вернуться к окружающей действительности и друзьям.
— Данти! — подойдя к решетке, окликнула я музыканта. — А сыграй-ка нам что-нибудь веселое. Мы с Тьярой потанцуем! Вдвоем, учитывая недоступность кавалеров.
Судя по ошеломленным и откровенно жалостливым взглядам, мое предложение посчитали, мягко говоря, странным, поэтому пришлось разозлиться и уточнить:
— Значит, так! Я запрещаю вам меня жалеть! Слышите? Несмотря ни на что, все будет отлично! И не желаю слышать никаких разговоров и рассуждений по поводу произошедшего. Считайте, что ничего не случилось — и точка! Все меня слышали?
В ответ зазвучала музыка, и я, подхватив под руку Тьяру, закружилась в танце. Девушка старательно улыбалась, но было заметно, что она едва сдерживает слезы от сострадания ко мне. Я была ей за это безмерно благодарна, поскольку меня, вампира, мало кто жалел в моей жизни, и в ответ кружила ее еще быстрей, чтобы отвлечь от грустных мыслей. Затем к нам присоединилась Клякса, которая принялась летать вокруг, подпевая мелодии одной ей понятным писком, и танцевать стало еще веселей.
В угаре веселья, в котором отчаянно старалась спрятаться от душевной боли, я не заметила, что, даже играя на гитаре, менестрель неотрывно наблюдает за мной, не скрывая слез на глазах.
Глава 18
К нашему огромному удивлению, в течение следующих двух дней у нас никто не появлялся — ни Мартен, ни его прихвостень-маг. Но кормить нас не забывали, а потому мы ни о чем не волновались. Наоборот, я искренне надеялась, что обоих мерзавцев хватил удар за все их прегрешения. Но внезапно появившийся к концу второго дня маг разрушил своим видом все мои призрачные надежды. К сожалению, он был жив и выглядел очень даже здоровым. Только почему-то пришел один, хотя я и догадывалась, зачем именно.
— Итак, богомерзкая тварь, я пришел, чтобы приступить к выполнению следующей части плана хозяина! — патетично возвестил он, для большего эффекта воздев руки к потолку. — Радуйся, ничтожная, ибо ты удостоена высшей чести родить от хозяина! Мне осталось лишь произнести необходимые заклинания.
Чего-чего, а радости я не испытывала никакой. К тому же весь этот дешевый театр безмерно раздражал. Хотелось подойти к напыщенному болвану и дать ему по голове, невзирая на всю его магию. Бороться с желанием оказалось делом невыполнимым, и я подошла к решетке.
Несмотря на то что нас разделяло зачарованное железо, маг испуганно попятился к противоположной стене.
— Ты чего? — пробормотал он, делая руками замысловатые пассы. — Отойди сейчас же, мне нужно открыть дверь!
— Открывай! — разрешила я, не двигаясь с места и пристально наблюдая за его руками. Неожиданно для себя самой увидела, что магия растекается вслед за движениями молочно-белым туманом. И вот тут я ощутила непреодолимый голод. Только не тот, который мы испытываем в отсутствие пищи, а совершенно другой. Секунду спустя пришло озарение: я испытывала магический голод и искренне хотела выпить магию стоявшего напротив человека! Осуществлению желания мешала лишь глупая железная сетка.
Удивляясь взявшейся ниоткуда силе, я спокойно раздвинула решетку и вышла прямо к ошалевшему от страха магу. Для большего эффекта плотоядно облизнулась, блеснув острыми клыками, и добавила, совсем уж по-детски:
— Бу!
Маг выкатил глаза и стал ниже ростом, но успел выбросить мне в грудь сплетенное заклинание. Я поймала в ладони сгусток чистой магии и отправила его в рот, словно комок сахарной ваты. Затем спокойно взяла мага обеими руками за горло, не обращая внимания на протестующие жесты, и закрыла глаза.
