Йорк, по пути следования скоростной магистрали 4-н. Гилфорд был первым из трех городов, соревнования там проходили в пятницу. Мартори судил Собак-Помощников группы «Б». И я вспомнила, как Хедер Росс хвастала на одном из занятий, что Султан отличился в Гилфорде.
Кстати, далеко ли от Гилфорда до Бостона? Мы с Винни там бывали не раз, но это было так давно. Часов пять езды. А может, и больше. Это сущий идиотизм, что в буклетах отсутствует информация о том, во сколько начинаются соревнования в каждом классе. Даты там, конечно же, указаны. В пятницу, когда погибла Роз Инглман, Сэм Мартори судил соревнования в Гилфорде, где были и Хедер Росс с Султаном. В котором часу происходили соревнования Собак-Помощников группы «Б»? Могли ли Хедер и Эбби успеть вернуться после этих соревнований обратно в Ньютон? И стали бы они тащиться в Гилфорд только ради одного тамошнего соревнования? Я была готова поклясться, что Хедер наверняка стала соревноваться еще и в субботу, а то и в воскресенье. Но в воскресенье она уже была у Джека. Почему?
Но если соревнования в Гилфорде закончились в пятницу вечером? И если Мартори судействовал на них? Значит, все они в пятницу вечером и в субботу утром были в штате Нью-Йорк? В таком случае у Хедер, Эбби и Мартори веское алиби.
И это было правдой. Поздно вечером в воскресенье я позвонила Сэнди Мэтсон, моей приятельнице из «Собачьей жизни». Она сказала мне, что в пятницу в Гилфорде соревнования Собак-Помощников группы «Б» начались во второй половине дня. Мартори и Хедер были на соревнованиях и в субботу. В таком случае почему, хвастаясь своими успехами в Гилфорде, Хедер ни словом не обмолвилась о субботних соревнованиях? Ясно почему: счет был слабоват. Да это и неважно. Дело в том, что у Сэнди тоже пудели, а пуделятники вечно держатся вместе. В пятницу вечером она ужинала в ресторане вместе с Хедер и Эбби. Мартори сидел в двух столиках от них. В то самое время, когда Роз в последний раз дрессировала свою собаку в Ньютоне, вся компания развлекалась в штате Нью-Йорк.
Глава 21
На следующее утро, под предлогом уточнения даты ближайшего любительского состязания, Лии позвонил Вилли Джонсон. Подстегнутая нравоучениями Риты об открытом общении с молодежью, я воспользовалась его звонком, чтобы искренне изложить Лии мои взгляды на его семью. По Рите, открытое общение — значит двустороннее и честное. Я и не лгала. Люди, выросшие в неблагополучных семьях, испытывают трудности общения вне дома. К тому же, насколько мне известно, в этой семье не брезгуют грубой силой, и меня это беспокоит. Вероятно, Лия тоже успела побеседовать с Ритой, потому что заявила, что мое беспокойство — это моя личная проблема. Я слегка ощетинилась, но потом сообщила ей об избиении собаки в этой семье и склоках в семейном предприятии, вероятно выболтав при этом чуть больше положенного. Возможно, я несправедлива к Вилли.
Часом позже, пока Лия принимала душ, раздался звонок в дверь. Дьявол, неужели это снова розы, подумала я. По дороге я успела придумать речь для разносчика цветов: Лия Виткоум навсегда уехала отсюда, а я этот букет принять не могу.
Но когда я открыла дверь, коричневый почтовый грузовик уже отъезжал от моего дома, а на крылечке лежала коробка с написанным на ней обратным адресом — Фрипорт, штат Мэн. Хорошая одежда и линяющие собаки — вещи, бесспорно, несовместимые, но тем не менее я все же разорилась на две обновы: на летний хлопчатобумажный свитерок с короткими рукавами от Л. Л. Бин, очень непрактичного темно- синего цвета, и на пару туристических ботинок. Я даже не стала открывать коробку, лишь поскорее утащила ее к себе в кладовку, подальше от Лииных глаз, и закрыла дверь.
Минутой позже из ванной выплыла обмотанная полотенцами Лия. Ее огненные волосы были искусно заплетены и уложены в изысканную прическу, подобающую для леди, готовящейся быть представленной ко двору в Сент-Джеймском дворце. Моя же собственная королевская семья, Кими и Рауди, была без ума от новой фрейлины. Судя по всему, она натерла ноги и ступни лосьоном, и собаки стали ее лизать, радостно виляя хвостами.
