– Серега, ты чего там опять бубнишь? – досадливо повернулся к нему Колобков. – Шагай молча и не бубни.
Чертанов дернул за лямки, подтягивая сползающий рюкзак. Уныло поглядел вниз, на новенькие сандалии. Туфли за время пребывания в Аду совершенно испортились, и их пришлось выбросить. По счастью, у шефа такой же размер ноги – выделил от щедрот душевных. У него-то в каюте целый ящик запасной обуви. А Чертанов кроме туфель взял в круиз только резиновые тапки для душа.
– Серега, шурши ногами бережнее, – потребовал Колобков, с беспокойством поглядывая на Чертанова. – Сандалеты новенькие совсем, я их в Португалии купил. Порвешь еще. Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если ты мои сандалеты порвешь?
– Знаю. Заставите выплачивать их стоимость в десятикратном размере.
– Гы-гы! – радостно осклабился Колобков. – Молодец, Серега, с полуслова меня понимаешь! Я тебе за такое понимание зарплату прибавлю!
– Правда?! – оживился Чертанов.
– Шучу! – еще радостнее улыбнулся Колобков. – Шутка это, шутка, Серега! Смейся!
Чертанов почему-то не засмеялся.
Привал через пару часов все-таки сделали. Когда ноги у Чертанова стали совсем чугунными, а гигантский хомяк начал ворчать, требуя кормежку.
Отдыхали недолго – десять минут посидели, перекусили бутербродами, покормили Рикардо, и снова вперед. Колобкову сейчас не до еды, не до отдыха – на горизонте маячит сокровище.
Второй привал сделали еще часа через четыре. На этот раз более длинный. Откусив кусочек шоколадки, Колобков сварливо поинтересовался у Лайана Кграшана, сколько еще идти. Он обещал, что путь туда и обратно займет день – с утра и до вечера. Но вот – они идут уже восемь часов, а впереди по-прежнему ничего не видно.
Хумах удивился такому вопросу и сказал, что все правильно, день туда и обратно. За спиной осталось примерно две трети пути, впереди еще треть.
А Света напомнила отцу, что на Эйкре день вдвое длиннее земного.
Забывший об этом Колобков досадливо чертыхнулся и отдал шоколадку Рикардо. Огромный хомяк взял почти нетронутую плитку в передние лапы и принялся точить ее длиннющими резцами.
Цель похода стала видна задолго до того, как к ней подошли. На Эйкре нет горизонта, а степи Малого Кхагхоста бедны возвышенностями, способными что-то загородить. Когда Лайан Кграшан указал на виднеющееся впереди белое пятнышко, все сначала вздохнули с облегчением. Но оказалось, что до этого пятнышка еще много-много километров.
Прошло три часа. Пятнышко изрядно увеличилось в размерах, оказавшись огромным озером. Но не обычным, а соляным. Когда-то здесь, скорее всего, была вода, но сейчас – только ровный слой белоснежной соли, искрящейся в тепориевом свете.
– Красота какая… – зачарованно произнесла Света, рассматривая эту картину.
– Да, щас бы к этой солонке еще и огурчиков свежих… – согласился отец. – Так где там моя жемчужина, говоришь?
– Там, – вытянул лапку Лайан. – На острове в центре озера. В храме.
Света очень осторожно ступила на белую хрустящую поверхность. Следом за ней шагнули Чертанов, Гена и хумах-проводник. А вот Рикардо, везущий главу экспедиции, заупрямился. Даже маячащая впереди морковка уже не привлекает.
– Но, хуймяк! – с силой ударил коленями Колобков. – Цоб-цобе!
Ответом ему стал сдавленный рык рассерженного хомячка. Рикардо не понравилось такое грубое обращение. Под кожей заходили упругие мышцы – гигант начал подниматься на дыбы.
– Э-э-э-эй!.. – запротестовал Колобков. – Не балуй, хуймячина! Геныч, доставай пушку, зверюга взбеси… ык!..