Этот человек действительно обладал большой магической силой и отличными знаниями. Я с удовольствием поглощала все это богатство, действуя на ментальном уровне. Подобное отчего-то впервые пришло мне в голову, но искренне понравилось. За этим занятием я даже потеряла счет времени. Очнулась лишь от вопля Кляксы:
— Люта, остановись! Посмотри, что ты с ним делаешь!
Открыв глаза, я испуганно разжала руки. Передо мной стоял дряхлый старик, который, лишившись поддержки, без сил сполз на пол по стене, глядя на меня полубезумным от ужаса взглядом. Получается, я выпила не только магию, но и молодость. Мне стало страшно. Я осторожно присела перед стариком.
— Прости, но ты сам виноват! — От смущения моя речь звучала сбивчиво, но я ощущала острую необходимость извиниться, поскольку сама пребывала в неподдельном ужасе от содеянного. На мгновение даже показалось, что в моем теле поселился кто-то незнакомый, заставляющий меня совершать необходимые ему поступки. — Обладая столь мощной силой, ты мог использовать ее во благо и совершить множество добрых дел. Но вместо этого ты пошел на поводу у Мартена, которого не интересует ничего, кроме власти и грязных игр. Мне жаль тебя. Прости, не думала, что получится вот так…
В ответ старик что-то прохрипел. Не разобрав слов, я наклонилась к нему.
— Ненавижу! — надрывно прохрипели бледные губы.
Стало понятно, что мои слова не достигли желаемой цели. Впрочем, за свою жизнь я привыкла к тому, что меня ненавидят и хотят уничтожить. Лежащий старик стал мне не интересен. Впереди оставалась еще одна, самая главная цель, и моя душа справедливо жаждала мести. Поднявшись, я пошла по коридору. Вдогонку послышались крики друзей:
— Выпусти нас! Ты нас забыла!
Обернувшись, я помахала им на прощание:
— Сначала я сделаю одно дело, а потом обязательно за вами вернусь! Сейчас вы можете мне помешать. Понимаю, что вы все хотите разобраться с Мартеном, но согласитесь, что именно я имею наибольшее право на месть. Так что пожелайте мне удачи!
— Лютена, постарайся узнать, где он держит мою сестру! — попросил Данти, прижимаясь к решетке.
Я молча кивнула в ответ и пошла по коридору.
В наступившей тишине загремели металлические засовы. Теперь, когда магия вернулась ко мне, никакие преграды не могли ей помешать.
Жилые помещения дома поразили меня своей роскошью и абсолютной безвкусицей. Было похоже, что Мартен тащил в дом все самое дорогое и ценное, абсолютно не заботясь о том, насколько его трофеи уместны в интерьере. Роскошные диваны с парчовой обивкой соседствовали с мраморными статуями, наряженными в золотые украшения, а великолепные полотна редких художников были увешаны отрезами красивых, но совершенно неуместных тканей. Радовало одно — разложенные на полу роскошные персидские ковры скрадывали мои шаги, позволяя двигаться абсолютно бесшумно.
Мартен нашелся в одной из гостиных. Развалившись на диване среди многочисленных подушек, он курил кальян — штуку забавную, но весьма вредную для голосовых связок. Увидев меня, он выронил мундштук и вскочил на ноги.
— Ты?!
— А ты мне не рад? — Мягко улыбнувшись, я приблизилась и толкнула Мартена обратно на диван. — Отчего же? Нам ведь было так хорошо вместе в последний раз! — На слове «последний» я повысила голос. — Или ты уже все забыл?
Он побледнел и стал заикаться:
— Т-ты пришла, чтобы выпить мою кровь?
Подобный вопрос заставил меня неприязненно поморщиться:
— К твоему сведению, я никогда не пила, не пью и не буду пить кровь. Хотя не спорю — некоторые люди, как ты, например, этого заслуживают.
— А как же девчонка, которую я тебе прислал? Разве не она восстановила твои силы?
