спасибо тебе, Оккам.
21
Мы с Нехалленией лежим в постели. Полная тишина. Долгаст спит, какие-то насекомые за окном издают невнятное стрекотание, но оно настолько привычно для уха, что его начинаешь замечать, только если специально прислушаться. Парадокс — насекомых в долине нет, а по ночам кто-то жужжит. Уриэль полагает, что это жужжание входит в атрибуты класса “тихая ночь”. Скорее всего он прав, не знаю, как можно по-другому объяснить этот парадокс.
Я задействовал заклинание. Теперь мы с Нехалленией можем говорить свободно, не опасаясь, что каждое произнесенное слово станет известно Максу и его прислужникам. Хорошо, что Сссра хорошо разбирается в магии первооснов. Мне никогда не хватило бы терпения достичь таких высот в низкоуровневом программировании, как называют эту магию в реальном мире. И еще хорошо, что те, кто устанавливал в нашем мире подслушивающие артефакты, не рассчитывали на активное противодействие. Они вставили в несколько системных элементалов команды перехода на их обработчики событий, но даже не подумали, что адреса переходов могут быть подправлены. А еще спасибо Биллу Гейтсу за то, что каждый процесс имеет полный доступ к собственному адресному пространству. Впрочем, Билл Гейтс такими мелочами не занимался, спасибо надо говорить то ли Катлеру, то ли этому… Пераццоли, что ли… никак не могу запомнить его имя.
— Тебе не страшно, любимая?
— Страшно. Умирать всегда страшно, даже если смерть — совсем не смерть. Утешает только то, что я ничего не почувствую.
— Если ты боишься, я могу отказаться от этого плана.
— Зачем? Мы уже обо всем договорились. Ты совершенно прав, милый, эта жизнь не стоит ничего. Мы мечтали о своем мире — что ж, это была красивая мечта, но мечта — это одно, а жизнь — совсем другое. Ты должен уйти, ты найдешь счастье для нас троих, и тогда ты дашь мне новую жизнь, которая будет лучше, чем эта. Не расстраивайся, я верю, что все будет хорошо. Твой план просто не может не
