V
Не знаю, сколько времени прошло. В какой-то момент слезы кончились, и я просто сидел на табуретке, опустошенный и выдохшийся. Временами я засыпал, вернее, проваливался в беспамятство. Я пришел в себя, когда на улице уже вовсю светило солнце.
Я встал, морщась от боли в застывших мышцах, и нагнулся над раковиной. Сунув голову под ледяную струю воды, умылся и намочил волосы. Стало немного легче. Теперь я хоть понимал, где нахожусь и что натворил. Только одного я не мог понять — что делать дальше. Как мне быть, как жить? Мне не хотелось ничего. Больше у меня не осталось никаких желаний, никаких устремлений… Я просто умер.
Заметив бутылку водки на столе, я вздрогнул и открыл холодильник. Мне хотелось пить, а не напиваться, поэтому я взял пиво.
Открыв бутылку, я сел за стол и, уставившись в стену, принялся методично заливать в себя пиво, мечтая только об одном — уснуть и не видеть сны. Но и этого я не мог. Мое состояние сейчас было сродни тому, в котором я пребывал, когда остался без тела и в виде чистого сознания метался по Астралу. Тогда я не мог спать, просто грезил наяву. Сейчас тоже. Я оставался на линии, непрерывно находился в Астрале, жил сразу в двух мирах. Во время поединка я настолько сросся с источником, что теперь не мог полностью вернуться в собственное тело. Вряд ли я мог теперь считаться человеком в классическом смысле этого слова. Скорее я новое существо, мутант.
«Интересно, надолго ли меня хватит?» — лениво подумал я. Как долго я выдержу, прежде чем умру? Наверно, сначала сойду с ума, вряд ли мое сознание приспособится к такой раздвоенности, а потом просто угасну, полностью уйдя в Астрал.
Я прислушался к своим ощущениям. Ничего тревожного не обнаружил. Пожалуй, протяну еще долго. Даже, может быть, дольше, чем обычный человек. А стоит ли? Нужна ли мне такая жизнь? Не лучше ли сразу покончить с этим. Уснуть навсегда и не видеть снов…
Что еще я могу сделать? Что я могу дать людям? Только боль и страдания, больше ничего. Каждый мой шаг отмечен болью и кровью, и моей, и чужой. С тех пор как я связался с Астралом, я забыл о том, что значит быть счастливым. Только Фло… Нет, нет, это слишком больно. Не нужно думать о ней. Не сейчас. Никогда!
Я вскочил, едва не перевернув стол, и выронил бутылку. Пиво разлилось по полу, и, глядя на лужу, я замер. Мне казалось, что это кровь. Темная и густая венозная кровь, растекшаяся по полу.
Мой желудок взбунтовался, и я едва успел подскочить к раковине. Меня вырвало. Утираясь кухонным полотенцем, провонявшим подгорелым жиром, я почувствовал себя полным ничтожеством.
Пожалуй, не стоит задерживаться здесь, на этом свете.
Астральный вызов заставил меня вздрогнуть. Я сразу узнал вызывавшего, хотя на секунду мне показалось, что это Фло. Но нет, чудес не бывает. Это был Евгений. Я ответил ему, хотя сначала и не собирался этого делать.
Он появился передо мной в Астрале в своем реальном облике. На нем был строгий белый костюм с черным галстуком, и это меня страшно удивило. Ведь обычно питерский маг предпочитал одеваться более демократично.
Евгений окинул взглядом мою астральную проекцию и поморщился. Вид у меня действительно был непрезентабельный Обожженные лохмотья одежды, копоть на лице, волосы всклокочены…
— Страдаешь? — осведомился питерский маг. Я молчал. Просто не знал, что ему ответить.
— О суициде уже думал? — продолжал он. — Решился?
Это было сказано грубо и чуть с насмешкой. Евгений словно иронизировал надо мной. Это было неприятно. Обидно.
— Ты не знаешь, — глухо отозвался я. — Ничего не знаешь.
— Я знаю все, — перебил Евгений. — После того как ты сорвался на Землю, Мирион, сходящий с ума от беспокойства, обратился за помощью ко мне. Найти тебя не составило труда. Я следил за тобой, но не вмешивался.
