узнать её в лицо энчечекист не мог. Даже если бы прежде не прочитал имени, выгравированного на базальтовом постаменте.
Наверное, никто из женщин не причинил Элеммиру больших неприятностей, чем это удалось Ломиндиэ леди Морнэмирион, фрейлине Владычицы. Если, разумеется, не считать Линдиссэ. Когда в очередной раз, вдрызг разругавшись с возлюбленной, полковник ап-Морвенион нашел утешение в объятиях главной придворной стервы, удивился даже Фторр. Эрин, в свою очередь, предположил, что у их общего друга патологическая тяга к склочным женщинам. Беседа шла под пиво с сосисками в «Олифанте», к тому же Элеммир пребывал в эйфории от поверхностного знакомства с Ломиндиэ. В смысле, от знакомства с поверхностью её тела, безусловно, восхитительного и почти совершенного. Более тесные контакты с леди Морнэмирион оказались для полковника чреваты последствиями, ибо к атласной коже, черному шелку волос, сладостным устам и тысячелетнему сексуальному опыту прилагались весьма скверный характер, море амбиций и сверкающие вершины комплексов. По сравнению с Ломиндиэ строптивая Линдиссэ очень скоро показалась Элеммиру кладезем всех существующих добродетелей, и в основном – терпения.
– Ты себе представить не можешь, какая она сука, – жаловался он. – Более сволочной бабы я просто не встречал никогда.
Мало того, что Ломиндиэ сделала все, чтобы принизить и очернить Элеммира в глазах Владычицы, так она едва не погубила его карьеру, приложив массу усилий, чтобы на криминалиста ополчилась вся генеральная прокуратура с прокурором во главе. К тому же, будучи магичкой, вредная эльфийка не единожды пыталась наложить на разочаровавшегося в ней любовника очень неприятные чары, прежде всего касающиеся его потенции. Не вышло, конечно. Инструкция требует регулярных антимагических прививок, и никто из энчечекистов этим положением не пренебрегает.
Так или иначе, но после романа с леди Морнэмирион Элеммир стремительно вернулся к Линдиссэ, и им удалось прожить вместе аж целых полгода практически без скандалов, приступов ревности и шквала взаимных упреков.
Короче, увидеть среди Элеммирова наследства статуэтку Ломиндиэ распадинский гость никак не ожидал. Хотя… кто знает, может быть, скандальная фрейлина Владычицы чем-то зацепила полковника- криминалиста? Тем более что 15 лет назад она вместе с вечной подругой-соперницей Малиналдой погибла при исключительно странных и загадочных обстоятельствах. Элеммира не включили в оперативную группу, а результаты расследования сразу же засекретили. А ну-ка, две придворные дамы умирают насильственной смертью в загородной резиденции. Как тут обойтись без государственных тайн?
А время было неспокойное. Сначала при неимоверно подозрительных обстоятельствах взорвался и утонул линкор «Вастак» с супругом Владычицы на борту. Естественно, убитая горем государыня удалилась скорбеть в уединении. При ней остались только леди Ломиндиэ и леди Малиналда, личный целитель и несколько телохранителей. Фрейлины таинственно погибли, а врач бесследно исчез. Слава Единому, Владычица не только не пострадала, но и скорбь избыла. Странная история, одним словом.
Возможно, Эрин не обратил бы на статуэтку внимания, но она располагалась на одной полке с ларцом, в котором хранились награды самого ап-Телемнара, рядом лежал его церемониальный рыцарский меч в ножнах. Тащить их за собой в Распадок Эринрандир не хотел, а потому оставил на сохранение Элеммиру, тем паче открыть хитрый колдовской замочек могли только они двое.
– Хотите забрать ларец? – спросила леди Лаириэль, перехватив задумчивый взгляд Эрина.
– Нет. Пусть пока у вас полежит. Вы ведь не будете против, миледи?
Ему показалось, что эльфийка облегченно вздохнула. То ли ей не хотелось что-то менять во внешнем виде импровизированного мемориала, то ли – посчитала, что Эринрандиру не пристало хвалиться наградами. Во всяком случае, до тех пор, пока он не отыщет убийц Элеммира.
Следующие два дня прошли под пыльными знаменами отчетов. Вот когда я действительно оценила Тави! «Разочарованная» барышня оказалась незаменимой помощницей, и вдвоем мы с ней в охотку распахали примерно недельный объем работы этак к обеду второго дня. И принялись бездельничать всласть. Точнее, бездельничала, то есть изображала бурную деятельность, в основном я, а счастливую и смущенную барышню Силтиндириэн мне с чистой совестью и огромным удовольствием пришлось отдавать в загребущие лапы Дзира. В тир он ее водил, ага. Стрелять учил. Ну что ж, тоже ведь дело.
