Но гораздо больше внимания Курт уделял тому, что происходило у ворот. Его тюремщик явно куда-то собирался. Судя по количеству различного оружия, которым обвешались четверо “безрукавочников”, прогулка предстояла отнюдь не в булочную.
Сам Таран имел при себе только “гладиус”. Выглядел безволосый очень неважно — заметно осунулся и как будто постарел. Шрамы на угловатой физиономии, казалось, посвежели и набухли кровью. Черные “обсидианы” угрюмо стреляли по сторонам, причем на Волка не взглянули ни разу. Мрачно поджатые губы изредка выплевывали какие-то команды.
О том, что происходит, Курт мог лишь гадать. Казалось, небезызвестная канитель канула в Лету, “профсоюз” обманутых прекратил существование и теперь на Подворье воцарится благодатный покой. Но, видимо, Волк поспешил с этим выводом.
Все только начиналось.
Ворота захлопнулись за их спинами; громыхнули засовы.
Хэнк угрюмо кивнул. На его скулах заиграли желваки. Он всегда говорил, что ворота могут оставаться открытыми не дольше тридцати секунд — именно столько, по самым оптимистическим расчетам, хватало, чтобы выбежать из-за угла и достичь ворот.
Но сейчас, когда обратный путь преграждали две тяжелые бронированные плиты, Хэнк Таран почувствовал себя очень неуютно. С возрастом ему становилось все тяжелее покидать дом, выходя за ворота даже на пару часов. Однако сегодня был особый случай.
С каждым шагом Тарану приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы прогнать дурацкие мысли, которые роились в голове, точно наглые пляжные мухи. Одна из них назойливо жужжала о том, что он видит Подворье в последний раз. Таран старался не верить, однако наглая скотина не умолкала.
Он не обернулся.
А потом Подворье скрылось за углом, и шагать стало легче. Это, казалось, почувствовал не только Хэнк.
Он взял с собой четверых, самых надежных и проверенных. Нож, Топор, Кастет и Дубина. Они шагали по обе стороны от хозяина, отставая на полтора выверенных шага. Все четверо были вооружены до зубов, ощетинившись сталью и приобретя сходство с ежами или дикобразами. Оружие зловеще звенело при движении.
Парни нервно оглядывались, хватаясь за рукояти при виде каждой подозрительной тени. Хэнк так накрутил им хвосты, что они ждали нападения в любую секунду.
Это хорошо. Таран мог спокойно подумать.
Возможно, он совершил ошибку, что взял с собою такое прикрытие. Но у него не было никакого опыта, как следует являться на прием к Королю. Приличнее, да и благоразумнее всего было бы, конечно, явиться одному, безоружным, но с ценным подарком. Однако посланник не обмолвился по поводу перечисленного ни единым словом. Кроме того, вполне возможно, что именно такого “благоразумного” поведения от Тарана и ждали. Череп мог затаиться где-то на полдороге, чтобы в одну секунду решить свою проблему. С парой снайперов, засевших на крыше, это было бы не так уж сложно. Но Клоповник, слава богу, меньше всего был похож на ровное шоссе, не имеющее никаких ответвлений. Даже аборигены могли без особых стараний заблудиться в паре кварталов от дома, что уж говорить о чужаках…
Принимая в расчет все эти соображения, Таран выбрал не самый близкий путь. Вряд ли Череп отрядил штатных киллеров собственной банды. Специалистов такого рода хватает и здесь, в Клоповнике. Немногие приняли бы ТАКОЙ заказ, но жадность и глупость никогда не следует недооценивать. Если кто-то из “клопов” взял контракт на Хэнка Тарана, один человек должен об этом знать.