Закончить фразу он не успел. Тяжеловесный Рикардо не без труда встал на задние лапы, как дрессированный медведь, и хорошенько встряхнул седока. Какую-то секунду Колобков болтался в воздухе, держась за поводья, но потом руки разжались, и бизнесмен свалился наземь, больно стукнувшись копчиком.
– Це-це-це… – забормотал он, потирая отбитую задницу. – Вот же сволочь какая…
– Папа, ты живой? – отряхнула с него пыль дочь. – Ничего не сломал?
– Только самолюбие. Геныч, Серега, поставьте бедного инвалида на ноги! И пристрелите бешеного хуймяка!
Конечно, пристрелить Рикардо не пристрелили. Да тот и сам уже успокоился – даже ткнулся Колобкову в спину пушистой мордой.
– И не проси, – сердито ответил тот. – Не извиню.
Рикардо снова пихнул Колобкова мордой.
– Отвали, сказал. Я с тобой больше не дружу.
Рикардо пихнул Колобкова в третий раз. На этот раз так сильно, что тот покачнулся и… упал. Одной ноги не хватило, чтобы удержать равновесие.
– Нет, я его точно пристрелю когда-нибудь… – застонал бизнесмен, переворачиваясь на спину и раскидываясь на траве в позе морской звезды. – Серега, подал бы руку, что ли… Не видишь, начальство в затруднении?
Общими усилиями Колобкова поставили на ноги. Он устало вздохнул, опираясь на палку, и махнул рукой в сторону соляного озера:
– Пошли.
– А Рикардо? – обернулась Света.
– Его проблемы. Я хуймякам в няньки не нанимался.
– Капитан, я полагаю, что твоему зверю просто неприятно ходить по соли, – подал голос Лайан Кграшан. – Это не всем нравится.
– Ну и что мне с этим делать?
– Если хочешь, я могу предложить простое решение…
Решение действительно оказалось очень простым. Рикардо всего лишь обмотали лапы тряпками. Все необходимое для производства этой «обуви» нашлось в рюкзаках – моток бечевки и пара запасных рубашек.
– А обязательно было брать мою рубашку? – кисло поинтересовался Чертанов.
– Серега, не хнычь из-за фигни. Вторую же я свою взял.
– У вас-то их много, Петр Иваныч…
– Ничего, вот разбогатеешь, и у тебя всего будет много, – великодушно пообещал Колобков, с помощью Гены и Светы влезая на спину хомяку. – Цоб-цобе!
– Пап, это не вол, вообще-то! – не выдержала Света. – Что ты ему все цоб-цобекаешь?
– А как я им должен командовать? – задал резонный вопрос отец. – Изложите список команд для ездовых хуймяков!
Света смутилась и замолчала.
Даже «обувшись», Рикардо все равно поначалу продолжал упрямиться. Ему почему-то ужасно не хотелось идти по этой подозрительной белой субстанции. Он фырчал и шевелил усами, упирался передними лапами, не желая сделать даже шага. Более того – он попытался стряхнуть с лап раздражающие «ботинки».
В конце концов Гена зашел сзади и что есть силы толкнул хомяка плечом. Рикардо, не ожидавший атаки с этой стороны, невольно сделал несколько шагов и таки ступил на поверхность солевого озера.
Хомяк испуганно сжался и задрожал. Колобков, собиравшийся огреть его палкой, неожиданно для себя потрепал пушистый загривок и произнес несколько успокаивающих слов. Ему вдруг стало жалко бедного зверя.
А Рикардо наконец-то сообразил, что ничего плохого с ним не происходит. Он нерешительно сделал шаг, потом второй, третий – и вот уже весело семенит вперед, словно и не испытывал ни малейшего страха.
Острова достигли примерно через полчаса. Но храм древнего народа все увидели гораздо раньше.
