о твоем местонахождении, однако, если ты задержишься, мне стоит всего-навсего достать телефон и набрать единственный номер… — Череп извлек из необъятных недр плаща сотовый и откинул крышку, будто демонстрируя племени туземцев, “как пользоваться этой волшебной штуковиной”. — Вот так. Через какое-го мгновение, как только сигнал дойдет до субмарины, в мозгу у тебя произойдет обширнейшее кровоизлияние, остановить которое не сможет даже бригада высокопрофессиональных нанохирургов из Колумбийского университета…
Курт вздрогнул. Спокойный голос гангстера прикасался к нему точно лезвием — против шерсти. На мгновение Волку представилось, как какой-нибудь малолетний паршивец, которому не терпится рассказать подруге о новом клубе, набирает на мобильном НЕ ТОТ «номер. И тогда… вообразить последствия, как ни странно, оказалось далеко не просто. Слишком абстрактной представлялась Волку картина обширного кровоизлияния. Другое дело — коггистая лапа, разрывающая глотку.
Череп проследил за его взглядом.
— Понимаю, — сказал он, закрывая телефон. — Никто не ошибется номером, уверяю тебя. Чтобы активировать детонатор, необходимо ввести десятизначный код — через тот же телефон. Вероятность случайности равна нулю — в двадцатой или тридцатой степени. Я выучил и номер, и код до такого состояния, что смогу ввести их даже во сне.
Именно этого Курт боялся больше всего. (Картинки, нарисованные испуганным воображением, судя по всему, будут множиться день ото дня: Череп, разбуженный посреди ночи; Череп, подстреленный в обычной перестрелке; Череп, отправленный в реанимацию с приступом аппендицита, набирает ТОТ САМЫЙ номер.) Курт сам не заметил, что с облегчением перевел дыхание, когда гангстер убрал телефон в карман. Только бы, — думал Волк, — он не занес номер В ПАМЯТЬ… Не говоря о десятизначном коде.
Мнимый шум подлодки и гудки эхолота отошли на второй план, стихли и рассосались. В голове, будто разозленные пчелы, роились всевозможные планы. На первый взгляд затея Черепа не имела недостатков. Но, подумав, Курт сообразил, что слабым местом являлся САМ Череп. Каким образом, интересно, бандит сможет нажимать на кнопки, если Волк оторвет ему эти самые руки? И вообще, все это…
Череп покачал головой:
— Дабы у тебя не возникло неуместных иллюзий, предупреждаю: номер телефона, как и код, известны НЕ ТОЛЬКО мне. Их знает еще кое-кто, до кого не дотянуться никому, включая МЕНЯ САМОГО. Даже если тебе удастся захватить меня в плен и жестоко пытать, я просто не смогу тебе ничего рассказать. Но мое исчезновение или смерть, в свою очередь, вызовут цепную реакцию, на другом конце которой будешь ТЫ. Можешь до посинения гадать, кто этот… человек. К истине ты не приблизишься.
Взгляд Курта сам собой опустился на Уильямса. “Лаборант” съежился, изо всех сил стараясь стать как можно незаметнее — типичная реакция среднего обывателя.
Череп усмехнулся.
— Не шути. Для такого ничтожества это слишком большая ответственность. Повторяю — ты НИКОГДА не найдешь того, кто нажмет на курок в случае моей смерти. Как ни старайся. Даже если ты перебьешь всех “черепов” до единого, то и тогда…
— Стало быть, — перебил Курт, — этот человек — не “череп”? Вероятность сужается, да?
— Не советую экспериментировать. Если убьешь “черепа”, причем не обязательно меня, конец не заставит себя ждать. Уничтожив меня, ты его отдалишь — максимум на час. Смерть неизбежна. — Будто сожалея, гангстер покачал головой. — Если попытаешься сбежать или не выполнишь задание, мне не будет никакого резона оберегать твою жизнь. Больше того, я смогу лишь гадать, чем ты занимаешься в конкретный момент, а потому попытаюсь отправить тебя на тот свет как можно скорее. Учти это. Слово “пунктуальность” обретет для тебя иной смысл — сродни “выживанию”.