— Фу, фу, — возмутилась Лия. — Убирайтесь! Холли, убери от меня этих собак! От них на мне шерсть!
— Потише там, — вступилась я. — Они не знают, что у них линька. Пойдемте со мной, ребята. Я на вас орать не стану.
Наложив на себя слой макияжа, Лия снова стала воплощением лучезарной улыбки. Она помирилась с собаками и пошла выгуливать Кими. Пока их не было, я позвонила Стиву, у которого как раз было «окно» между приемом пациентов.
— Слушай, я думаю о предлоге для твоего звонка Дону Загеру, — сообщила я Стиву. — Помнишь, это племянник Джека? Тебе надо поговорить с ним.
— Оригинальная мысль, — съязвил Стив. — Я думаю, все очень просто. Надо набрать его номер.
— И какой у тебя будет предлог для звонка? Пока что его нет. Ты собираешься просто позвонить ему, представиться и сказать «привет»? Тебе надо расспросить Дона о его деятельности. Скажи ему, что ты слышал об альтернативных методах лечения, о гомеопатии или еще черт знает о чем, и скажи, что тебе все это кажется страшно интересным. Почему бы тебе не соврать ему, что ты, мол, собираешься направить к нему одного из своих пациентов?
Свой ответ Стив произнес медленно и терпеливо.
— Я звонил ему сегодня утром, — в час по чайной ложке выдал Стив.
Он привык разъяснять сложные ветеринарные вопросы бестолковым хозяевам животных.
— Я звонил ему сегодня утром, — повторил он. — Его не было на месте. Я оставил для него сообщение. Сказал, что интересуюсь вопросами акупунктуры. Он должен мне перезвонить.
— Это прогресс. Когда он тебе позвонит, не забудь завести разговор об электрических ошейниках.
— Акупунктура безболезненна, — продолжал Стив. — Или, по крайней мере, так принято считать. На себе я не пробовал, но люди клянутся, что боли от игл никакой не почувствовали. Но я прикинусь чайником и скажу ему: «А теперь, Дон, раз уж речь зашла об иглах, скажи мне, ты никогда не пробовал лечить электрошоком?»
— Примерно так, — сдалась я. — Или можешь задать ему какой-нибудь вопрос о поведении. Скажи ему, например, что у тебя есть клиентка с двумя маламутами, которые постоянно дерутся. Не поможет ли в данном случае акупунктурное лечение? По крайней мере, таким образом мы сможем узнать, является ли он сторонником электрических ошейников, ведь если он за них, то немедленно скажет, что чертовы ошейники в данном случае — лучшее средство.
— И тогда он подумает, что… Нет уж. Нам известно о нем немного, но мы знаем наверняка, что он занимается альтернативной медициной, верно? Тебе хоть что-нибудь известно о гомеопатии? Знаешь, чем они лечат? Порошками. Травами. Это все они называют щадящими средствами.
— Вот и хорошо. Электрический ошейник едва ли можно назвать щадящим средством. Но нам также известно, что он знает, где достать такой ошейник. И для мамы его это тоже наверняка не секрет. И нам известно, что в своей работе он использует иглы. Так что щепетильным его не назовешь. Думаю, прежде всего нам надо уточнить, что он из себя представляет, а также хотя бы приблизительно выяснить состояние его финансов.
— «Солнышко, расскажи-ка мне об акупунктуре, да заодно пришли свою прошлогоднюю декларацию о доходах», — съязвил Стив.
— Прекрати! От тебя требуется лишь немного сочувствия. Заговори об арендной плате в Кембридже, о страховке. Найди повод поворчать, пожаловаться, и тогда, может, он расколется и выболтает тебе что- нибудь о том, как сложно ему платить долги за обучение, или о том, что он грезит приобрести новое ультразвуковое оборудование, или еще что-нибудь. Конечно же, шансы услышать его откровения невелики, но все-таки надо попробовать.
Повесив трубку, я не питала больших надежд. Стиву его затеи либо удаются, либо нет. Может, мне стоит выдумать какую-нибудь болезнь для своих собак и обратиться к Загеру за помощью? Хорошо, если он пропишет им порошок, который я выброшу в ближайшую урну, а что будет, если он решит потыкать в них
