— Да, похоже. Но что ожидает меня С ВАМИ?
— Сотрудничество, — без заминки ответил Череп. — Честное и обоюдное. Не скрою, ты нужен мне для выполнения особо деликатных поручений, которые не всегда будут связаны с… чьей-то ликвидацией. Взамен же я гарантирую тебе неприкосновенность. Ни один мерзавец вроде Хэнка Тарана или Хью не посмеет тронуть тебя, если ты работаешь на Орден Черепа… Пойми, — продолжал бандит, — на тебя всегда будет вестись охота. Ты — единственный Волк, оставшийся в Мегаполисе. Тебе не удастся скрываться всю жизнь. Всегда найдется некто, у кого будет достаточно сил и возможностей, чтобы использовать тебя в своих интересах. Если сравнивать с Хэнком Тараном, кто-то окажется лучше, а кто-то, соответственно, хуже. Мир не без добрых людей. — Череп оскалился. — Но зачем проверять?
— Полагаете, в Ордене будет лучше? — спросил Волк, не особенно рассчитывая на ответ, так как он был очевиден. — Сомневаюсь. Вероятно, вы просчитали все варианты. Проверить ИХ ВСЕ сможет лишь время. Посему предупреждаю — я не какая-то там экзотическая зверушка, которой можно ОБЛАДАТЬ. Рано или поздно, но я вцеплюсь вам в глотку. В тот самый момент, когда вы меньше всего будете ожидать… — Курт изъяснялся спокойно и тихо (как известно, именно такой тон производит наиболее угрожающее впечатление), глядя гангстеру в глаза. Взгляд этих темных блестящих овалов — точь-в-точь снятые очки — ничуть не изменился. Вероятно, подобные угрозы он выслушивал едва ли не по десятку за день. Но лишь немногие были УВЕРЕНЫ в том, что говорили. — Такой день настанет, так и знайте… Мне не нужна ни ваша неприкосновенность, ни деньги, ни все остальное. Я был бы рад, если бы Хью или Таран попытались меня “тронуть”… Поэтому — подумайте.
Череп пожал плечами:
— Думаешь, я принял это решение вот так, с кондачка? Разве пошел бы я на всю эту мороку с Тараном, если б не был абсолютно уверен в своих действиях? Ты меня с кем-то спутал, “волчонок”. Я, Череп, не привык делать что-то на авось. Иначе никогда не достиг бы той вершины, которую занимаю сейчас. Это, впрочем, оказалось проще, чем УДЕРЖАТЬСЯ, ведь вершина эта острее бритвы…
— И все-таки — подумайте, — настаивал Волк. — Даже при всей своей дальновидности вы, по всей видимости, просто не хотите сознавать, какому риску подвергаетесь… Впрочем, НЕ ТОЛЬКО вы. Когда наступит время, я убью каждого, кто встанет у меня на пути.
— Верю. — Бандит кивнул. — Тем не менее такая опасность присутствует всякий раз, когда имеешь дело с профессиональным убийцей. Что характерно, этот риск увеличивается пропорционально мастерству киллера. В чем, собственно, и состоит парадокс. Приходится ежеминутно опасаться, что твой же пес… нет, волк укусит тебя за ногу, но при этом хочется быть твердо уверенным, что он разорвет глотку каждому, на кого ты ткнешь пальцем… Верно я все изложил, Уильяме?
Джошуа, бросив на шефа затравленный взгляд-, торопливо кивнул.
Курт помалкивал, напряженно размышляя. Череп, похоже, был не из тех людей, которые меняют принятое решение — под гнетом ли обстоятельств, в результате внешнего убеждения или собственной прихоти. Более того, попытки переубедить такого упрямца приводят к обратному результату, лишь, укрепляя его в решимости довести задуманное до конца. И не важно, сколь взвешенны, продуманны и аргументированны будут твои доводы. Волк знал это наверняка: сам был таким.
Если его речь заронила в душу гангстера семена сомнения, нужно дать им возможность укрепиться и пустить всходы. Дальнейшие попытки могут загубить все на корню.
Череп же самозабвенно вещал:
— У всех… у большинства уважающих себя группировок имеются штатные киллеры — у Кровавых Магистров, Саранчи, Росомах, Дохлых Кроликов… Даже у Коро… — Гангстер запнулся, точно ступил на запретную территорию. — Короче, у всех имеются убийцы, которые работают только на них. Это надежнее, практичнее, безопаснее и, чего греха таить, — главарь Ордена хохотнул, — дешевле, чем каждый раз прибегать к услугам какого-то нерадивого и болтливого наемника. Вот и у Черепов — наконец! — появится свой киллер, который заткнет за пояс любого! — Гангстер потряс кулаком с апломбом революционера, грозящего буржуазии.
