руках она держала небольшой букетик трав.
— Благословенны будьте! — с робкой улыбкой сказала Антония.
— И тебе благословение святой Вальпурги, дорогая сестра! — воскликнули мы. — Располагайся и чувствуй себя как дома.
Игорь представил входящих ведьм еще десять раз. Я постаралась запомнить их Истинные Имена. Вот они: сестра Флоренс, сестра Марисобаль, сестра Ирен, сестра Динара, сестра Аксиния, сестра Лариса (да, вот такое простое Истинное Имя!), сестра Вирджиния, сестра Николь, сестра Надежда (тоже простое человеческое имя!). И, наконец, сестра Полина (и этой с Истинным Именем повезло!).
Ведьмы улыбались мне и Юле, жали друг другу руки, спрашивали о здоровье, о делах, о детях и внуках, так что это все скорее напоминало не шабаш, а встречу бывших одноклассников. Наконец Юля взобралась на небольшой подиум и громко объявила:
— Дорогие сестры, прошу всех к столу!
Ведьмы не заставили себя ждать. Они шумно рассаживались, шутили, смеялись. Во главе стола сели баба Зина и Юля. Я поместилась рядом. Игорь суетился и помогал ведьмам откупоривать вино шабаша. Зазвенели, наполняясь этой жгучей отравой, хрустальные бокалы.
Юля встала и подняла свой полный до краев бокал.
— Дорогие сестры! — провозгласила она. — Предлагаю первый тост: за наше Ремесло!
— Ура ведьмовству и ведьме! — воскликнули все.
Вновь, но уже звонче зазвенели бокалы. Ведьмы залпом выпивали вино шабаша и, крякнув, хвалили его крепость и вкус. Я с тихим ужасом смотрела на бокал передо мной. Как я это выпью?!
— Пей, — толкнула меня в бок локтем баба Зина. — Пей и ничего не бойся.
И я решилась.
Вино оказалось замечательным, зря я боялась. Такого восхитительного букета я еще ни у одного вина не встречала. Правда, в голову оно било так, что держись. Я уже почти пьяными глазами смотрела на ведьм и гадала: а что со мной будет после второго-третьего тоста? Не получится ли так, что я пьяной зюзей свалюсь под стол и тем опозорюсь перед ведьмами навеки? Ведь, по сути, это мой шабаш! Мой первый шабаш! Мой и для меня!
— Баба Зина, — прошептала я отчаянно, — баба Зина, что мне делать?
— А что стряслось? — удивилась ведьма Зиновия, жуя тарталетку с паштетом из индейки.
— Я уже пьяная, а вечер только начался! Мне стыдно!
Я бросила жемчужинку в бокал. Она растворилась, покрыв изнутри стенки бокала чем-то вроде пленки. И действительно, сколько ни поднималось тостов за весь этот вечер, я не пьянела. Собственно, особо пьяными и другие ведьмы не выглядели. Возможно, они просто умели пить, как ведьмы.
Пир продолжался. Подали первую перемену блюд. Кстати, официантками были призраки. У них все здорово получалось, а Игорь, похоже, принялся за всеми ними ухлестывать напропалую. Поднимали тосты за Госпожу Ведьм, за ведьмовскую дружбу, за святую Вальпургу и даже за какого-то Джеймса Фрэзэра.
— А кто это — Джеймс Фрэзэр? — спросила я у бабы Зины.
— Эх, невинный разум, — ответила она мне. — Это писатель, ученый, который о колдовстве и магии отличную книгу написал. 'Золотая ветвь' называется. Не читала?
— Нет.
— Ну, какие твои годы. Прочтешь. Вот будешь ведьмачить, и прочтешь.
И тут провозгласили следующий тост:
— Любезные сестры, давайте выпьем за юную деву, которую мы сегодня собираемся принять в ведьмовское сообщество, — за Веронику Рязанову!
— Встань, поклонись, — прошептала мне баба Зина. — Это большая честь.
Я встала, взяла в руки полный бокал:
— Это для меня большая честь, э-э, сестры. Я постараюсь оправдать ваше доверие, и пусть шабаш длится и длится!
Я выпила вина и села. Ведьмы одобрительно загомонили.
Пир продолжался еще, как мне показалось, несколько часов. И вместе с тем мне ясно представлялось, что это время — ненастоящее. Что на дворе все еще длится полночь. Да, мудрый читатель, ты сразу приведешь мне аналогию с романом Булгакова 'Мастер и Маргарита'. Понимаю, смиренно вздыхаю и говорю: ничего не могу поделать. Это не плагиат, а растянувшаяся на множество фантастических часов Полночь Шабаша. Против нее не попрешь. И даже сам Михаил Афанасьевич это понял бы и не осудил.
Между тем ведьмы насытились и почти опустошили бутылки с вином шабаша.
— Пора быть песням и танцам! — закричали они весело. — Где инкубы?
И тут раздался оглушительный стук в дверь.
— Кто это? — хором завопили ведьмы в комическом ужасе.
Дверь с треском распахнулась:
— А это мы!!!
И в зал ввалились… просто ошеломительные красавцы-мужчины!
— Инкубы! — завизжали ведьмы. — Ура!!!
Похоже, тут у многих посрывало резьбу. Откуда-то сверху полилась музыка — потрясающее, яростное фламенко. Под щелканье кастаньет инкубы подхватили ведьм и увлекли их в танец. Танцевали все, кроме меня. Даже баба Зина решила показать, что и в ее возрасте и комплекции женщине не чужд испанский темперамент.
Фламенко сменилось венским вальсом, как ни абсурдно это звучало. Стол и стулья исчезли, пространство раздвинулось неимоверно. Вперемежку с люстрами сверкали звезды, и бледная луна смиренной монахиней взирала на наше разухабистое веселье.
До меня донеслись слова песни:
Странная песня, правда?
— А почему вы не танцуете?
Я подняла голову от бокала. Передо мной стоял писаный красавец-инкуб. Но что самое странное, одет он был в милицейскую форму. Фуражку он держал в руках. Руки были просто изумительные — тип 'чувственный аристократ'.
— А-а? — вразумительно отозвалась я.
— Простите. Кажется, я вас оторвал от размышлений. Но я просто хотел узнать, почему вы — такая изысканная девушка — и не танцуете?
— Мм… — Тут я решила взять себя в руки и ответить связно. — Я не танцую, потому что не умею. Между тем, как оказалось, все здешние ведьмы прошли школу бальных танцев.
— О, я вас понимаю! — закивал инкуб. — Но ведьмы учатся танцевать так же, как и учатся ворожить. В этом, в принципе, нет ничего сложного. Позвольте представиться: майор Колосков.
— Майор милиции?
— Разумеется.
— Как интересно.