Я молчал. Он знает. И что? Разве он может понять? Он, счастливо живущий на зеленой планете, окруженный любящими близкими людьми… Что он может понять?
— Я знаю, что ты уладил свои дела на Земле, — продолжал Евгений. — Когда ты намерен вернуться?
— Никогда, — ответил я.
— Значит, решился, — подвел итог Евгений. — Останешься на Земле и умрешь. Скоро. До затемнения осталась неделя, максимум две. Потом нашему миру придет конец.
— Что, явился напомнить мне о долге? — зло сказал я. — Родина в опасности, да? А я не хочу ее спасать, не хочу! Она этого не заслужила!
— Остынь. Не бросайся словами. Подумай, ты обрекаешь на смерть миллиарды людей…
— Пусть Землю спасает кто-нибудь другой, — угрюмо сказал я. — Ты сам говорил, что если я сойду с дистанции, то ничего не изменится.
— Поздно. Тогда ты еще мог сойти. Теперь уже нет. Ты слишком глубоко увяз во всем этом, судьба реальности связана с твоей судьбой.
— Да ну! Так, значит, во всем я виноват сам?
— Нет. Это судьба. Ты мог ее изменить. Можешь и сейчас. Вопрос только в том, в какую сторону.
— Что ты от меня хочешь? — устало спросил я. — Чтобы я вернулся к Странникам и нашел способ спасти Землю?
— Я хочу, чтобы ты вспомнил о том, что ты — Хранитель. И что ты по-прежнему ответствен за целую реальность.
— На хрен! Ни за что я не ответствен, ни за что! Хранители сами справятся. У них есть Мирион, есть ты, есть Сальвэ. Соберитесь в дружную компанию и спасите Землю, если успеете. А мне — на все наплевать. Считайте, что я уже сдох.
— Они не справятся без тебя, — спокойно ответил Евгений. — Сальвэ умер. И нет больше ни одного Посвященного Хранителя, кроме тебя.
— Ну и пусть. Я это я. Не хочу больше ничего, пойми — вообще ничего! Пусть хоть раз, напоследок, все будет по-моему. Так, как хочу я, а не Хранители, судьба или еще кто. Я хозяин своей жизни, мне ею и распоряжаться.
— Ты уже не принадлежишь себе. Ты принадлежишь людям, реальности, Астралу. Ты стал силой, и, будь добр, расплатись за это. У всего есть своя цена.
— Цена! — скривился я. — Что ты знаешь о цене! Ты просто не можешь понять, что это такое. Ты-то не терял свою жизнь, не умирал и не убивал других. Ты просто ни хрена не знаешь об этом. Ты наслаждаешься жизнью, отступив в сторону и наблюдая за всеми нами со стороны.
Словно небожитель, взирающий с Олимпа на возню смертных… Тебе хорошо… Если бы ты был на моем месте…
— Заткнись! — закричал Евгений. Его лицо пошло красными пятнами, и он сжал кулаки. — Как ты смеешь упрекать меня! Ты не знаешь, чем я заплатил за то, чтобы жить так, как сейчас. Я сказал тебе, что у всего есть своя цена, это так. Но иногда ты узнаешь о ней слишком поздно, когда уже ничего нельзя изменить. И остается только беситься, выть от боли и продолжать жить, потому что умирать глупо. Можно, конечно, уйти из этого мира, но это значит, что все было напрасно — и борьба, и жертвы, и сама жизнь.
— Пошел на хрен, — гаркнул я, надсаживаясь, как будто Евгений был в сотне метров от меня. — Ублюдок! Что ты тут плетешь! Какие цены! Я потерял Фло, потерял смысл существования и саму жизнь…
— Дурак! Сопляк! Невесту у него убили… А ты знаешь, что такое убивать самому? А каково знать, что ты явился причиной смерти сотен хороших людей и что это еще не все? Что в ближайшее время из-за твоего выбора умрут миллионы людей? Что ты знаешь обо всем этом, чертов истерик! Тебе легче, ты
