любопытством обнюхивал их ноги и удивленно замирал столбиком, когда от него отпрыгивали со слабым криком. Здоровяк-рычала не сводил с меня внимательного взгляда.
— Денег вам дать? — пошла я на второй круг.
Нет. Конечно, ррр, нет.
— Отпустите меня по-хорошему, а? — Я уже начала терять надежду договориться.
В ответ снова полилось рычание и бурные взмахи.
— Я честно не хочу вас обижать, — призналась я. — Но придется ведь.
— Он с собой зовет, — едва слышно прошептал Воротник, кружа у моих ног.
— С собой?
Чужак так радостно закивал, что сомнений не осталось.
— Угу. Подумаем. Грабить он меня не собирается, видеть меня не хочет, но без меня и дня не проживет, потому и зовет с собой. Я ничего не пропустила? Слушайте, а вы уверены, что вам нужна именно я? — поинтересовалась я у здорового.
И тут он поставил завершающую точку. Торжествующе хмыкая, вожак добыл откуда-то из-за спины довольно большой пенек и сунул его мне под нос.
— Эй! — попятилась я, решив, что начинается нападение. Но растопыривший корни кусок дерева замер перед моим лицом. Этот пенек был стар. Он успел потемнеть, слегка потрескаться, но главный вред нанесли ему какие-то умельцы — ободрали кору, обрубили и закруглили корни и хорошенько врезались в дерево своей резьбой. На боковине пня проступало какое-то страшное чудовище. Широко раскрыв повернутую к небу огромную пасть, оно свирепо ломало стройную рощу из молодых деревьев могучими не то пальцами, не то когтями.
— Это что, он вашей деревне докучает? Я с ним не справлюсь, и не просите. Я маленькая, — тут же начала отпираться я.
— Гыр-дыр быр-гур-дур! — возмутился ворчливый пришелец.
— Дыр-гыр! — совершенно потеряв терпение, передразнила я. И неизвестно, до чего могли бы мы дорычаться, но снова вмешалось мое ныне пернатое чудо:
— Он говорит, что это вырезана певица. Как ты.
— А-а-а… — Я пригляделась. Да, если отбросить некоторые преувеличения мастера, то на пеньке вполне могла быть изображена сказительница, поющая в сопровождении арфы. Будем считать, что неведомый резчик очень хотел передать силу песни и чуточку перестарался с образами.
— Ыр-дыр-дор. — Теперь уже вожак махал и пнем и дубиной с самым что ни на есть деловым видом. Дескать, некогда лясы точить, в дорогу пора.
— Ну гляди, если нас начнут есть, то первым я предложу тебя, — свирепо прошептала я на ухо кл ювастому толмачу, приветливо улыбнулась переминающемуся здоровяку и спросила: — Надеюсь, дорога хорошая и идти недалеко?
— Дыр-бур-гыр, — уверил вожак, изобразив легкий, приятный и, самое главное, очень короткий путь.
— Тогда чего мы ждем? Раньше начнем — быстрее кончим, — поразила я бородача своей внезапной решимостью и сделала первый шаг. В глаза Мышаку я старалась не глядеть. Правда, дорогу обещали легкую. Это утешало.
Камень сорвался вниз очень тихо. Беззвучно ударился о траву и так же тихо исчез на дне пропасти. Или еще где-то там — видно не было. Спустя некоторое время снизу послышался далекий плеск.
— А отсюда кто-нибудь падал? — спросила я, просто чтобы не молчать, — Представляю, сколько наверх придется карабкаться.
— Быр-гыр, — отозвался Бур.
«Бывает». Бодрости этот ответ не прибавил. Я сидела на плече рычливого вожака, крепко ухватившись за русалку на его волосах. Вначале я цеплялась за ухо, наматывала волосы на руку, хваталась даже за его нос, но, прежде чем совершенно замучить моего носильщика, вспомнила о маленькой костяной ловушке. Добытая у двух незадачливых рыбаков русалка с готовностью вцепилась в буйные кудри рычуна, и я получила удобную ручку. Еще позже я украдкой сплела две косички на его голове, пустила кольцом, продела в них руку и вообще перестала бояться упасть с Бура. Да, теперь я боялась только упасть вместе с ним. А падать было куда.
