И сняла маску с его головы.
На меня остекленевшими глазами смотрел Дон.
– Нет, святая Вальпурга, прошу тебя, нет! – вскрикнула я.– Я убила его! О господи, господи!
Я коснулась щеки Дона – она уже остывала.
– Дон, я не хотела. Дон, если бы я знала, что это ты...
Меня просто выворачивало наизнанку от горя и страха, и тут я услышала снова скользкий и шипящий голос:
– А что это меняет?
Я вскочила на ноги и огляделась:
– Кто здесь?
– Здес-с-сь.
Я увидела, как от крытых галерей дома отделяются бесформенные тени и ползут ко мне. Они принимали самую причудливую форму и в конце концов соткались в исполинскую фигуру смерти с косой. Это было бы даже смешно, когда бы не было так грустно. Впрочем, грустить мне не оставалось времени.
– Это подло! – прокричала я.– Был разговор о честном поединке один на один!
Голос глумливо захихикал:
– Против тебя опять один противник. Только поединок для тебя не закончен. Мы отвоюем дом. Он будет наш.
– Не торопитесь! – крикнула я и выставила вперед свой кинжал. Он вспыхнул ослепительным светом – так что тень смерти завизжала.
– А, не нравится! – крикнула я и крутанула кинжал вокруг запястья.– Нападай!
Это нападение можно было сравнить со сходом лавины. Тень обрушилась на меня многокилограммовой тяжестью. Точнее, не совсем на меня, а на мой кинжал. Моя рука заныла от дикой боли, мне казалось, что еще чуть-чуть – и я не вынесу больше, а какая-то сила нашептывала: «Брось кинжал, брось! Ты все равно умрешь».
– Не дождетесь, сволочи,– стиснув зубы, пробормотала я.
И мой кинжал победил. Из его острия выбился тонкий луч света, который разрезал темного исполина на два куска. Куски упали на землю и воспламенились. Ядовито-зеленое пламя резало глаза, но я не боялась больше. Я подскочила к горевшим кускам чего-то похожего на эктоплазму и принялась кромсать их на совсем безобидные кусочки.
Они прогорели, и теперь я одна стояла во дворе, стискивая ноющей рукой свой кинжал.
– Вот и все,– тихо сказала я.– А шуму-то было.
Я огляделась. Тело Дона так и лежало, его
черный кинжал сиротливо покоился неподалеку. Я наступила на кинжал ногой, и он раскрошился, словно был сделан из угля или золы.
– Дон,– проговорила я.– Прости меня. Хотя... Никто ведь тебя не заставлял сражаться со мной. И при другом раскладе сил ты бы просто убил меня. Но все равно. Прости... Брайан!
Мой бывший появился во дворике моментально. Я так думаю, что он наблюдал за этой битвой с безопасного расстояния. Хм. Кому же понравится, что во дворе его дома схлестнулись маг и ведьма.
– Брайан, я победила.
– Я вижу.
– Нужно решить, что сделать с телом. Точнее, как от него избавиться.
– Я что-нибудь придумаю, Юля. Ты не заботься. Тебе теперь надо отдохнуть.
– Было бы здорово,– вяло ответила я.
Брайан проводил меня до моей спальни и спросил:
– Значит, дом остается за мной?
– Пока да. Но я вызову кого-нибудь из Дворца Ремесла, чтобы они освидетельствовали его. Если дом действительно полон негативной магии, его уничтожат, а тебе выплатят компенсацию. Не полмиллиона, конечно, но жить сможешь.
– Да мне и не надо компенсации,– замахал руками мой бывший.– Лишь бы этого дома не было.
– Как угодно,– сказала я.– А теперь отпусти меня. Мне надо умыться и вообще... отдохнуть.
Брайан все понял и не стал навязывать мне свое общество. Я прошла в свою спальню и заперлась. В ванной я долго ревела под струями душа,
– Дон...– бормотала я.– Дон, Дон, как же так вышло...
Я промыла и перевязала ссадину на боку, выключила душ, надела халат и, погасив свет в ванной, плюхнулась на кровать. Я думала, что засну мгновенно, но сон не шел. Перед моими глазами стоял Дон, Дон, читавший Камю, Дон, любивший меня, Дон, предавший меня.
– Я не могу! – выкрикнула я. – Я сойду с ума от этих мыслей!
И я вышла из спальни во двор.
Тела Дона не было. Был Брайан, тщательно моющий брусчатку.
– А где...– Голос мой прерывался.– Где тело?
– Рани и Бабва позаботились об этом. Как – тебе не надо знать. Бабва совсем немножко ведьма, но кое-что у нее получается неплохо. И не спрашивай больше. Не к чему тебе это знать.
– Хорошо. Брайан, я вот что подумала...
– Что?
– Я не буду никого вызывать из Дворца Ремесла для того, чтобы освидетельствовать дом. Я сделаю это сама.
– Но не собираешься ли ты прямо сейчас...
– Да, именно прямо сейчас. Только переоденусь. И пожалуйста, ты тоже будь со мной. Ведь я в глаза не видела этого дома, поэтому могу ошибиться. Да и для портала мне нужен визуальный слепок места, в которое я хочу переместиться.
– Но как я оставлю Май и детей?
– Не волнуйся, это ненадолго. Пока я буду переодеваться, ты скажешь Май, что на некоторое время отлучишься. В конце концов, Бабва и Рани помогут ей, если что. Пойми, Брайан, только ты и я можем остановить черную магию этого проклятого дома, если эта магия там есть! Мы не просто можем, мы обязаны.
Брайан ушел к Май, а я пошла переодеваться – натянула джинсы и мужского покроя рубашку. На пояс я пристегнула ножны с кинжалом. И заодно захватила амулет – в нем еще оставалась энергия.
Встретились мы с Брайаном во дворе примерно через полчаса. Рядом с ним стояла перепуганная Май, держа мужа за рукав рубашки.
– А без него никак нельзя? – жалобно спросила она меня.
И мне стало их жалко. В конце концов, что с того, что это дом Брайана. Я – ведьма и смогу разобраться с этим вопросом без помощников.
– Ладно,– сказала я.– Пойду туда одна. Но, Брайан, ты должен послать мне образ этого дома. Настройся и представь его.
Сама я настроилась на прием. Брайан закрыл глаза и представил...
Я увидела не дом, нет. Я увидела раскаленную, выжженную землю и мчащихся по ней всадников. Это зрелище пугало и терзало душу в клочья.
– Брайан,– прохрипела я.– Дом! Покажи мне дом!
И я увидела его. Большой, трехэтажный, с лепными фризами и многочисленными колоннами. Окна в нем слепо глядели в ночь. И от этого дома не веяло ни каплей уюта. Это был дом, наводящий страх, как мчавшиеся по растрескавшейся земле всадники.
Я приняла этот образ в себя и стала строить портал. На сей раз мне удалось выстроить портал очень быстро. Не прошло и минуты, как я ощутила, что стою уже не во дворе, а в замкнутом пространстве.
Я открыла глаза. Действительно, я стояла в холле мрачного дома. Лунный свет, проникавший в незашторенные окна, делал картину совершенно сюрреалистической.
Чтобы стало светлее, да и страх во мне выветрился, я зажгла маленькую шаровую молнию. Она послушно повисла над моим плечом и старательно разгоняла мрак.