Нахмурившись, Курт внимательно на него поглядел:
— Что, если вы просто блефуете? Что. если во мне нет никакой субмарины и зондов? Что, если все это запутанная сказка, которую вы выдумали лишь для того, чтобы удержать меня в подчинении? Проверить это, согласитесь, не так уж и трудно…
Волк рисковал и прекрасно сознавал, как сильно рискует. Если гангстер и впрямь блефовал… а главное— убедился в том, что пленник ему не поверил, то, разумеется, оставлять метаморфа в живых не было совершенно никакого резона. Череп мог подойти, достать пистолет — свой тяжелый, длинноствольный ТТ — и спустить…
Череп продолжал стоять на месте, ничего не говоря, уверенно глядя Волку в глаза.
Курт в него всматривался так пристально, как только мог. Ни лицо, ни другие части тела гангстера не выдавали обмана (или смущения, вызванного разоблачением). На лбу не образовались лживые складки, глаза смотрели по-прежнему твердо. И руки, и ноги сохраняли абсолютный покой. Главарь Ордена даже не стал теребить пуговицу.
Таким образом, Курт оказался между молотом и наковальней. Либо Череп самый искусный лгун, какого Волк встречал в своей жизни, либо сказанное можно считать чистейшей, как слеза младенца, правдой. Курт и сам не знал, что именно для него предпочтительнее. В какой-то момент он почувствовал себя ослом, перед которым положили две кучи сена. И все-гаки умирать с голоду он не собирался.
— Наверное, да, — согласился главарь Ордена. — Это нетрудно. Значит, ты мне не веришь? Курт злобно оскалился.
— Что бы я ни ответил, это, в общем-то, не будет иметь большого значения, верно? Вы запихнули термоядерный зонд мне в мозги, но не способны прочесть даже пустяковую МЫСЛЬ.
— Поверь, “волчонок”, жизненный опыт с лихвой заменяет телепатию, — сказал Череп.
— Что, если вы ошибаетесь? — воскликнул Волк. — Если я вцеплюсь вам в глотку, как только освобожусь от оков? Я, в конце концов, вполне могу страдать жуткими и неизлечимыми расстройствами психики. Вы, вероятно, сами видели мою бывшую камеру. Или, допустим, я просто не хочу больше жить. Мои соплеменники погибли. От горя я не могу существовать в одиночестве. И, уж конечно, не собираюсь работать на вас.
Гангстер покачал головой.
— Не думаю. Исследования показали, что Волки не подвержены каким-либо серьезным психическим заболеваниям. Шизофрении, паранойе и прочим. Это, как утверждается, своего рода иммунитет к душевным расстройствам. — Череп не лукавил — в Стае действительно не было психопатов. — Откуда он взялся — загадка. Вероятно, входил в тот комплект качеств, который достался вам от четвероногих братьев. Так сказать, универсальный джентльменский набор: сила, выносливость, феноменальная живучесть. И, конечно, инстинкт самосохранения, готовый хвататься за любую соломинку. Самоубийц в племени не было — ну, один на несколько тысяч. — Помолчав, гангстер шагнул ближе. — Поэтому я не боюсь, что ты вцепишься мне в глотку. Во всяком случае, НЕ ТАК быстро. Ты по-прежнему цепляешься за жизнь, хотя, казалось бы, для этого нет видимых причин…
— Вы можете ошибаться, — твердил Курт.
— Пусть так. Я готов рискнуть, — отрезал Череп, явно раздражаясь. — Как уже говорилось, это оправданный риск. За тобой будут внимательно следить, и, если в твоем поведении обнаружатся какие-то странности, мы примем все возможные меры, чтобы избежать потерь. Ты БУДЕШЬ на меня работать, хочешь ты этого или же нет.
С этими словами гангстер развернулся и вышел за дверь.
Курт остался наедине с Уильямсом, “лаборантом” с разными глазами. На полу блестели осколки расколотого, растоптанного инъектора.
Волк вперил в Уильямса тяжелый взгляд.
Безволосый попятился, а затем стремглав бросился к двери — нагонять начальство. Волк не улыбнулся.
Ночной клуб назывался “Лавина”.
Бог знает, кто дал ему такое название. Возможно, владелец. Возможно, его жена. Или кто-то еще, чье воображение пребывало в безнадежном коматозе. Как бы там ни было, дизайн дискотеки-бара-ресторана не имел ничего общего ни с горными пиками, ни с альпинизмом, ни даже со снегом как таковым. Более того, там оказалось весьма жарковато.
Курт вошел через парадный вход, иначе это могло вызвать подозрения. Кроме того, для поисков
