Я просто инструмент в руке господней, а вы ведь не будете отрицать, что
Мы вышли в неприметную дверь в дальней стене, немного поплутали в узких коридорчиках, густо захламленных всякой дрянью, и изрядно провонявших ладаном и еще чем-то подобным, и, наконец, оказались в маленькой комнатке, напомнившей мне армейскую каптерку. Обстановка этой комнатки включала в себя покосившийся кухонный стол, три рассохшиеся табуретки и множество разнообразных шкафчиков и комодов, напичканных разнообразным хламом. В центре стола стоял электросамовар, который священник немедленно включил и уселся на одну из табуреток, жестом указав мне на табуретку напротив. Я сел.
— Меня зовут отец Спиридон, — представился священник, — но вы можете опускать титул. Какой я вам отец, в самом деле?
— Сергей, — представился я и протянул руку. Спиридон пожал ее, ладонь священника оказалась неожиданно крепкой и мозолистой, она никак не сочеталась с худосочным телосложением и высоким, чуть-чуть женственным голосом.
— В чем ваша проблема, Сергей? — спросил Спиридон. — Постарайтесь охарактеризовать ее максимально коротко, не вдаваясь в ненужные подробности. Меня совершенно не интересует, как конкретно вы согрешили.
— Вы думаете, дело в том, что я согрешил?
— Мне так кажется. Я неправ?
— Вы правы. Скажем так, я нарушил одну из христовых заповедей.
— Вы раскаиваетесь?
— Не знаю. Честное слово, не знаю. Если бы я смог прожить этот момент еще раз, даже не знаю, как бы я поступил. Боюсь, что так же.
— Интересно. А с чем у вас ассоциируется эта проблема?
— Не понял.
— Какой-нибудь образ, желательно зрительный. Ну, там, камень на сердце, стадо лягушек на болоте…
— Хм… пожалуй, вампир.
— Вампир? Оригинально. Чем вам мешает этот вампир? Он сосет вашу кровь?
— Нет, он не сосет. Скорее, это я сосу.
— То есть, вы ассоциируете вампира не с внешней угрозой, а с самим собой?
— Вроде того.
— Это как бы ваша альтернативная сущность, которая вас пугает?
— Точно.
— Попробуйте с ней поговорить.
— С кем? С вампиром?
— Да.
— Эээ… святой отец, вы наркотики не употребляете?
— Не употребляю. Я согласен, мои слова могут показаться глупыми, но попробуйте преодолеть эту глупость, она только кажущаяся. Когда вы стоите на коленях перед распятием и молитесь, с точки зрения атеиста это выглядит не менее глупо. Я уж не говорю о ваших пожертвованиях. Кстати, почему вы ничего не жертвуете на приют для бездомных?
— Ненавижу бомжей.
— Почему?
— А за что их любить?
— Бог любит всех.
— Я не бог.
— Его часть незримо присутствует в каждом творении. Не забывайте, бог создал человека по своему образу и подобию.
— Тем не менее. По-моему, глупо давать деньги тому, кто их немедленно пропьет. Подкармливать бомжа — это как делать припарки мертвому или колоть морфий умирающему от рака. Никогда не понимал, почему усыпить животное гуманно, а продлевать страдания человека тоже гуманно.
— Вы читали евангелие?
— Читал.
— Помните, что говорил Христос о милосердии?
— Помню.
— Боюсь, вы не поняли самого главного. Но это не имеет отношения к нашему сегодняшнему разговору. Вам чай с сахаром?
— Лучше без. А какой чай, кстати?
— Тот самый.
— Какой тот самый? Со слоном, что ли?
— Ага.
— Тогда лучше с сахаром, и еще с лимоном, если можно.
— С лимоном не получится, уж извините.
— Ничего страшного. Так о чем мы?
— Все-таки попробуйте мысленно поговорить с вашим вампиром.
— О чем?
— Спросите его, зачем он вам мешает?
— А он мне мешает?
— А что, нет?
— Не знаю.
— Погодите! Вы только что сказали, что ваша проблема ассоциируется у вас с вампиром. Правильно?
— Ну… пожалуй, с вампиром ассоциируется только часть проблемы, притом не главная.
— Замечательно. А с чем ассоциируется главная часть?
— Даже не знаю. Я чувствую, что могу стать больше, чем есть, и в то же время не могу…
— Проблема связана с личностным ростом?
— Вроде того.
— И это гнетет вас?
— Не то чтобы гнетет… ну да, гнетет.
— Попробуйте представить себе визуально то, что мешает вам расти. Какой-нибудь потолок над головой или наручники…
— Это больше похоже на внутреннюю слабость.
— Какой-нибудь червь внутри?
— Вроде того.
— Спросите этого червя, что ему надо.
— Но… но это же идиотизм какой-то!
— Не говорите так! Да, это иррационально, но вера тоже иррациональна. Почувствовав душевное терзание, вы пришли не к психоаналитику, а в храм божий, знаете, что это означает?
— Что?
— Это означает, что вы склонны к иррациональным решениям. В этом нет ничего плохого, просто не позволяйте себе усомниться в самом себе, не бойтесь показаться глупым, постарайтесь поверить в себя. Что нужно червю?
Чувствуя себя полнейшим и неизлечимым идиотом, я представил себе червя, сидящего где-то в основании позвоночника, и спросил его:
Естественно, червь не ответил.
— Он не отвечает, — сказал я.
— Почему?
