развернувшись, пошла к костру.
— Дуго, — прохрипел следопыт, — можно я твоей дочери по башке дам?!
— Нет, нельзя, — покачал головой Пилигрим, — но я с ней поговорю, и она больше тебя не тронет.
— Милые бранятся — только тешатся, — заявил Густав. Никто этого не заметил, но спина удалявшейся Герды после этих слов заметно вздрогнула.
Дуго дождался, пока она скроется из виду, и, запрокинув голову, расхохотался.
— Веселишься? — с трудом выдохнул Герман.
— Она вся в мать! — пояснил Дуго. — Ее мама тоже меня частенько поколачивала.
— Что, тоже с-стучала по жи…воту?
— По-всякому бывало. Она была Пилигримом.
— Почему-то меня это не удивляет, — выдавил Герман. — Нормальные женщины дают пощечины, а не размахивают кулаками… К пощечинам я уже совсем привык, не обращаю на них никакого внимания. А вот кулаками по животу — это увольте.
Дуго опять рассмеялся — последняя шутка Германа показалась ему забавной.
— Это же надо быть таким дураком — сказать женщине, чтобы она бросила ребенка!
— Ты — бука, — подтвердил Густав.
— Я уже это понял. — Герман наконец оправился от удара и смог выпрямиться. — Но не говори мне, что ты не был согласен с моей идеей найти деревню и оставить там девчонку. Я прочитал одобрение в твоих глазах.
— Мало ли что я одобряю, — заметил Пилигрим, — я не собираюсь перечить Герде в этом вопросе. Достаточно посмотреть на то, как она себя ведет, чтобы понять — проще отнять у медведицы медвежонка, чем у моей дочери эту девочку. Так что я ни слова не скажу против того, чтобы девочка отправилась с нами и тебе, кстати, не советую. Идем к костру, мой бледный брат, и заклинаю долиной предков, молчи, иначе она непременно снимет с тебя скальп.
Лицо Германа вытянулось, последние слова Пилигрима были для него непонятны. Следопыт решил, что Дуго, похоже, стал заговариваться.
Первой, кого увидел Герман, открыв утром глаза, была странная девчонка. Она сидела у давно потухшего костра, подтянув колени к подбородку, и изучала следопыта. Герман довольно долго смотрел в бездонные голубые глаза. Девочка отвела взгляд первой. Малышка смутилась и принялась изучать носки своих башмаков.
— Хорошо, что ты меня ночью не покусала, — проворчал Герман, — удивительное создание.
Расширившиеся глаза девочки уведомили его о том, что она все понимает… Взгляд у нее был серьезный и какой-то слишком взрослый для такого ребенка.
“Может быть, все оттого, что ее сильно напугали? — подумал Герман. — Вот она психикой и подвинулась. Кто знает, что ей пришлось пережить. Может, у нее на глазах убивали родителей?”
Было позднее утро. Удивительно, что все еще спали. Обычно в это время отряд уже выступал в дорогу. Следопыт поднялся и огляделся кругом. Удивление его тут же сменилось пониманием ситуации и раздражением: неподалеку, положив винтовку на колени, клевал носом Густав. Горе-часовой должен был разбудить их, когда рассветет. Но великан попросту заснул.
Герман заскрежетал зубами от злости и широкими шагами направился к Густаву, намереваясь отвесить ему парочку славных утренних тумаков. На полпути что-то заставило его обернуться. Малышка наблюдала за ним исподлобья, внимательно и строго. Герман застыл без движения, решив, что расправу, похоже, придется отложить до лучших времен: даже легкая затрещина, отпущенная великану, может перепугать девчонку до чертиков. Связываться с разъяренной Гердой следопыту совсем не улыбалось. Он до сих пор помнил ее твердый кулачок, поэтому Герман задумчиво почесал подбородок, потом подошел к Густаву и тронул его за плечо (хотя так и подмывало хорошенько двинуть соне в ухо).
— Просыпайся, Черный Принц, нас ждут великие дела!
Густав открыл глаза, протяжно зевнул, и тут до него дошло, что это он должен будить Германа, а не наоборот.
— Ой! — испуганно пискнул великан, ожидая нагоняй. — А я это… я того…
— Проспал, — прошипел Герман и тут же спохватился и придал своему разъяренному лицу более благостный вид. — Но сегодня тебе очень повезло, — он кивнул на девочку, — видишь, найденыш смотрит за тем, чтобы тебе не досталось на орехи. Внимательно смотрит.
Девочка и вправду не мигая следила за действиями следопыта.
— Поэтому вставай, дружок, — чертыхнувшись про себя, сказал Герман, — иди и разожги костер. Хоть это ты способен сделать нормально?
— Способен, конечно способен, — засуетился Густав, вскакивая с лежанки, — это я мигом, это я сейчас! Надо же покушать!
Он бросился за дровами, споткнулся о рюкзаки и, по инерции пробежав несколько шагов, врезался лбом в ствол ближайшего дерева…
— Зарядку сделал — принимайся за дело, — проговорил Герман, помогая стонущему великану встать на ноги.
— Это все потому, что мне спешить не надо, — пояснил Густав, шмыгая носом.
— Тебе спешить не надо?! — заорал Герман, замахиваясь, и тут же осекся — вспомнил про девочку…
Он обернулся, малышка продолжала внимательно и, как ему показалось, настороженно наблюдать за ними, поэтому следопыт опустил руку на плечо великана, несколько раз сжал пальцы, через силу улыбнулся и процедил:
— Густав, будь паинькой, не буди во мне зверя!
Во время завтрака Герда стала задавать девочке вопросы, решив, что сегодня малышка выглядит намного спокойнее чем накануне, и, возможно, захочет сказать несколько слов.
— Ты меня ведь понимаешь? — спросила она.
Девочка перестала грызть сухарь, покосилась на Герду и тихонько кивнула.
— Ты можешь говорить?
Девочка всего лишь секунду поколебалась, затем отрицательно покачала головой.
— Не можешь или не хочешь? — не удержался Франц. Вопрос Госпитальера остался без внимания.
— Ты умеешь писать? — попробовала Герда зайти с другой стороны.
На этот раз пауза затянулась. Даже слишком. Герман подумал, что, будь на месте найденыша взрослый человек, можно было бы подумать, что, прежде чем ответить, он просчитывает варианты и свою выгоду. Наконец последовал отрицательный ответ. Герда разочарованно вздохнула. Еще один способ наладить общение оказался безрезультатным.
— Сколько тебе лет? — спросил Франц. Девочка показала восемь пальцев.
— Ей восемь лет! — гордо сообщил Густав.
— Спасибо, мы это и без тебя теперь знаем, гений сообразительности, — хмыкнул Герман.
— У тебя есть имя? — продолжала расспросы Герда. Еще один энергичный кивок.
— Агнесс? Отрицание.
— Марта? “Нет”.
— Герда, Ева, Брианна, Майа, Гертруда, ну не Брунхильда же, нет?..
Постепенно в игру-угадайку включились все. Девочка неизменно отрицательно качала головой.
— Моргана? Кивок.
— Моргана? Тебя зовут Моргана?!
“Да”.
— У тебя красивое имя, — серьезно сказала Герда.
— Да, так в старой легенде звали одну фею, — заметил Пилигрим.
Губы Морганы дрогнули в робкой благодарной улыбке.
— Ты сможешь нам помочь? — спросила Герда.
— Можешь рассказать нам, кто напал на твою деревню?