Совсем недавно я бурчала на тракт, на все эти холмы и ложбины, подъемы и спуски и с тоской вспоминала ровную, удобную дорогу по Светлому Королевству. Что там было? Мокрое ущелье, которое мне хотелось обойти? Смешно! Блуждания по всему Лесу, когда меня водил леший? Прогулка по саду! Ругая дорогу в диких Ничьих Землях, я как-то позабыла, что приближаюсь к Синим горам. А у гор бывают длинные, широко разбросанные корни.
Как только я согласилась идти с этой подозрительной рослой ватагой, толпу одетых в шкуры копьеносцев охватила короткая деловая суета. Вожак нарычал на них, поделил, что-то приказал и лихо подхватил меня на руки. Не успела я и пискнуть, как уже сидела на широченном крутом плече. Одной рукой вожак придерживал мои лодыжки. Мы так не договаривались! Я еще придумывала возражения, собиралась возмутиться, всерьез прикидывала, не укусить ли его за ухо, но тут вожак снова что-то прорычал, и весь отряд бодро отправился в путь. Примерно туда, куда он и указывал своей дубинкой. Расступились и сомкнулись за нами заросли, я согнулась и прижалась к голове моего носильщика, спасаясь от веток. Позади растерянно ржал Мышак. Воротника не было ни видно ни слышно.
— Что вы делаете? — наконец-то подобрала я слова. — Опустите меня немедленно на зе…
Я попыталась глянуть на такую желанную землю, и слова застряли в горле. Земля была. Только далеко внизу. Как раз со стороны моего плеча-сиденья мерно качалась в такт шагам пропасть. Я быстро глянула в другую сторону. Там было легче — все те же деревья с их докучливыми ветками. Но радовалась я недолго. Деревья быстро ушли вниз. Мы карабкались по скале куда-то вверх, и провалы зияли уже с двух сторон.
— Быр гыр? — Именно сейчас здоровяк решил выяснить, что же мне так не нравится.
— Ничего-ничего, — поспешно ответила я. — Не отвлекайтесь!
Успокоенный рычун двинулся дальше. Полоска скалы с плеча здоровяка смотрелась удручающе узкой. Поворачиваться я не смела, на дорогу глядеть не могла, так что просто и малодушно зажмурилась и открыла глаза, когда рядом зашуршали листья.
— Ну так вот. С какой это стати… — продолжила я выяснять отношения, но снова смолкла.
Листья шуршали на стелющихся кустиках, облепивших узенький каменный мост над острыми даже на вид камнями в глубине. «Хорошо. Подожду до подходящей дороги — вот тогда и задам вопрос», — решила я. Но задала раньше — когда вожак лихо перескочил провал шага три шириной. От моего визга он пошатнулся, и мы чуть было не отправились вниз.
— Быр? — поинтересовался он, когда все-таки удержал равновесие.
— Нет, ну почему поверху? — простонала я, уже не сдерживаясь, — Почему нельзя пройти по земле?
О вопросе я тут же пожалела. Потому что вожак сразу начал отвечать и, помня мою непонятливость, вовсю помогал себе руками. Мои ноги он при этом отпустил, а сам останавливаться не стал.
— Да-да, совершенно с вами согласна! Как мне самой это в голову не пришло? — быстро выпалила я, чтобы остановить его речь и судорожно хватая говоруна за макушку.
— Быр? — удивился моей внезапной догадливости вожак.
— Точно-точно. Здесь прохладней, ветерок веет, — наудачу сказала я, но удачи у меня сегодня не было.
— Ыр-быр! — Рычун бурно замахал руками, то разводя их, то резко сводя вместе.
— Дда-да, птички летают, бабочки поют — красота! — Я изо всех сил держалась за ухо своего носильщика.
— Ырыг! Бырыг! Дырг! — Ворчун махал руками не переставая.
— Ну да, против таких зубов не помашешь, — судорожно посочувствовала я и даже не сразу осознала — я его поняла! Я поняла его ворчливую речь! — Вверху безопаснее, я поняла!
Великан кивнул и продолжил путь. Сейчас мы шли по почти нормальной тропинке — подумаешь, над головой нависали острые камни. Зато под ногами была надежная земля и с боков подпирали скалы. Но
