— У него, — Зина помрачнела. — Завтра придется опять идти… может, ты что-нибудь другое придумаешь?
— Так это вы супермаркет ограбили? — заинтересовалась мама. — Людка с девятого этажа говорила, что там то ли инопланетяне были, то ли вурдалаки какие-то, прости господи, — она перекрестилась. — Так это, значит, вы были?
— Ну да, — призналась Зина, — только мы на самом деле не такие злые, как там показали, это просто маскировка была.
— Это правильно, — неожиданно легко согласилась мама, — в таких делах главное — страху побольше нагнать. Вы бы лучше вампиров изобразили, вот третьего дня по телевизору про них фильм показывали, такая жуть!
— Как раз их мы и изображали, — сказала Зина. — А вы не знаете, где еще можно взять много денег? А то снова в тот же супермаркет идти как-то не хочется.
— Как же не знать? Конечно, знаю! Вот на шестом этаже у нас живет один азер, так он в соседнем доме продуктовый магазин держит, цены у него, кстати, непомерные, как у всех у них, у нехристей нерусских. И отдела для ветеранов у него нет, и без очереди пенсионерам не отпускает ничего. А машина у него, что твой автобус!
— Где точно он живет? — спросила Зина.
— Ты что! — вскинулся я. — Тебе нельзя, ты еще не восстановилась!
— Уже можно, — отмахнулась Зина, — для этого дела много сил не понадобится. Принять невидимость да пройти сквозь стену, вот и все.
Мама подробно и многословно объяснила расположение квартиры несчастного азербайджанца, а когда объяснения стали повторяться, Зина сказала 'спасибо' и растворилась в воздухе.
— Послушай, мама, — сказал я, — а тебя не смущает, что мы с Зиной теперь преступники?
— Вы с Зиной теперь волшебники, — заявила мама, — а значит, законы вам не писаны. Ты теперь не простой человек, ты теперь слуга божий. А бог велел делиться. Знаешь, что он говорил про тех, кто стяжает и не делится? Стяжать и не делиться плохо, и потому забрать деньги у богатого — не преступление, а богоугодное дело. А раз богоугодное, значит, хорошее.
— Эдак можно под все подряд базу подвести. Бог велел не поклоняться другим богам, значит, я должен пойти на рынок и всех хачей перебить?
— Не всех, а только тех, кто другим богам молится. Армяне, например, тоже православные.
— А мусульман убивать — богоугодное дело?
— Зачем сразу убивать? Пусть уезжают в свою Мусульманию и живут там, как хотят, а нам не мешают. Ты сам посуди — на рынке одни черные, ни одного русского лица за прилавком!
— А украинцы?
— Хохлы тоже как черные, только лицом на нас похожи, а на деле такие же мерзавцы. Ты новости по телевизору давно смотрел?
— Давно. А что они сделали?
— Да они постоянно все русское притесняют! То одно запретят, то другое… вот на днях во Львове памятник Степану Бандере поставили, вот ты скажи, ну разве ж это дело?
— Это не дело.
— То-то же!
— Мама, так ты серьезно считаешь, что для меня сейчас главное — очистить Москву от приезжих?
— Это не главное. Главное для тебя… да я не знаю, ты же волшебник, значит, умный! Так подумай своей умной головой, что вокруг исправить надо. Пенсии поднять или чтобы лекарства подешевле стали…
— Все лекарства или только те, которые тебе нужны?
— Если получится, то все, нечего жидиться, надо и о других думать, тогда и они о тебе подумают. Это евреи только о себе думают, мы, русские, должны быть щедрыми.
— А если не получится, чтобы для всех, тогда только для себя?
— И для близких, о близких тоже забывать нельзя.
— Близкие — это ты?
— А кто же еще? Или для тебя Зина ближе родной матери стала? Так она и сама о себе позаботится, она волшебница не чета тебе. Ты ей не изменяй, пока она тебя всему не научит, она хоть и страшная, да с лица воду не пить. О других бабах даже не думай! А то обидится, да и превратит тебя в лягушку какую- нибудь, тогда вспомнишь, что мама говорила.
— Вы преувеличиваете, Марина Федоровна, — сообщила Зина, материализовавшись посреди кухни, — я совсем не ревнива. Между прочим, я умею менять облик. Сергей, хочешь, чтобы я стала красавицей?
Я пожал плечами.
— Да какая разница? Ты мне нравишься не потому что ты красивая.
— Это правильно, — закивала мама, — главное, чтобы человек был хороший. Деньги-то нашла, дочка?
— Я вам не дочка, — отрезала Зина, — у меня своя мама есть. Точнее, была. А деньги я нашла, только какие-то они непонятные.
С этими словами Зина вытащила на свет божий толстую пачку долларов, на первый взгляд, в ней было тысяч пять.
— Это доллары, — пояснил я, — американские деньги. Их можно обменять на наши в любом… короче, это нормальные деньги.
— Тут много? На сколько хватит?
— Если много не тратить, то на год.
— Здорово. Сергей, ты чай не поставишь?
— Я сама поставлю, — засуетилась мама, — сейчас вареньица достану, сама делала в позатом году. Кушай, Зиночка, для тебя ничего не жалко.
3
Мы с Зиной сходили к метро и обменяли тысячу долларов на рубли. Баксы оказались нормальными, не фальшивыми, и никаких проблем с их обменом не возникло. Несмотря на то, что мама, провожая нас, постоянно твердила, что с такой суммой в кармане надо быть осторожными, никто на нас не напал и вообще никаких неприятностей не произошло.
На обратном пути мы зашли в супермаркет (не тот, который ограбили, а другой) и закупили целую гору разнообразной снеди. Икра двух видов, семга, осетрина, креветки, копченая колбаса, дорогой алкоголь, хорошие сигареты… если в кармане приятно шуршит толстая пачка, хотя бы рублей, жизнь в Москве может быть великолепна. Сегодня у нас будет роскошный ужин, маму надо порадовать, ей так много довелось испытать за время моего отсутствия, что организовать роскошный стол — самое меньшее, что я могу для нее сделать.
Мама обрадовалась нашему возвращению, но не потому что мы принесли столько вкусностей, а потому что ей не терпится, чтобы Зина занялась ее исцелением. Они закрылись в гостиной, а я остался на кухне разгребать сумки и ждать окончания процедуры.
Процедура заняла меньше часа. Зина нашла у моей мамы два камня в почках, один из которых довольно большой, два десятка холестериновых бляшек среднего размера в артериях и микроскопическую раковую опухоль на поверхности селезенки. Насчет опухоли она посоветовала не беспокоиться, в пожилом возрасте это нормальное явление, организм наверняка справится, а даже если не справится, серьезные проблемы начнутся не раньше, чем через два-три года. Холестериновые бляшки большой опасности тоже не представляют, их можно рассосать за пару месяцев, но лучше этого не делать, потому что процедура эта