Лысый Хью. Конечно. Именно он, помимо роли скромного владельца скромной станции технического обслуживания (кому в Клоповнике мог понадобиться автомобиль?), был “агентом” лучших киллеров Клоповника, его специалисты отличались отменным мастерством и незапятнанной репутацией. Именно благодаря Хью Таран заполучил такой уникальный экземпляр, как Курт Страйкер. Потому-то Таран и решил взять Хью с собой. Не столько для того, чтобы “засвидетельствовать почтение” на аудиенции у Короля, сколько для того, чтобы использовать посредника в “мокрых делах” в качестве живого щита. То, что он коротышка, значения не имело. Любой наемник, завидев своего “агента” в компании с “мишенью”, наверняка сообразит: здесь что-то не так. И если он не полный идиот, то наверняка воздержится от немедленного выполнения контракта — до выяснения обстоятельств, а идиоты у Лысого Хью не работали, не говоря уж о том, что Череп, ввиду природного снобизма, наверняка выберет одного из лучших.
Таков был замысел.
Лысый Хью был дома. Как выяснилось минуту спустя, он спокойно почивал в своем кабинете. Дверь открыл Шило. На его физиономии застыло обычное выражение, будто он только-только проснулся.
— Шеф дома? — спросил Таран.
Он не стал утруждать себя приветствиями, потому как, мягко говоря, не особенно привечал горбуна, уродливого и скользкого, будто угорь.
Кивнув, Шило отступил в сторону.
“Свита” Хэнка вошла первой и обнаружила притаившегося у стены Хмыря. Тот опустил дубинку, но не выпустил ее из рук.
Войдя в кабинет, владелец Подворья бесцеремонно растормошил Лысого Хью, предусмотрительно вынув здоровенный тесак из ножен, прикрепленных к изнаночной стороне столешницы. “Агент” киллеров, встрепенувшись, подскочил на кресле и сунул руку под стол.
Таран покачал тесаком.
— Это ищешь?
Хью протер глаза и прицелился получше. Наконец взгляд его прояснился — промелькнуло узнавание.
— Что ты здесь…
— Меньше слов, — перебил его Хэнк. — Собирайся. Идешь с нами.
Коротышка обернулся. У двери толпились четыре здоровяка, обвешанные оружием с головы до ног.
Хью опешил:
— Вы что, на войну собрались?
— Потом расскажу, — сказал Таран. — Собирайся. Своих молодцов тоже можешь прихватить, пригодятся.
— Что случилось-то хоть? — недоумевал “агент” наемников. Но все же поднялся с кресла.
— Расскажу по дороге. Ты готов?
Лысый пожал плечами. Специфика его профессии состояла в том, что он мог сорваться с места в одно мгновение, не теряя времени на долгие сборы и не делая поблажек погоне. Что же до “молодцов”, то уже один внешний вид Хмыря был мощным психологическим оружием, в точности соответствуя наставлениям восточных мастеров о том, что несостоявшийся бой — тоже бой. В отношении же Шила можно сказать, что он даже спал со всем своим арсеналом, часть которого, похоже, прятал в заднице (это предположение служило благодатной почвой для множества шуток). Поэтому ни шефу, ни “молодцам” не понадобилось много времени на сборы.
Вся процессия покинула гараж и отправилась в путь.
Хью с Тараном шли впереди. Обе “группы прикрытия” обменивались неприязненными взглядами.
— Ну, так что случилось?
Хэнк начал рассказ. Он поведал обо всем обстоятельно, без спешки и без лишних слов, опустив лишь то, что касалось его соображений касательно наемников, засад и ловушек. С каждым новым словом физиономия Хью все заметней вытягивалась, так что Тарану даже стало любопытно, к чему может привести этот процесс.
Как бы там ни было, “агент” киллеров ни единым словом, жестом или мимикой не выдал своей причастности к происходящему. Таран привык постоянно иметь дело с притворством, обманом и неприязнью — со стороны своих же гладиаторов, — но сейчас, как ни присматривался, не мог обнаружить того же в поведении Лысого. Впрочем, тот был матерым волком и тоже пожил на свете достаточно, чтобы