После недавнего сумасшедшего напряжения в Распадке наступило благословенное затишье. Все-таки великое благо все эти зачистки и облавы. Колдуны, ведьмы, некроманты и прочие противоправные элементы сидели, боясь лишний раз вздохнуть, по своим норам, словно мыши под метлой. Отловленную в процессе поисков вампира мелочевку разобрали коллеги, что, в принципе, было вполне логично. Я же не следователь, если кто-то не помнит, и самостоятельно никаких дел не веду, да и вести не собираюсь. Каждый должен делать то, на что учился. Меня в Имперской Академии готовили к военной карьере, а не к следовательской. А то, что мы сработались с Эрином … ну, так уж сложилось. По-хорошему, ему Тавариль в напарницы годится гораздо больше. Чует мое сердце, что вскоре так и случится: меня все-таки переманят «безопасники», все к тому идет, а возлюбленный останется в нашем кабинете в обществе Тави. Ну, почему бы и нет? Уж к ней-то я теперь ни капельки не ревную! Дзир к своей добыче никого не подпустит и на ракетный залп, да и Эрину несколько не до того, чтоб покушаться на прелести барышни Силтиндириэн. Вот и славно. А то ведь могли бы еще какую-нибудь длинноногую красотку прислать, а теперь место прочно занято. И будет она ему бумажки разбирать, а я наконец-то займусь тем, к чему меня все больше и больше тянет.
Вот примерно в таких ленивых размышлениях я и коротала непривычно спокойные рабочие дни. Единственным развлечением за все время оказался отъезд ап-Айкалнара. То, что столичный полицейский удалялся, несолоно хлебавши, никоим образом его не расстроило. Напротив, Дивный сородич, преисполненный впечатлений и благодарности за участие в недавних приключениях, весь прямо-таки лучился и сиял. На вокзал его провожала я, искренне надеясь, что больше за руль ытхановского «андуина» мне садиться не придется. Расставались мы практически друзьями, напоследок обменявшись номерами телефонов и поболтав в ожидание поезда о грядущих столичных торжествах. Приближался День Середины Лета и традиционный прием во дворце у Владычицы, когда представители высшего дворянства собирались на символическое подтверждение вассальных обетов. А Владычица столь же символически ответно подтверждала дворянские привилегии. Я поахала, поохала и повздыхала, втихомолку порадовавшись, что меня в очередной раз минует суета подготовки к приему. На самом деле, достаточно одного представителя от каждого семейства, чтоб выразить почтение государыне, так что Анарилотиони традиционно представляла обычно леди Аэриэн. Клянусь честью предков, в таких вещах мою достойную матушку переплюнуть сложно. Не стоит и пытаться.
Помахав вслед улетающему в ночь «Гном-Экспрессу», я вернула «Андуин» в гараж управления и отправилась… Нет, не домой. Разумеется, в «Лепрекон». В конце концов, уничтожение либрусека и, что гораздо актуальней, отъезд столичного засланца и возвращение к нормальному ритму жизни следует хорошо так обмыть. Что мы с добровцами и проделали. Отвалившийся от нашей развеселой компании Вузеллин прислал поздравительную эсэмэску с колдубинской трассы, Дзир, явно получая море удовольствия от процесса, обучал Тави игре в бильярд, Хиналгон на пару с Димми окучивали случайно затесавшихся среди завсегдатаев «Лепрекона» юных дриад, Меноваззин лихо отплясывал сразу с двумя корриган зараз, а мы с Аминаллоном и внезапно упавшим нам на хвост Тылпахашем лирично воздавали должное «Черному Самайну», тихонько так подпевая одноименной песне:
Получалось прекрасно. А потом позвонил Эрин, и мне стало ну просто совсем хорошо…
Кеговое пиво в Столице стоило втрое дороже, чем в Распадке, но Эрин не стал отказывать себе в удовольствии опрокинуть кружечку пенной влаги. А заодно и поразмыслить обо всем услышанном и увиденном.
Имея дело с аристократами по рождению, надобно всегда помнить о том, что умение и желание манипулировать окружающими в своих целях течет у них в крови вместе с эритроцитами и лейкоцитами. Еще лучше у обладателей голубых кровей получается использовать ближних и дальних во благо общей цели. Собственно, именно в этом и заключается предназначение благородного сословия. Всегда должен
