— Понятно, — сказала я, вполне понимая Тарию. Мы так все привыкли, что она — самая младшая, несмышленый ребенок, что и не заметили, как ребенок вырос. Но что же со всем этим делать?
— Я все равно уйду из дома, слышишь, все равно. — Сестра размазывала слезы по щекам, пока я напряженно думала. — Мне надоело, что мной все командуют! Я не девочка на побегушках, я личность! Я все равно убегу, даже если вы меня привяжете! Перегрызу веревки и убегу!
— Подожди, не пори горячку, личность, — спокойно сказала я. — Иногда, чтобы доказать свою взрослость, нужно подчиниться старшим. Сделаем так: хочешь выйти замуж за орка — выходи. Более того, я тебе буду всячески в этом способствовать, но с одним условием.
— С каким еще условием? — буркнула Тария, с интересом глядя на меня.
— Ты готовишься к жизни в Степи — учишь язык орков, занимаешься верховой ездой, изучаешь экономику и обычаи жизни в Степи. Через год поговорим.
— Через го-о-од? — протянула сестра, вновь собираясь заплакать.
— А ты думаешь, ты справишься быстрее? Справишься — вперед! Или ты хочешь попасть в Степь неподготовленной? Чтобы к тебе относились еще хуже, чем дома? Ведь там каждый малыш знает, что нужно, а что не нужно делать в той или иной ситуации. А ты не знаешь ничего! И будешь постоянно ставить себя в глупое положение.
Этот аргумент на Тарию подействовал, она подумала и спросила плаксивым голосом:
— А что же с моей татуировкой делать?
— Пусть остается.
— А маме я что скажу?
— Вот и будет твой первый шаг ко взрослой жизни — объяснение с мамой. Только не советую ей признаваться, что означает эта татуировка.
Девочка засопела, а потом призналась:
— Я боюсь.
— А ты думала, быть взрослой легко? — спросила я и добила: — Кстати, деньги за татуировку ты мне остаешься должна.
— Так это же огромная сумма! — застонала Тария.
— Солнышко, я с тебя еще за моральный ущерб не беру, — ласково сказала я.
— Я твоя сестра! — возмутилась младшая.
— Сестра, — согласилась я. — Но каждая личность должна отвечать за свои поступки. Ты знаешь, сколько нервов мне последние полчаса стоили?
Тария нахмурилась. Видно, взрослая жизнь ей уже перестала казаться такой заманчивой, как раньше. Мы вышли из палатки. Ни Отто, ни орка нигде не было видно. Я решила проводить Тарию к остальной семье — как бы она еще чего по дороге не натворила.
По дороге нас встретила встревоженная мама.
— Тария! — накинулась она на сестру. — Ты где пропадаешь? Я же волнуюсь!
Сестра посмотрела на меня просящим взглядом. Я ободряюще улыбнулась ей, но выручать не спешила.
— Ольгерда, — мама перенесла на меня внимание, — а куда ты утром ушла? Мы такой костюм тебе присмотрели! И не пообщались совсем, а мы ведь уже собираемся уезжать домой.
— Я была занята, — туманно ответила я. — Извини, мам.
— Ола! — заорал вынырнувший откуда-то Отто. — О, здравствуйте, пани Ляха! Ола, мы же опаздываем!
— Куда?
— На турнир!
Я хлопнула себя ладонью по голове. Как же я могла забыть! Украшение Фонбеков!
— Какой еще турнир? — крикнула нам вслед мама.
— На подушках! — прокричала я, несясь среди рядов за полугномом.
Мы успели к окончанию регистрации участников. Когда я вошла в турнирный шатер — временно занятый цирк-шапито, — меня оглушило. Огромное количество жующих и пьющих людей, гномов и эльфов требовали начала зрелища.
— Это что?
— Зрители, все хотят посмотреть на интересное состязание, — сказал Отто. — Вон наши, видишь?
Я проследила за направлением его руки. На трибунах сидели знакомые и незнакомые мне студенты, над ними трепетало под магическим ветром полотнище с кривыми буквами «Наша Ола — лучше всех!».
— Э-э-э… — озадачилась я.
— Трохим же обещал группу поддержки, — сообщил Отто. — Вот и привел.
— Могли бы транспарант и покрасивее нарисовать.
— Ребята сначала обмыли твое участие, а уж потом рисовали, — гадко хихикая, сказал лучший друг и отправился на свое место — болеть.
Я внимательно следила за поединками мужской части участников турнира, прикидывая тактику. Когда победителю — вертлявому мужичонке — вручали приз, я чуть не подавилась слюной от зависти. Чудные запонки с бриллиантиками и жемчужная заколка для галстука мне были не нужны, но от них все равно не отказалась бы. Наконец объявили начало женских состязаний. Трибуны взревели — большинство пришло посмотреть, «как бабы дерутся».
Первая моя соперница выбыла практически моментально — она замахнулась подушкой и упала под гогот зрителей. Мои болельщики заорали и запустили несколько фейерверков. Вторая соперница была слегка выпившей — я просто придала ее движению нужно направление. Третья была посерьезней, я уклонялась от ее ударов, и вскоре она запыхалась и последовала за подушкой, влекомая силой инерции.
— Финал! — объявил ведущий.
Как финал? Уже?
Моей соперницей оказалась гномка, больше похожая на куб, чем на женщину.
— Кетрин Ван Хольц против Ольгерды Ляхи! — прокричал ведущий.
Гномы заорали так, что я пригнулась, боясь, что обрушится шатер. Мои соученики поднатужились, применили магию и переорали-таки бородатых.
Я выходила на арену, серьезно подумывая о том, а не сдаться ли мне сразу. Удар этой тумбочки меня не только сбросит с доски, но и размажет по полу в тонкий блин. Все же у меня был весомый довод не отказываться от поединка сразу — гномье украшение однозначно на мне будет смотреться лучше!
От первых ударов мне удалось уклониться. Однако такое везение не могло продолжаться долго, а гномка, судя по ее невозмутимому виду, могла бесконечно долго махать хоть скалкой, хоть киркой, хоть подушкой. Я размахнулась и со всей силы стукнула соперницу. На мой удар она обратила внимания не больше, чем на укус комара. Что же делать, что делать?
Вспомнились слова нашего преподавателя боевых искусств: взбешенный противник — это полпротивника!
Пользуясь тем, что я была значительно выше гномки, я размахнулась и по касательной проехалась по ее голове подушкой. Несчастная постельная принадлежность не выдержала и порвалась, зацепившись за острые заколки. Зрители засмеялись. Гномка остановилась и, слегка покачиваясь от моих ударов, достала из кармана зеркальце.
— Моя прическа! — закричала она. — Ах ты, стерва!
Действительно, после моего удара ее волосы, аккуратно заплетенные в косы, растрепались, и в них застряли куриные перья. Кетрин стала похожа на полуощипанную курицу, которую продает на рынке нечистоплотная торговка. Что ж, желаемого я добилась — противница разозлилась.
…А-а-ах!
На меня словно упала крыша дома. Я свалилась с бревна, ощутимо приложившись об пол.
— Победительница — Кетрин Ван Хольц! — объявил ведущий.
Я отплевалась от опилок, которыми был обильно посыпан пол, и поднялась. В голове шумело. На трибунах моя группа поддержки запустила вверх огоньки, сложившиеся в неприличное слово,
