— Потому что Христос — сын божий, он в другой весовой категории, чем антихрист, их борьба похожа на поединок между водителем трамвая и бабкой, старающейся успеть. Знаешь этот анекдот?
— 'Не успела', подумал водитель и захлопнул двери перед самым носом.
— Вот именно. Именно так, скорее всего, и произойдет конец света.
— А если предположить, что Сатана — четвертая ипостась бога?
— Тогда у антихриста есть шансы. Только в этом случае твое положение не безнадежно.
— А если предположение неверно?
— Тогда ты погибнешь. По любому, хуже уже не будет.
— Это точно. А чтобы конца света не было, я обязательно должен убить Лену?
— Да, — ответила Лена, материализовавшаяся посреди комнаты, — только у тебя ничего не выйдет.
— Пришла на зов любви? — съехидничал я.
— Нет, — Лена печально покачала головой, — любви больше нет, и мне открылось, что ее никогда не было. Ты был прав, мы с тобой слишком разные, а жизнь действительно непохожа на рекламу 'Доктора Дизеля'. Мы никогда не сможем быть вместе. Я благодарю тебя за то, что ты помог мне найти господа, я думала, что это любовь, но я была неправа. Я не могу любить тебя, мы служим силам, которые сражаются между собой с момента сотворения мира, а сейчас как раз начинается новая кампания. Мне очень жаль… мне на самом деле очень жаль!
— Что ты от меня хочешь?
— Ты должен отречься от нечистого.
— И все?
— Все.
— Что будет дальше? Страшный суд?
— Все будет в соответствии с волей господа.
— То есть, страшный суд.
— Пути господни неисповедимы.
— Не увиливай от ответа!
— Я не увиливаю! Я действительно не знаю, какова божья воля по этому вопросу.
— Ты лжешь, — заявила Зина.
Лена обернулась к ней и отрывисто бросила:
— Заткнись, ведьма.
Зина судорожно сжала челюсти и начала строить страшные рожи. Казалось, она хочет что-то сказать, но не может, потому что ее челюсти свело судорогой. Впрочем, почему казалось? Так оно и есть!
— Я отменяю заклятье, — сказал я.
Зина открыла рот, подвигала челюстью туда-сюда и закрыла рот. Лена повернулась ко мне.
— Ты зря встаешь на пути господа, — сказала она. — Ты рухнешь в прах и он промчится по тебе и не заметит тебя. Ты подобен колючке в дорожной пыли, самое большее, на что ты способен — занозить его ногу и заставить потратить лишние пять минут.
— Я не встаю на пути бога, — возразил я. — Я встаю на твоем пути, а ты вовсе не бог. Ты подобна попугаю, который думает, что говорит разумные вещи, но он только повторяет услышанное, иногда он повторяет к месту и многие думают, что он способен говорить, но на самом деле попугай говорит ерунду. Просто иногда ерунда слишком похожа на правду.
— Моими устами говорит господь! — воскликнула Лена. — Он дал мне силы и я не убоюсь зла!
— Еще бы, — усмехнулся я, — глупо бояться самого себя.
— Во мне нет зла! Зло во имя добра не есть зло!
— Ага. А добро во имя зла не есть добро, правильно?
— Правильно, — удивилась Лена, — а к чему ты это сказал?
— Цель оправдывает средства, давай, убивай, насилуй, клевещи, предавай, — процитировал я Егора Летова. — Правильно?
— Не запутывай меня! — заорала Лена в полный голос. — Мне всегда говорили, дьявол искушен в риторике, ты всегда пытаешься представить черное белым. Так запомни — со мной это не пройдет, тебе меня не искусить!
— Когда ты не была такой упертой, ты была привлекательнее. Сейчас ты как будто одержима.
— Да, я одержима! Я одержима добром! А ты… в последний раз спрашиваю — ты отрекаешься от Сатаны?
— По правилам надо спрашивать три раза, — заметила Зина, — а это только второй.
— Хорошо, — согласилась Лена, — во второй раз спрашиваю, ты отрекаешься от Сатаны?
— Так во второй или в последний? — улыбнулся я.
— Во второй.
— Угу.
— Что угу?
— Я понял.
— Что ты понял?
— Что ты спрашиваешь меня во второй раз.
— Так ты отрекаешься или нет?
— Это смотря в который раз ты спрашиваешь.
Зина хихикнула, Лена повернулась к ней и нахмурилась. Зина перестала хихикать.
— Еще раз отменяю заклятье, — провозгласил я.
Зина сложила губы трубочкой и сделала серьезное лицо, но выглядело оно все равно издевательски. Лена повернулась ко мне и сжала губы.
— В третий раз спрашиваю тебя — отрекаешься ли ты от Сатаны?
— Я еще на второй вопрос не ответил.
— Так отвечай!
— На какой вопрос — на второй или третий?
— Не паясничай? Ты не отрекаешься от Сатаны?
— Нет.
— Что нет? Отрекаешься или нет?
— Давай так — ты отречешься от бога, я отрекусь от Сатаны, и мы будем жить долго и счастливо.
— Не искушай меня! — завопила Лена. — Я никогда не отрекусь от господа, я избрана им и будет сделано так, как сказано. У тебя последний шанс, Сергей, отрекись от Сатаны, иначе…
— Что иначе?
— Иначе будет плохо.
— Конкретнее, пожалуйста.
— Ты умрешь.
— Мы все умрем.
— Так ты не отрекаешься?
— Нет.
— Ты выбрал.
Лена вскинула руки к небу и запрокинула голову. Размытой тенью Зина набросилась на нее сзади, заломила руки и впилась клыками в шею. Бог богом, а ускоренный режим никто не отменял.
Лена захрипела и всплеснула руками, Зина рухнула на землю как подкошенная, она старела на глазах, ее кожа желтела и покрывалась старческими складками, мягкие и шелковистые волосы в одно мгновение стали блеклыми и свалявшимися. Кровь Лены, хлынувшая широкой струей из прокушенной шеи, залила плечо и образовала на полу маленькую лужицу, но рана затягивалась на глазах. Еще секунда и она переключится на меня и…
