заточения. Во-вторых, он справляется со всякой нечистью типа вурдалаков, гоблинов, гремлинов.
А в-третьих, не всякий колдун захочет с тобой сразиться, если увидит у тебя такое оружие. Этот кинжал для ведьмы все равно что икона для верующего. Понимаешь?
И тетя завернула кинжал в ткань и снова поместила его в ларец.
– Я понимаю, тетя. Только не прячьте его в ларце. Такому кинжалу место в ножнах у бедра.
– Хорошо.– Тетя снова извлекла кинжал, а потом и ножны с поясом.– Надевай.
Я надела.
– А теперь будем строить портал.
И что вы таки себе думаете?
Мы его построили!
Перемещение я помню смутно. Потому что перемещалась почти в бессознательном состоянии. Слишком это тяжело – строить портал для столь удаленных друг от друга точек местности. Наконец шум в ушах стих, ощущение того, что у тебя обледенело лицо, прошло, и я открыла глаза.
Я стояла посреди внутреннего дворика довольно обширного дома с белеными стенами и черепичной крышей. Сразу стало жарко, я взмокла под своим шикарным платьицем. Что ж, как-никак я в Египте!
Я сделала несколько шагов по брусчатой площадке, разминая затекшие в процессе портализации ноги. Немного помахала руками. Все вроде в норме, и голова уже не кружится. Одно только не в порядке – я жутко хотела пить. Посреди дворика рассыпал жемчужные брызги фонтан, но из него я пить побоялась – всем известно, что в Египте не вода, а кошмар.
Я ступила в крытую галерею, опоясывающую весь первый этаж домика. Прошла мимо нескольких дверей, дергая их за ручки – заперто.
– Эй! – наконец крикнула я.– Есть здесь кто живой или только одни мумии?
На голос из одной двери выбежала пожилая женщина в белом бесформенном платье и с покрытой белым же платком головой. Увидев меня, она всплеснула руками и принялась плеваться. Видимо, она приняла меня за демона.
– Эй, не надо плеваться,– миротворчески сказала я.– Меня зовут Юля Ветрова, я прилетела сюда, чтобы помочь!
Старуха воздела вверх руки и заголосила.
– В чем дело, Рани? – услышала я голос Брайана. Он так же замечательно, с приятным бруклинским акцентом, говорил по-английски.
– Брайан! – крикнула я.– Брайан, уйми свою прислугу, иначе она меня заплюет! Это я, твоя бывшая жена!
Брайан выскочил из-за резной двери и уставился на меня не хуже своей служанки. Только что не плевался.
– Юля... – потерянно проговорил он.
– Самая она,– невозмутимо сказала я.– Ты вызвал, и вот я пришла.
– Так быстро?
– Я полагала, что тебе требуется немедленная помощь. Разве не так? Ой, да пусть твоя служанка заткнется наконец.
Брайан сказал старухе несколько успокаивающих фраз на английском, и та ушла, все-таки бросая на меня полные подозрительности взгляды.
Брайан подошел ко мне, протянул руку:
– Юля, мир?
– Мир,– сказала я, но руки не пожала. Это женщина должна первой протягивать руку мужчине, а не наоборот!
Брайан был полон смущения, я это видела.
– Может, что-нибудь выпьешь? – спросил он у меня.
– С удовольствием. После портала ужасно мучает жажда. Только ничего спиртного.
– Ты все еще держишься обещания не напиваться?
– Не употреблять спиртное сверх меры,– поправила я бывшего супруга.– Стараюсь соблюдать обещанное, но не всегда получается. Вот недавно на одной свадьбе расслабилась. Может быть, ты все-таки позволишь мне войти в дом и выпить хотя бы простой воды?
– Конечно. Извини, из меня негостеприимный хозяин получается. Извини.
И он широким жестом распахнул передо мной резную дверь:
– Войди в мой дом, Юля, и будь в нем желанной гостьей!
– Вот это уже лучше,– усмехнулась я.
Я вошла в дом, осмотрелась. Дом был сложен из камня, и потому в нем даже в такую жару сохранялась прохлада, хотя ни вентиляторов, ни кондиционеров я не заметила. Комната, в которую ввел меня Брайан, была, по-видимому, гостиной. Здесь стояли диваны и тахта, все было расшито вручную, и к тому же на каждом предмете мебели валялась куча шелковых подушек. На ковре явно пакистанской работы стояли резные, отделанные перламутром сундуки и столики, на сундуках красовались большие медные кувшины, покрытые чеканкой.
– Ты посиди,– указал мне на диван Брайан,– а я принесу тебе лимонаду. Кстати, что это у тебя за кинжал на поясе?
– Потом объясню,– кивнула я.– Ты неси лимонад.
Я села на диван, вытянула ноги. Последние призраки головной боли покинули меня, я была бодра и готова порвать всех, кто осмелится встать на моем пути.
И тут в комнату вошла Май.
Она очень изменилась с тех пор, как мы последний раз виделись. Во-первых, исчезла ее ужасная, дистрофичная худоба: Май налилась приятной полнотой, как спелое яблочко. Во-вторых, было видно, что она счастлива с Брайаном и даже угрозы, про которые мне говорил Брайан, не оказали на нее мрачного действия.
– Здравствуй, Май,– сказала я, искренне улыбаясь.
И тут она повалилась мне в ноги:
– Я не встану, пока вы, госпожа, не простите меня!
– Май, прекрати! Всё, считай, я тебя простила. У меня вообще нет к тебе никаких претензий, так и знай.
– Простите тогда и моего супруга!
– Прощаю, только успокойся. Встань с колен. Позволь, я тебе помогу. Не дело беременной женщине стоять на коленях. Присядь-ка рядом.
Май повиновалась и села, поддерживая руками довольно объемистый животик.
– Ну, – улыбнулась я,– Расскажи, как вы живете.
– Мы живем хорошо.– Эту ходульную фразу Май произнесла так, словно она была для нее божественной истиной. А может, так оно и есть? – Муж мой любит меня. Но вы не думайте, госпожа, он вас любил не меньше.
– Верю. И пожалуйста, давай перейдем на «ты».
Брайан принес лимонад – холодный, в меру
кислый, в меру сладкий. Просто чудо!
– Спасибо, Брайан. Минутку, мои дорогие.
Я залпом допила лимонад и, поставив стакан на столик, сказала:
– А теперь я жду подробностей по тому делу, из-за которого прилетела.
– Я все тебе рассказал, ничего не утаил,– проговорил Брайан.
– Май знает?
– Да, я знаю,– кивнула Май.– Кто-то угрожает заклятием моим нерожденным деткам. Но ведь все будет хорошо, если вы, то есть если ты, госпожа, уже здесь.
– Здесь-то я здесь, но я пока не знаю, с чего мне начать мою работу. Впрочем, я страдаю чушней. Ведь первое, что я должна сделать,– это сплести вокруг тебя заклятие, Май. Выстроить вокруг тебя защитную стену. У вас есть комната без ковров на полу?
– Да, это кухня.