Последние слова заставили Курта кое-что вспомнить.
— Любого? — скептически поинтересовался он. — Как насчет того, который участвовал в бойне на Подворье? Того самого, с парой кинжалов, который двигается ТАК, как не может двигаться ни один человек? Сомневаюсь, что мне удалось бы заткнуть за пояс ЕГО.
— И правильно делаешь, — буркнул Череп. — Надеюсь, вам никогда не придется повстречаться в узком переулке. Потому что эта встреча не будет случайной, а переживет ее только один.
— Если ВЫ его наняли, стало быть, — заметил Волк, — это может сделать кто-то ЕЩЕ. Череп раздраженно покачал головой:
— Я его не нанимал. Мне, так сказать, его одолжили. А это совершенно разные вещи.
Курт кивнул. Он понятия не Имел, о чем говорил Череп, но искренне обрадовался (и это чрезвычайно удивило его самого), что встреча с Призраком переносится на неопределенный срок. Этот человек, если это и впрямь был человек, внушал Волку почти сверхъестественный ужас. Легенды племени гласили, что четвероногие предки ВИДЕЛИ призраков, духов, а также иных гостей из тонкого мира. Курт понимал разницу, но шерсть у него на шее вставала дыбом.
— Допустим, — согласился он, — его услугами вы заручились благодаря деньгам и связям. Это вполне приемлемо. Снимите, будьте добры, меня с этой стены, чтобы я смог подписать все необходимые документы. — Волк изо всех сил сдерживал дрожь, от которой фальшиво вибрировал голос. — Если, конечно, мы достигнем соглашения относительно заработной платы. Взамен же я принимаю обязательства исполнять все то, что…
Его прервал громкий хохот Черепа.
— Нет, это просто изумительно! — с трудом выговорил главарь Ордена в перерыве меж сотрясавшими его конвульсивными спазмами. — Мистер Страйкер, вы не перестаете меня поражать! Даже в столь любопытном положении, как нынешнее, у тебя остаются силы для неподражаемого юмора! Документы, он захотел ПОДПИСАТЬ документы!
Хохочущий Череп — зрелище не для слабонервных. Бледная кожа, облепившая угловатую черепную коробку, ходила ходуном, набухшие кровяные сосуды, даже самые мелкие, казалось, вот-вот ее прорвут. Да уж, Черепу лучше бы не смеяться в компании.
Успокоившись, он взглянул на Волка по-другому.
— Нет, “волчонок”, никаких контрактов тебе подписывать не придется. Зачем нам бюрократия? Последний раз, помнится, я расписывался в извещении о собственной гибели где-то в окрестностях Багдада… — Череп выдавил финальный смешок. — Оформим все без этой возни. Что касается твоей заработной платы, то ты и думать забудешь о подобной ерунде. Тебя будет тревожить лишь то, как бы в лучшем виде выполнить мое очередное поручение. Нерадивые помощники не заслуживают даже кислорода. Курт оскалился:
— Каким же образом вы меня ЗАСТАВИТЕ? Как я понимаю, мне придется появляться снаружи, чтобы исполнять ваши поручения. Как же вы сможете меня принудить к тому, чтобы я возвращался? Повесите на спину кислородные баллоны?
Гангстер покачал бритой головой.
Но еще до того, как он раскрыл рот, Волк сообразил— что-то изменилось. Скорее почувствовал, нежели осознал. Перемена была настолько кардинальной, что ускользала от восприятия — наподобие того, как солдат, просыпаясь в госпитале, пытается подняться на ампутированные ноги. Догадка бултыхалась где-то в подсознании, но никак не могла прорваться наружу. Наконец она получила конкретные формы.
— Не стоит сравнивать меня с Хэнком Тараном, — проговорил Череп. — Еще и потому, что у нас разные взгляды на то, как работать с персоналом. Погляди на себя. Ничего не ЗАМЕЧАЕШЬ?
Курт УЖЕ знал, ему не требовалось даже смотреть на себя.
Шею не стягивал металлический обруч. Потрясающее открытие произвело эффект тех самых электрических разрядов, для которых, собственно, обруч и предназначался. Осознание того, что символ рабства, боли и унижения наконец исчез с его шеи, захлестнуло Волка волной облегчения. Следом же пришла иная мысль.
Ошейник был страшным инструментом. Но то, что придумал Череп, могло оказаться во сто крат
