невозможно.
И еще надо учесть, что вряд ли получится долго ковыряться в чужих операционных системах, оставаясь при этом незамеченным. Нет, до тех пор, пока ребята не захватят вокзал, надо соблюдать максимальную осторожность. А вот потом… потом видно будет.
— Здравствуй, Ибрагим.
— Здравствуй, Дзимбээ. Как дела?
— Ратников вышел на связь. Мусусимару прибыл к месту встречи, они выдвигаются в указанный район. Через пару часов будут на месте.
— Хочешь скоротать время в моей компании?
— Типа того. Тебе пригодилась моя информация?
— Очень. Ты знаешь, Багров — удивительный человек, на его компьютере нет ни одного чернового документа и ни одной резервной копии. Все свои гениальные труды он пишет сразу набело, и у него никогда не зависает компьютер.
— Это еще ни о чем не говорит. Времена ты не смотрел?
— Какие времена?
— Время создания документа, время последнего редактирования…
— А что это даст?
— Если документ получен Багровым из сети, то время создания…
— Точно! Только надо проверять время создания не документа, а файла. Сейчас проверю…
— Может, не стоит лезть туда прямо сейчас?
— Я и не лезу туда, я кое-что сохранил у себя в голове. Да, ты прав, все так и есть, я должен был сам догадаться. Тебе выдать данные, чтобы сам посмотрел?
— Я тебе верю. Ты выяснил, кто такой шеф?
— Нет, не выяснил. У них очень сильная защита. Если бы не несовместимость, я бы сказал, что ее делала СПБ.
— Несовместимость с чем?
— С тем, что делали наши хакеры.
— Может, ее делал другой отдел?
— Нет, это невозможно. Программистов такого уровня очень мало: Смолл, Кейк, Дервиш, Махно… Только Махно больше бумажки пишет, чем программирует. Точнее, писал. Они все погибли в первый день.
— Жалко. А что, ты всех ваших крутых хакеров лично знал?
— Я входил в комиссию по приемке одной работы. В СПБ было очень мало хакеров, они все размещались на одном этаже. В день революции они все были на рабочем месте, то ли у них совещание было, то ли пьянствовали, то ли игрались по локальной сети…
— А не может быть так, что кто-то из них работал не только на вас, но и на этого шефа? — спросил Дзимбээ.
— Двойной агент? Нет, в таком случае я бы сразу узнал защиту. Понимаешь, хакеры не пишут каждую программу с нуля. Везде, где только можно, они используют старые наработки. Если знаешь, кто с чем работал раньше, автора программы определить несложно, а если знаешь автора, становится понятно, чего ждать от программы и как она вообще устроена. Не во всех деталях, но этого достаточно, чтобы сделать первые выводы.
— А если этот хакер написал программу так, чтобы авторство нельзя было определить? Какое-нибудь незначительное изменение…
— Теоретически такое возможно, но я в это не верю. Эти ребята получали такую зарплату, что работать на сторону не было смысла.
— А если из идейных соображений?
— Это сразу заметили бы, за нашими хакерами очень тщательно следят… то есть следили. Стоило одному из них связаться с экстремистской организацией… Да такого вообще не могло быть! Хакер даже не понял бы, кто были его новые друзья, которые куда-то исчезли и не отвечают на звонки.
— У вас было принято реагировать так жестко?
— Конечно. А у вас что, не так?
— У нас вообще не было своих хакеров, мы работали с вольными стрелками.
— Ну-ну. Хороший вольный стрелок долго не живет, я имею в виду, в вольных стрелках долго не живет. Либо к нам приходит, либо в одну из корпораций. Насколько я знаю, на Деметре вольных стрелков вообще не было, тут хакеров всего-то было две компании — у нас и… О шайтан! Еще в университете. У них есть кафедра кибернетики, а там… Честно говоря, даже не знаю, что там творится, никогда не интересовался. Надо будет заглянуть… Только не успеем.
— Почему?
— Потому что когда Анатолий и Якадзуно прорвутся на тайный вокзал, это будет уже неактуально.
— Думаешь, они прорвутся?
— Надеюсь. Кстати, ты подготовил план действий на случай неудачи?
— Подготовил.
— Можно посмотреть?
— Смотри.
Ибрагим посмотрел и от души расхохотался.
— Не смешно, — обиделся Дзимбээ. — Можно подумать, ты что-то другое хотел сделать.
— Нет, ничего другого не хотел, — с трудом выдавил Ибрагим сквозь смех. — Это очевидное решение. Извини, я не должен был смеяться, это нервное. У меня, кажется, начинаются проблемы с психикой, эмоциональный фильтр выдыхается. Раньше в таких случаях давали внеплановый отпуск.
— Ты стал опасен?
— Естественно. Уставший человек с оружием всегда опасен.
— Я не о том.
— В этом смысле не опасен. Я не схожу с ума.
— И то хорошо. Слушай, не пора нашим приступать?
— Думаю, они уже приступили. Только что был всплеск трафика из тех краев.
— И что это значит?
— А шайтан его знает, что это значит. Трафик зашифрован, я вижу только то, что кто-то с кем-то общается, а о чем — без понятия. Может, наши ребята тут вообще ни при чем, может, у кого-то пришло время сдавать ежеквартальный отчет, откуда я знаю? Подождем, скоро видно будет. Коньяку Галиного хочешь?
— Не откажусь.
— Наливай, не стесняйся.
Анатолий резко ушел вниз, он буквально рухнул на зеленую подстилку деметрианских джунглей. Якадзуно последовал за ним, но менее удачно во-первых, он пролетел по инерции еще почти двести метров, а во-вторых, падение получилось жестким, только чудом он себе ничего не сломал.
— Вон там, — сказал Анатолий двумя минутами позже, когда Якадзуно уже твердо стоял на ногах и почти не ругался. — База вон там, в пяти километрах отсюда.
Якадзуно машинально кивнул и тут до него дошло.
— В пяти? — переспросил он. — Почему так далеко? Мы должны были приземлиться прямо на территории.
— Я получил запрос на армейской волне, — сообщил Анатолий, изо всех сил стараясь скрыть растерянность и… да-да, страх. — Запрос был сформулирован по всем правилам, мне предложили либо поменять курс, либо назваться и сообщить ключ. У них там терминаторы.
— Терминаторы?!
— Один точно есть. Или был недавно. Или давно. Брр… Кажется, я превращаюсь в труса. Но это было
